— Он справится, — проговорил кот. — И, эй! Если не ты, то кто же?
* * *Небеса свернулись, и они отправились в вечность.
Элизабет Бир
Долли
Здесь у нас смесь фантастики и детектива на тему убийства, совершенного роботом. Личность убийцы не вызывает сомнений, но остается вопрос: почему он убил. И ответ — в тексте, который не только отдает дань уважения рассказам о роботах Айзека Азимова, но и служит комментарием к миру за пределами этих рассказов, — не только будет иметь широкие последствия для общества в целом, но и создаст неожиданный резонанс в личной жизни следователя.
Элизабет Бир родилась в Коннектикуте, куда теперь вернулась, прожив несколько лет в пустыне Мохаве неподалеку от Лас–Вегаса. Она лауреат премии имени Джона Кэмпбелла в номинации «Лучший новый автор» в 2005 году, а в 2008 году увезла домой премию «Хьюго» за рассказ «Береговая линия» («Tideline»), который также принес ей мемориальную премию имени Теодора Старджона (которую она разделила с Дэвидом Моулзом). В 2009 году она получила вторую премию «Хьюго» за повесть «Шогготы в цвету» («Shoggoths in Bloom»). Ее короткие произведения публиковались в «Asimov’s», «Subterranean», «Scifiction», «Interzone», «The Third Alternative», «Strange Horizons», «On Spec» и других изданиях, а также собраны в антологии «Цепи, которые ты отвергаешь» («The Chains That You Refuse») и «Нью–Амстердам» («New Amsterdam»), Она автор трех высоко оцененных НФ-романов «Пригвожденная» («Hammered»), «Изувеченная» («Scardown») и «Внедренная в сеть» («Worldwired»), а также серии альтернативно–исторического фэнтези «Эпоха Прометея» («Promethean Age»), включающего романы «Кровь и железо» («Blood and Iron»), «Виски и вода» («Whiskey and Water»), «Чернила и сталь» («Ink and Steel») и «Ад и Земля» («Hell and Earth»). У нее также опубликованы книги «Карнавал» («Carnival»), «Подводные течения» («Undertow»), «Озноб» («Chili»), «Прах» («Dust»), «Все звезды, гонимые ветром» («All the Windwracked Stars»), «За горной грядой» («By the Mountain Bound») и повесть «Создания из кости и драгоценных камней» («Bone and Jewel Creatures»). Недавно напечатано ее новое произведение «Вереница призраков» («Range of Ghosts»), роман в соавторстве с Сарой Монетт «Как закалялись люди» («The Tempering of Men») и повесть «Вечность» («Ad Eternum»), Ее веб–сайт www.elizabethbear.com.
Когда Долли проснулась в воскресенье, у нее была оливковая кожа и каштановые волосы, спадающие волнами до бедер. Во вторник она выглядела рыжей и светлокожей. Но в четверг… В четверг ее волосы оказались черными, как вороново крыло, а руки — красными от крови.
Облаченная в черный костюм французской горничной, она одна в этой роскошно обставленной гостиной не была снежно–белой или антикварно-золотой. Для уборки таких комнат специально нанимают прислугу. И чистота здесь не уступает белизне.
Итак, все было чистым и белоснежным, за исключением трупа промышленника–миллиардера Клайва Стила — попробуйте описать такое не в комиксе, — который лежал у ног Долли, разметав внутренности наподобие лепестков зловещего цветка.
Так ее и обнаружила Розамунд Киркбридж — торчащей в этом красном пятне посреди белой комнаты, словно шип в розе.
Долли заблокировало в этой позиции, когда ситуация вышла за рамки программы. Когда Роз опустилась на колено возле пропитанного кровью ковра, Долли не шелохнулась.
В комнате пахло мясом и потрохами. Окна густо облепили мухи, но ни одной пока не удалось проникнуть внутрь. Каким бы герметичным ни был дом, это лишь вопрос времени. Уж мухи–то, как и любовь, лазейку всегда отыщут.
Кряхтя, Роз оперлась руками в зеленых перчатках на белоснежное шелково–шерстяное плетение ковра и наклонилась, просунув голову между мертвецом и куклой. Шелковые чулки Долли и ее туфельки на высоких каблуках были запачканы кровью: как мельчайшими брызгами, так и пятнами от струй из пробитой артерии.
Даже из множества артерий, если учесть, что сердце Стила лежало возле его левого бедра, все еще связанное с телом полосками соединительной ткани. От кистей Долли по предплечьям к локтевым ямкам тянулись следы запекшейся крови. А оттуда капало в лужицу на полу.
Нижнего белья на андроиде не было.
— Заглядываете девушке под юбку, детектив?
Роз — крупная, полная женщина за сорок. Ей понадобилась минута, чтобы подняться, не прикасаясь к жертве или орудию убийства. Прежде чем войти сюда, она скрутила на затылке прямые светло–каштановые волосы, а концы спрятала под сеточкой. Из–за строгости стиля ее челюсть напоминала квадратный фонарь. Глаза у Роз были почти такие же голубые, как и у куклы.
— Разве это девушка, Питер?
Упершись руками в колени, она выпрямилась и повернулась к двери.
Питер Кинг стоял у входа, пристально осматривая место преступления. Глаза у него были настолько темные, что не отражали свет — ни солнца, ни ламп. Пигмент радужек как будто распространялся и на белки, придавая им теплый оттенок слоновой кости. В черном костюме и с очень темным загаром, он казался вырезанным из картона на фоне белых стен, белого ковра и белозолотого стола с мраморной столешницей, который смотрелся одновременно и античным, и французским.
Питер подошел к Роз, зашуршав синими бумажными бахилами.
— Думаешь, самоубийство?
— Могло быть — если бы он повесился.
Роз шагнула в сторону, чтобы Питер мог взглянуть на труп. Тот присвистнул — совсем как Роз, когда увидела тело.
— Кто–то его здорово ненавидел. Слушай, это же одна из новых Долли? Красотка. — Он покачал головой. — Но такая стоит больше, чем мой дом.
— Прикинь: ухлопать полмиллиона на секс–игрушку только для того, чтобы она вырвала тебе печень. — сказала Роз и шагнула назад, сложив руки на груди.
— Скорее всего, он потратил на нее меньше. Его компания делает для них вспомогательные программы.
— Производственный сувенир?
— Списание налогов. Тестовая модель.
Питер был экспертом отдела по домашним компаньонам. Он обошел комнату по кругу, разглядывая ее с разных углов. Скоро здесь появятся техники с камерами, пинцетами и трехмерным сканером, превращая место преступления в перманентную виртуальную реальность. Как специалист по софт–криминалистике, Питер изучит программы Долли, а судмедэксперт наверняка подтвердит, что причиной смерти Стила было именно то, что они видят: кто–то пробил ему живот и выдрал внутренности.
— Двери были заперты?
Роз поджала губы.
— Криков никто не слышал.
— Как по–твоему, долго ли ты будешь кричать, оставшись без легких? — Он вздохнул. — Знаешь, результат всегда одинаковый. Те, кто победнее, никогда не слышат криков. А у богатых нет соседей, которые могли бы их услышать. В современном мире все живут поодиночке.
А за окном, занавешенным длинными шелковыми портьерами, стояло чудесное бирмингемское утро, теплое и ясное, какими славится весенняя Алабама. Питер задрал голову и посмотрел на сияющую люстру. Ее узорчатые завитки были идеально чистыми до того, как на них осели мельчайшие капельки крови от последнего выдоха
