В этом мире шут ничего не нашел. Вопросов относительно столь странной и противоречивой природы человека стало только больше. Но шут не расстраивается, мертвые не умеют расстраиваться. Зато, в отличие от живых, они умеют идти до конца. И шут встает, чтобы продолжить поиски. Отрывает бубенчик и, дунув на него, бросает в траву. Зынь, зынь – катится тот, искрясь и мерцая. Вот он становится похожим на светлячка, горящего все ярче и ярче, а потом… Это сфера, она растет, играя радужными бликами. Ее стенки вибрируют со стеклянным звоном, лишь на миг умолкая, когда шут заходит внутрь. Будто сквозь мыльную пленку.
– Прощай, Грум.
Сфера уносится к звездам, чтобы спустя миг самой стать звездой. Немногие в деревне заметили это, а кто заметил – не придал значения. Это хороший повод неспешно подумать перед сном, но никак не удивиться. Пускай сердце в клетке удивляется. Не зря же его не выбросили.* * *
Боевая ракета подобная комете. Она вмиг разносит сферу на тысячи осколков, шут беспомощно вращается в пространстве, удерживая шляпу на голове. Взрывом его уносит к скоплению астероидов, где на одном из камней сладко нежится суккуб.
– Хочешь меня? – спрашивает она, похотливо расставляя ноги и проводя когтями по стройным бедрам.
– Так же, как кого-либо другого. – Шут медленно пролетает мимо.
– Хочешь, – улыбается суккуб длинными клыками, – все меня хотят.
Она расправляет крылья и взлетает с астероида, сверкая большими кольцами в сосках… Яркая вспышка, суккуб шипит, сгорая в лазерном огне. Шут оборачивается и видит, как на него с ревом надвигается гигантская тень. Это крейсер – громадная махина из металла, керамики и композитов. Мигают сигнальные огни вдоль бортов, из круглых иллюминаторов льется люминесцентная белизна. Вот уже можно различить многочисленные ряды заклепок, пятна космической коррозии. Щелкают и свистят клапаны, извергая струи белого пара. Из верхнего корпуса растут две мачты, их солнечные паруса сложены гармошкой. Орудийные вышки щерятся ракетами, а на носу сияют призмы мощного гиперболоида.
Со скрипом отворяется квадратный шлюз, что-то насквозь пробивает ногу шута. Гарпун. От него тянется трос прямо в темную утробу крейсера…* * *
– Повторяем вопрос: как вам удалось выжить, когда мы уничтожили ваш аппарат ракетой?
– Повторяю ответ: я не выжил.
Их двое – капитан Глом и лейтенант Перини. Это коротышки с большими яйцевидными башками, абсолютно лысые, уши трубочками, в придачу пенсне на длинных носах. В замасленных мундирах и в армейских ботинках. Шут прикован кандалами к стулу. Стены тесной каюты покрыты узорами ржавчины и копоти. Глом задает вопрос за вопросом, с одинаковой интонацией, дикцией и шепелявостью. Перини стенографирует.
– Вы робот?
– Нет.
– Но у вас на затылке татуировка «РТ-1». Очень похоже на название модели.
– Это значит – реанимированный труп. Коэффициент развития – 1.
– А-а-а! Так вы некромашина! Это многое объясняет. А наши враги изобретательнее, чем мы думали… Вот уж действительно, хороший шпион – мертвый шпион. Во всех смыслах!
– Я не шпион.
– Ну да, ну да. Тогда зачем вы пересекли нашу границу?
– Границу?
– Ну да, здесь проходит фронтир нашего славного планетарного государства.
– Но я не видел никакой планеты.
– Разумеется, мы ее ликвидировали, чтобы враг никогда не нашел. Очень хороший тактический ход. Тем более, что больше половины населения на поверку оказались шпионами и предателями.
– Так значит, эти астероиды вокруг…
– Да, останки нашей планеты. Пара-Нойи. Зато теперь из-за камней очень удобно вести наблюдение за границей.
– Кто же ваш враг, из-за которого вы идете на такие жертвы?
– О… – оба коротышки подпрыгивают, злобно сжимая кулачки, кричат одновременно и ритмично:
– Наш враг безликий и вездесущий! Он повсюду, он не спит, у него тысячи масок, и он постоянно выдумывает новые хитрости. Каждый день его лазутчики пытаются прорваться сквозь нашу границу. Вот вы, например, самый настоящий шпион и диверсант. Никаких сомнений. Даже не пытайтесь отрицать.
– Вы будете меня судить?
– Зачем? Ни к чему выяснять очевидное.
– Уничтожите? Предлагаю не медлить и сразу выбросить меня наружу на расстрел.
– Э, не-е-е! Как говорил мой хороший друг – для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги. Всех пленных мы продаем в рабство.
– Но кому, если вокруг один враг?
– Вот, говорите, что не шпион, а сами одну за другой выпрашиваете государственные тайны… Лейтенант Перини, отправьте радиограмму: живой труп, состояние хорошее, цена договорная.
– Есть!
Перини исчезает за автоматической дверью. И тут же прибегает, радостный и запыхавшийся:
– Есть два покупателя! Один – некромант, второй – некрофил.
Капитан Глом широко улыбается, поправляя пенсне:
– Подождем, кто больше предложит. Хотя второй наш постоянный клиент и заслуживает скидки… А что скажете вы? Ха-ха! К кому бы вы хотели попасть?
Шут отвечает твердо и уверенно:
– Я ищу людей. Поэтому хочу попасть к человеку, неважно к какому. Среди ваших покупателей или рабов встречаются люди?
– Люди? Хм… Очень ленивые и гнусные существа. Когда-то бывали. Уже не припомню.
Вновь прибегает Перини:
– Некромант дает втрое больше.
– Что ж, – говорит Глом, – было приятно с вами пообщаться, хоть вы шпион, диверсант и заклятый враг…
– Вообще-то я шут.
– Это имя или род деятельности?
– Это моя судьба.
– Что ж, отметим в протоколе… Перини, телефонируй некроманту, пусть ловит посылку…* * *
Гроб на реактивной тяге. Он несется со скоростью света, пробивая на своем пути все: астероиды, сгустки космической плазмы, корабли-призраки. На крышке выгравировано «Не бросать! Хрупкий груз». На самом деле груз не хрупкий, а очень даже крепкий, сильный и способный к самовосстановлению. А еще – груз мертвый. Самое то для некроманта. Его башня вращается вокруг холодной синей звезды. Некогда башня стояла на вполне приличной планете, пока ту не уничтожило столкновение с собственной луной. Некромант сотворил свой дом на совесть, так что тот оказался гораздо прочнее мира, на котором стоял.
Планета исчезла, а башня осталась.
Милитаристы Пара-Нойи прицелились очень точно – гроб влетает прямо в раскрытые двери нижнего этажа. Некромант ежится, кутаясь в черный халат, и быстро захлопывает дверь, спасаясь от внешней стужи. Это лысый мужчина с непропорционально огромной головой, сигарой в золотых клыках и в домашних тапочках на босу ногу. Правая его рука заметно мускулистее левой. Некромант подходит к гробу, оставившему на ковре дымящийся след, и длинным ногтем откручивает винты крышки.
– Здравствуйте. Вы человек? – первым делом спрашивает шут, поднимаясь из коробки.
– Человек? Хм… Нет, простите. Хотя я прекрасно понимаю ваш интерес к этому виду. Очень похотливое создание с гиперактивным либидо. Сам хотел бы познакомиться хоть с каким-нибудь человеком. Кстати, – протягивает руку некромант, – я доктор Фройн.
– А я – шут. И я не понимаю, о чем вы говорите.
– Ничего, всему свое время. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
У мертвых не бывает дома, потому шут оглядывается в замешательстве, пытаясь понять, как правильно себя вести. Серый камень высоких стен, кожаная мебель, шкафчики, полные баночек с внутренними органами и гениталиями. А еще
