— Благодарю вас, молодой человек. Я не забуду оказанную мне помощь. В четвертом номере, говорите…
— Да. Но у него сейчас в номере невеста. Русская. Да вы ее должны знать. Давайте поступим проще — я сейчас позвоню Генриху Бауману и скажу, что его здесь ждет хороший знакомый из России.
— Отлично.
Александр набрал номер и сказал:
— Господин Блюм, вас ждет здесь в холле один известный русский. Что ему передать? Хорошо… — Александр повернулся к Танину. — Он идет к вам. Я не буду вам мешать.
— Нет, прошу вас, останьтесь. Вы нам можете понадобиться. Я почти не знаю немецкий язык и вполне возможно, нам потребуется не просто переводчик, но человек умеющий держать язык за зубами. А вы, как я понял, это умеете.
К стойке подошел Генрих Бауман.
— Кто меня спрашивал? — спросил он.
— Это господин Танин из России, — сказал Александр
— О, мой бог! О, Володя! — заверещал немец. — Как я рад. Куда бы нам пойти? К сожалению, у меня в номере дама.
— Пойдемте ко мне, — сказал Танин. Я же ваш сосед. Я в третьем номере.
— Ла? И давно вы здесь? — заволновался Генрих.
— Столько же, сколько и вы, и по тому же поводу, — засмеялся Танин. Бауман весело и громко заржал. Бизнесмены, взяв друг друга под руки, пошли.
— Уважаемые господа! — сказал им вслед Александр, поставив на стойку две бутылки пива «Бауман». — Мне кажется, вы, кое-что забыли.
— О! — закричал Генрих. Мое родное пиво.
— Ну, как говорят, у нас, у русских: «Пиво без водки — деньги на ветер!» — сказал Александр и поставил на стойку бутылку с наклейкой «Русская водка».
О! — уже в один голос радостно закричали Генрих и Володя…
— Понимаешь, Ксюша, у моего Коли большие проблемы, — сказала Настя. — Его, бедненького, бывший тесть, обобрал до нитки. С концертами плохо. А он хочет петь. Ты же знаешь, как он поет. Ты поговори со своим Генрихом, может он поможет? Все-таки миллионер, пивной король.
— Хорошо, подружка, поговорю. И вообще пора вам в свет выходить. Лечение окончено — вперед, в казино.
— Ах, на какие деньги? Коля нищий. Эта Оксанка с тестем его обобрали. Ты знаешь, мне, кажется, я влюбилась. Во мне все кипит. Помоги?
— Хорошо…
По-видимому, Ксения поговорила, и Бауман вдруг загадочно предложил всем поехать в Мюнхен. Счастливый от того, что выздоровел, но больше от нахлынувшей любви, он все организовал, пообещав всех доставить туда, в Мюнхен, и обратно. Прохор хотел немножко запротестовать — мол, я и сам могу все оплатить, но видя счастливую рожу Баумана тактично промолчал. Тем более, он был здоров, но не был счастлив — ему все вспоминалась красивая стюардесса Маша.
Все полетели в Мюнхен на новеньком реактивном частном самолете, пилот которого, он же хозяин лайнера, был в форме советского летчика времен Второй мировой войны, с многочисленными орденами на гимнастерке. Летчик кое-как объяснялся на ломанном немецком языке, но рядом оказался Александр и выступил в качестве переводчика. Он с пилотом о чем-то весело переговаривались и подмигивали друг другу. Вопросов было много, летчик отвечал мужественно, ни один мускул не дрогнул на его лице. Ксюша попросила его дать ей обширное интервью для журнала. Летчик пообещал… после возвращения. «Раньше нельзя — везения не будет, — сказал он Ксюше. — Вот когда сядем на три точки, перекрестимся и тогда, пожалуйста».
Креститься пришлось всем — летчик закручивал такие петли, бочки и всякие там виражи, что кое-кто вместо коньяка и пива обнимал ведро для льда. «Грозовой фронт, — спокойным голосом сообщал в динамики командир самолета, — приходится уворачиваться от молний и обходить тучи». В иллюминаторы светило солнце. «Это сухие грозы, — объяснял пилот. — В России такие часто бывают. Помню в битве за Украину, лечу над Днепром, вдруг, как даст прямо в кабину и мне в лоб. Я сознание потерял, самолет в пике, перед самой землей вывернулся. Вот какие они сухие грозы». Но посадил в Мюнхене самолет так мягко, как будто не на бетон, на подушку сели. Все хлопали в ладоши!
В самой знаменитой мюнхенской пивной, да что там мюнхенской — самой знаменитой германской, а может даже мировой пивной «Придворной пивоварне» не было мест, в зале на тысячу триста человек сидели, стояли более трех тысяч немцев. Даже знаменитые террасы, где когда-то сидел Адольф, обдумывая захват власти в Германии, были переполнены народом. Все сегодня пили пиво «Бауман» и бесплатно!
Перед посетителями выступил сам Генрих Бауман — это для баварцев, как выступил бы канцлер Германии, а, может даже больше, чем канцлер. Все-таки баварский Мюнхен, это не какой-то там занюханный Берлин — так считают все баварцы. Загорелый, похудевший, он держал в руке огромную кружку пива и говорил, что просит всех выпить за процветание Германии, за немецкий народ, а также за русский народ и за его, Баумана, друзей, — он показал на стол, за которым сидели Володя Танин, Прохор, Отто Шварц, Изабелла, Настя, Ксюша, Аня и Яна, и… Александр.
— Я выпью этого немецкого пива за здоровье русских, моих новых друзей и за Ксюшу, у которой я прошу руки! — крикнул в конце своей пламенной речи Генрих.
Аплодисменты тысяч рук разорвали воздух и выплеснулись на теплые вечерние улицы Мюнхена. Вокруг пивоварни стояли столы и огромные экраны. Немцы пили пиво «Бауман» и смотрели, на то, что происходит в зале.
— Друзья мои, — отхлебнув из огромной кружки, огромный, в полкружки глоток пива, сказал Генрих, — я хочу вас сегодня познакомить с самым известными российским певцом, которого называют Золотым голосом России — Колей и самой известной российской балериной — Настей. Они дадут для вас концерт.
Зал заорал от радости! Улицы Мюнхена взвыли от бесплатного счастья!
На небольшой круглой сцене знаменитой пивной, где всегда играли на скрипках и аккордеонах баварцы в тирольских шляпах и коротких кожаных штанах, в этот раз восседал Мюнхенский симфонический оркестр в полном составе!
Коля пел. Анастасия в коротенькой юбочке, которая почти ничего не прикрывала, танцевала под пение Коли, очень высоко поднимая ноги — немцы всегда любили, чтобы танцовщицы высоко задирали ноги, тогда они с удовольствием рассматривали их нижнее белье и пили еще больше пива и шнапса. А тут было на что посмотреть! Это был потрясающий, изумительный концерт. Такого концерта, разжиревшая Бавария еще не
