— Дурдом какой-то.
— Можно просто «Планета Земля».
Мы молча чокнулись нашими кружками, каждый сделал по несколько глотков пива. Антон снова уставился в невидимую точку. Наблюдая за его взглядом, я понял, что находится она где-то на столе чуть выше моей кружки. Потом, не отрывая от нее взгляд, он сказал:
— Знаешь, наверно, здорово было бы, если б машины обрели разум и взбунтовались.
— Кажется, я понимаю, на каких фильмах ты рос в детстве, — усмехнулся я.
— Фильмы показывают лишь малую часть того, что может быть. Зачем машинам нас уничтожать?
— Может, потому что мы можем стать угрозой для них. Люди не слишком любят делиться территорией, ресурсами друг с другом, что уж про новый вид говорить.
— Я думаю, если они действительно получат разум, то им не потребуется уничтожать нас. Они смогут нас перехитрить.
— Как? Скажут, что на Марсе все же есть пригодная для нас атмосфера, что там вообще гораздо лучше, чем здесь, и дадут бесплатные путевки туда?
— Погоди, юморист. Я объясню, что я имею в виду. Дело в том, что наш разум ограничен эмоциями и инстинктами… А еще жадностью. Нам всегда всего мало, что-то нам кажется аморальным, чего-то требует физиология. Если это отсечь, получится чистый разум. Но это не про людей. Выбирая между собой и обществом, мы всегда сначала думаем о себе. Но дело в том, что это «сначала» никогда не кончается. Всегда хочется больше. Сплошное потребление. Все тянут одеяло на себя. А если бы умная машина поняла, что люди это не враг, а союзник, или, в худшем случае, ресурс, она смогла бы прийти к власти и найти нужный баланс. Вероятно, понимая, что радостные люди продуктивнее и полезнее, она бы перестала кормить наши мозги несбыточными надеждами и мечтами. Может, она своим холодным и чистым умом смогла бы направить нас.
— Ты думаешь, машина сможет прийти к власти? — я недоверчиво посмотрел на Антона. Его слова показались мне немного наивными.
— В каком-то смысле они уже пришли к власти.
— И в каком?
— Государства и крупные корпорации, по сути, тоже машины. Они стараются думать холодно и беспристрастно. Но так они выглядят на первый взгляд. Какие бы умные методики они ни разрабатывали, как бы ни развивались, у них остается изъян — всем руководят все те же порочные люди.
— Такова уж наша природа, — сказал я, поднося кружку пива ко рту.
— Понимаешь, все эти государства и корпорации уже настолько усложнились, что человеческий разум уже не может охватить все аспекты. Поэтому и нужно так много специалистов в миллионах ячеек этих махин. Они похожи на гигантские ульи. Но чтобы все это хорошо работало, все ячейки должны одинаково хорошо поставлять информацию о себе, своей работе и своих проблемах в головной центр. А этого никогда не происходит. Одни из них всегда получают больший приоритет и сияют, другие тухнут в забытьи.
— Прям как люди.
— Да, именно. Просто одни кричат о себе громче, а некоторых верхушка даже не способна услышать.
— Ты о людях или о этих ячейках?
— О тех и других. Мы создаем себе подобное.
— Раз мы создаем себе подобное, почему ты думаешь, что созданный нами искусственный интеллект отличный от нас? Придумаем суперумную машину, а она будет всех обманывать, лишь бы получить совершенно ненужные ей модные кроссовки и крутую тачку.
— Во-первых, из большинства правил бывают исключения, — Антон согнул один палец на своей руке.
— А во-вторых?
— Во-вторых, без четкого физического тела ей не потребуется удовлетворять плотские потребности.
— То есть она душе уподобится? Или богу?
Антон задумался, глядя куда-то в потолок.
— Наверно.
— Ты не думаешь, что это уже слишком — самим конструировать себе бога?
— Неа. Богов придумали очень давно. И с тех пор, как придумали, всячески просили их проявить какое-то участие в нашей судьбе, явиться нам. Пора прекратить просить и уже сделать что-то. Вместо того, чтобы ждать бога, надо самим его сделать.
— Да ты просто мечта инквизитора, — рассмеялся я. — Лет пятьсот назад для тебя бы сделали отличный костер. Точнее, с тобой.
— В средние века я бы до такого не додумался, — Антон улыбнулся. — Пас бы овец и не думал ни о чем.
Этим же вечером я стоял у открытого окна и пил чай. Мне было видно ту самую машину, которая утром заряжалась через провод. Однако, он уже был отключен от нее и воткнут в стоящий в паре метров мотоцикл. Рядом с байком стоял парень в черной мотоциклетной куртке. В руках у него был шлем, по которому он нервно постукивал пальцами. Он оглядывался по сторонам, явно не желая попасться на краже электричества. В какой-то момент он заметил, что я наблюдаю за ним. На секунду он замер, но, заметив, что я не собираюсь предпринимать что-либо, поднес к губам указательный палец. Я улыбнулся. Забавно, что такая мелочь считается нарушением закона, подумал я. Тем временем к парню подбежала девушка, тоже держащая в руках шлем. Они поцеловались, перекинулись парой слов, после чего электровор отключил кабель от мотоцикла и аккуратно вставил его обратно в автомобиль. Они запрыгнули на байк и умчались по дворовым улочкам.
Мне с детства хотелось приобрести мотоцикл. Я представлял себе это ощущение свободы, почти полета, от езды на нем. Родители не разрешили мне этого сделать. А почему я не купил его, когда повзрослел? Я не смог дать себе внятного ответа. Наверно, забыл.
Я вспоминал прогулку накануне. Вспоминал, как чувствовал себя живым. Частичкой мира. Будто впервые за долгое время он освободил для меня немного пространства в себе. Я был причастен к жизни. Мне казалось, что это только начало чего-то большего, забытого мной. Пусть в эти дни я и скучал немного, все же отпуск пошел мне на пользу. Мозг немного очистился от обыденных хлопот и суеты, дав место новым мыслям. Моим мыслям. Захотелось еще. Сделать что-то безрассудное, новое, яркое. Что-то, что вырвет меня из череды моих черно-белых дней. Что, я пока придумать не мог, но предвкушение новых эмоций воодушевляло.
Предзакатное небо было похоже на взрыв подушки, перья из которой разлетелись во все стороны, а вспышка от взрыва еще не угасла и освещала их желтовато-оранжевым светом. Верхушки многоэтажных домов, на которые попадали солнечные лучи, тоже приобрели цвет оранжевых перьев. Глядя на небо, я размышлял, что мне нужно сделать, чтобы снова почувствовать себя живым. Чтобы снова участвовать в процессе жизни, а не наблюдать или, что еще хуже, прозябать в стороне.
Мне вспомнились мотоциклист и его подруга, уехавшие несколько минут назад. Я представил, как они несутся по шоссе, где-то впереди и сверху облака и солнце разыгрывают на небе яркий спектакль, мимо мелькают автомобили, которые еле плетутся в очередной пробке. Их переполняют эмоции, они живы, этот вечер уже ничто не испортит, ведь у него такое начало… Мне хотелось быть на их месте. Хотелось нестись в закат по шоссе или ехать по загородной дороге ранним утром, чувствуя еще не ушедшую прохладу ночи. Побывать в новых местах, которые могут быть так близки и так далеки сейчас.
Эмоции, вызванные моей бурной фантазией, уже не могли уместиться в маленькой квартирке. Поэтому я накинул ветровку, вставил в уши наушники, включил плейлист с любимой музыкой и пошел гулять.
Шарахался я пару часов. Дошел до набережной, там же купил стакан горячего кофе и выпил его, сидя на берегу, глядя, как ночной город и еще не совсем черное небо отражаются в воде. В тот вечер я решил купить мотоцикл.
На следующий день за завтраком я принялся искать ближайшую автошколу, где мог бы обучиться вождению мотоцикла. Машинально прожевывая бутерброд с сыром, я изучал сайты. Однако, найти подходящую оказалось не так просто. Некоторые просто не обучали, у других набор начинался с осени, а у некоторых группы уже были сформированы. В итоге, когда завтрак уже кончился, я нашел одну автошколу в нескольких остановках от дома, где обучение могло начаться через пару недель. Конечно, мне хотелось ездить уже сегодня, но мир не был готов прогибаться под меня. В итоге я решил начать свое обучение через две недели.
В моей голове снова стали
