– Пощусь за три дня до толкования Гласа, – шмыгнул носом Иннокентий, – настоятель все заставляет ходить на допросы, на тренировки, а я…
– Ты ж мой бедный, – посочувствовал Морхольд, – могу помочь потренироваться. Хочешь, пару пальцев отрублю?
– За что?!
Морхольда дернуло взяться за мачете и просто срубить ему башку. Так дернуло, что еле удержался.
Дверь к искомой рыжухе он открыл со странным ощущением недоверия ко всему, так хорошо идущему. Толкнул перед собой Иннокентия… Гулко треснуло, заставив того сдавленно охнуть и завалиться вперед. Морхольд едва успел отпустить шнурок и отодвинуться.
– Ша, Маша! Я Дубровский, мать твою!
– Кто?!
– Говорю, послали меня за тобой с Курумоча!
– Врешь!
– Да елки… – Морхольд начал злиться. – Вот мне больше делать не хрен, кроме как сюда по собственному желанию приходить. Знаешь Леху с утиным носом?
– Селезня?
Видать, знала.
– Заходи.
Морхольд скользнул внутрь, пробежался по ней глазами. Ну да, рыжая, вся в веснушках, от шеи и вниз, по крепким грудкам, животу и…
– Слышишь, пялиться хорош, Дубровский!
– Кто?
– Твою мать! – девчонка топнула ногой. – Я – Маша, ты, сам сказал, Дубровский и…
– Морхольд я, – вздохнул тот. – А насчет Дубровского было неверное цитирование в качестве идиомы.
– Ты ж из старых… – протянула рыжая Мария. – Ясно.
– И чего сразу – из старых?! – Морхольд осклабился. – Давай, одевайся.
Стащил с себя балахон и отдал ничуть не смущающемуся и весьма храброму созданию. Однако, особа так особа.
– Как выбираться будем? – поинтересовалась пленница.
– Ногами, – Морхольд, распоров рясу Иннокентия, все еще лежавшего без сознания после столкновения с толстостенной миской, отцеплял гранату. – Ты откуда оружие в виде посуды взяла, дите?
– Сторож дал. Принес поесть за возможность порукоблудить.
Морхольд кашлянул.
– Что? – Маша покосилась на него, старательно обматывая ноги срезанными у Иннокентия рукавами. – Приперся и говорит – я тебе еду, а ты вон туда сходи. По-маленькому. Ну, и оставил мне кашу.
И мотнула головой на дырку в полу.
– Не зря господь в свое время спалил Содом с Гоморрой, – Морхольд сплюнул, – только от того меньше больных на голову не стало. Слушай, кстати, ты ж его раньше видела?
И пнул Иннокентия.
– Да, – Маша вдруг закостенела лицом. – В соседней камере мальчишка сидел, он к нему ходил. Тот кричал постоянно, все пять дней, что я тут. А сегодня его на бдение увели.
Морхольд не ответил, поиграв желваками. Убрал гранату и повертел в руках шнурок. Хмыкнул и поднял «Стимул».
Иннокентий пришел в себя точно в тот момент, когда ему снова запихали в рот кляп. И явно не порадовался холодному воздуху, льдисто кусавшему его заголенное ниже пояса тело. И, возможно, что-то заподозрил, начав ерзать и громко мычать.
– Переживает, – Морхольд прижал голову сектанта к полу ногой, – люблю такие моменты. Просто воплощенная справедливость. Ты не хочешь отвернуться?
– Не-а, – Маша оскалилась. – А почему тут «Стимул» написано?
– Давняя история с палками сержантов в римских легионах, – проворчал Морхольд, примериваясь битой, – не рычи, Иннокентий. Можешь воспринимать собственный «стимул» в собственном ректуме как стимулирование простаты. Тебе по возрасту положено, а убивать тебя, как и говорил, не собираюсь. Пуль жалко. Ну, вот тебе и воздаяние. И не благодари.
Хрустнуло, страшно и влажно. Иннокентий высоко взвыл и затих, завалившись на бок. Деревянно стукнула об пол ручка биты.
Грохотать в нужной стороне начало, когда они добрались до первых жаровен, подсвечивающих спуск вниз. Били в пяток стволов, все автоматические, патронов не жалели.
– Интересно, – Морхольд прицелился в темноту, – и кто же у нас такой наглый? Знаешь, что, Марья?
– А?
– Подозреваю почему-то, что это за тобой.
Та только пожала плечами.
– Это, наверное, даже хорошо. Для тебя.
– А для тебя почему нет?
– Ну, вот так вот.
– А-а-а, поняла. Тебя же не отец сюда отправил.
– Именно.
Маша еще раз пожала плечами.
– Ты же все равно меня спас.
– Тоже верно. Ладно, пошли потихоньку вперед. Боюсь, если попробуем выбираться наверх, ждет нас смерть лютая. А тут, мало ли, вдруг повезет.
Впереди грохотало даже сильнее. Рвались гранаты, несло паленым и горелым. Морхольд постоянно оглядывался. Оттуда, со спины, слышался бег. Дерьмовая ситуация, мать ее…
– Стоять!
Дым заволок впереди все, и стрелять на голос не стоило. Тем более, не разобравшись.
– Маркин! – завопила Маша. – Маркин, это ты?
– Сюда быстрее дуй!
– Я не одна, но он свой!
– Быстрее!
Морхольд вздохнул и дунул. Почему-то вдруг стало ясно, что оплаты за заказ ему не видать.
Но он ошибся.
– Селезнев раскололся быстро, – Машин отец, сидя в большой бронированной лодке посреди Волги, тяжело смотрел на Морхольда. – Идиоты решили взять власть в свои руки через шантаж. Но прокололись на месте встречи.
– Дырки в полу? – поинтересовался Морхольд.
– Уши в стенах. Донесли поздновато, это да. Так что, вроде бы, мне тебе надо отплатить, как и твоим нанимателям, – вздернуть или утопить. Но все же ты спас Машу.
– Он такой, – кивнула рыжая, – он молодец, мне понравилось. Давай не станем его топить, пап?
Лось, главный инженер Курумоча, кивнул. Дочка, видно, пошла в маму, папка у нее оказался высоченным блондином с проседью, серебрящейся в голове.
– Ты – удачливый сукин сын, Морхольд. Тратишь только себя на ерунду, мотаешься взад-вперед, людей убиваешь.
– Уж как есть.
– Хорошо. Я предлагаю тебе одно очень интересное дело.
– Внимательно.
– Дочка, прогуляйся, посмотри, чтобы тот шкет, как его, Ерш, снова не пытался удрать. А то, если ребята заметят, могут ему что-то сломать. Он сейчас потребуется целым.
Морхольд набил трубку и задымил.
– Вверх или вниз?
– Вверх. До Димитровграда.
– И чего там?
Лось пожал широченными плечами.
– Там явно переизбыток хороших мозгов. И одного очень умного человека в ближайшее время выкрадет и повезет сюда, к островным, тип вроде тебя. Человечка нам бы нужно перехватить, отобрать и доставить в Курумоч.
– Оно мне зачем?
Лось усмехнулся.
– Ты же не хочешь стать врагом нашей летной коммуны? Плюс – все, запрошенное через Селезня у наших подонков, пойдет тебе в оплату. Да и сверху накину, не переживай.
Морхольд погонял дым по носоглотке, выпустил и задумался. Топливо ему было сильно необходимо для одного дела. А рискнуть еще раз? Хм… есть резон.
– Мне нужны данные.
– Вот так и думал, – кивнул инженер и усмехнулся еще шире, – они попадут к тебе перед отправкой. Пока могу только сказать, что тебе явно будет интересно пободаться из-за необходимого человека с таким же, как ты, негодяем. Тем более, судя по всему, пока тот ведет в счете.
– Да ну? – даже удивился Морхольд.
– Точно. Может, и ошибаюсь, конечно.
– То есть, за тем самым парнем, нужным тебе, уже отправился бородатый вайнах-чеченец, таскающий кинжал чуть короче, чем у меня… короче, чуть короче?
– Именно. Мне очень понравилось, как его зовут.
Морхольд посмотрел на вдруг потухшую трубку. В душе – будто кошки нагадили.
– Не тяни.
Лось хмыкнул.
– Басмач.
Сергей Чехин
Гордей
Стук в дверь громом ударил по ушам, ржавым крюком вонзился в ребра и выдернул из полусонных грез, что вязкой пеленой окутали думы о былом и грядущем, как лейкоциты опутывают попавшую в рану заразу.
Гордей отпрянул от окна и отточенным движением выхватил ТТ, не ощутив ни тяжести металла, ни холода ребристой рукояти, ведь оружие сызмала стало
