Планерная атака – это страшно. Вооруженные бомбами – сосудами с жидким огнем, вспыхивающим при контакте с воздухом, планеры сеяли смерть и ужас на земле. И не было спасения тем, кто попадал под этот огненный дождь! А потому планеристы королевства шли в лобовую атаку, шли на таран, чтобы хоть ценой своей жизни спасти от огненного ада тех, кто на земле.
Руланским летунам это не было нужно. Они знали, что заходящие на их позиции планеры собьют многочисленные маги, наступавшие вместе с армией. Увы, армия королевства такой поддержки была лишена, на фронт отправились единицы магов корпуса. Большинство считало, что умирать на войне – удел простолюдинов, а их дело – творить магию ради самой магии. Изучать, анализировать, и, конечно же, зарабатывать деньги.
- Крылатый видит руланские планеры, - сообщил Айртон, - она заходят на наши позиции. Он начнет с них.
Говорить стало тяжелее. Щупальца огня прорывались через мысленный барьер, выстреливая в плечи и грудь. Он уже понимал, что не сможет удержать боль на том уровне, где она полыхала сейчас – она пойдет дальше. А держать Крылатого ему предстояло еще долго, прошло только 10 минут.
Крылатый замедлился, пролетая над планерной эскадрильей королевства. Промчись он мимо них на полной скорости – турбулентные потоки могли бы зацепить легкие деревянные машины, столкнув друг с другом или отправив в штопор. А еще Мирон хотел, чтобы люди, сидящие в этих хрупких искусственных птицах с широкими крыльями, увидели его. Разглядели во всей красе и воспряли духом. Довольно королевству проигрывать, довольно гибнуть людям: в бой вступает Крылатый!
Он слышал их голоса: "Крылатый с нами!" и "За ним, за Крылатым!" Но он хотел слышать и голоса руланцев. Полные ужаса голоса!
Планеры королевства отстали, вражеские – приближались. Их пилоты еще не видели, что за черная точка движется им навстречу. Но скоро они увидят!
В руке Мирона появился меч. Лучшие маги корпуса могли бы повторить это волшебство, могли бы сотворить клинок из гранита и могли бы заставить его пламенеть, обжигая жаром любого, кроме своего обладателя. Зоран бы смог. Но даже он потратил бы на подготовку к заклинанию несколько дней, а его использование отняло бы у него слишком много сил. В руке Мирона же меч из черного камня появился походя, стоило ему этого пожелать.
"Вперед!"
Первый планерист даже не понял, что произошло. Какая-то огромная птица приблизилась к его машине, а потом дважды сверкнувшая молния отрубила планеру оба крыла. Второй успел испугаться, когда огненный клинок пробил фонарь его кабины, плавя стекло также легко, как его плоть, но понять, с чем он столкнулся, не успел и он.
Остальные поняли. И вот тогда голоса руланцев зазвучали именно в той тональности, в которой Мирон хотел их слышать. Руланцы кричали от ужаса, понимая, что живыми они не уйдут.
Они ошибались. Мирон собирался отпустить одного, ведь любое сражение по-настоящему хорошо только тогда, когда о нем есть, кому рассказать. Рассказать, с дрожью вспоминая неуязвимого противника с пламенеющим мечом.
Четыре планера разрядили свои баллисты. Один выстрелил даже настолько точно, что попал бы, не отбей Мирон летящее в него копье легким движением руки. Даже не меча, руки, просто отмахнувшись от тяжелого снаряда как от назойливой мухи. А затем он ответил! У этого заклинания было имя: сеть Фандо, в честь разработавшего его мага. Огненная сеть с мелкими ячейками, сжимавшая и сжигавшая все, что в нее попадало. Даже сам Фандо не сотворил бы его лучше – вряд ли он сумел бы набросить свою сеть более чем на пару планеров. Крылатый захватил сразу десяток, и смятые машины посыпались вниз одним гигантским комом пламени.
Остальные повернули назад, но тихоходным деревяшкам нечего было и думать тягаться с самим Крылатым. Мирон догонял их, отсекал крылья или хвосты, а то и просто сбивал ударом крыла, сбрасывая неуклюжие человеческие творения вниз, на породившую их землю. Небо – его вотчина, и нечего на нее посягать! Нечего соваться сюда, в облака, где царить ему и только ему.
Весь бой занял не больше трех минут. Уйти Мирон дал лишь одному планеру, пилот которого оказался самым смекалистым, и бросил машину в пике, выровнявшись у самой земли и посадив планер на опушке леса. Он думал, что спрятался от глаз Крылатого! Сама мысль о том, что кто-то может считать, что способен его перехитрить, Мирону не понравилась, и он метнул вниз огнешар, испепеливший планер сразу же после того, как человек выбрался из него.
Сражение выиграно, но война только началась! Крылатый снизился до верхушек деревьев, и снова взял разгон. Он знал, в какой стороне враг, и появиться над его головой намеревался во всем своем великолепии.
Мирон наслаждался силой, подвластной ему, и смертью, которую он сеял. Мирон упивался чувством полета. Чувства, которого был лишен тридцать лет, и все больше понимал, что задуманное им – единственное верное решение.
Он не сможет вновь отказаться от крыльев. Не сможет проживать остаток жизни, не чувствуя дыхания неба.
- Ему грустно... – прошептал Айртон. Отголоски того, что испытывал Мирон, накатывали на него волнами, передаваемые шаром. Образы пылающих планеров, отзвуки предсмертных крыльев руланцев, и, конечно же, эйфория от стремительного полета, от скоротечного боя на головокружительной высоте. А потом вдруг накатила тоска. Тоска от осознания того, что все это – лишь на полтора часа.
- Рожденный летать – не может жить на земле, - зачем-то сказал Зоран. Остальные маги хранили молчание, не сводя глаз с клубящегося в шаре облака, как будто могли разглядеть в нем происходящее сейчас на фронте.
- Он атакует!
И в тот же миг, когда Крылатый швырнул по позициям руланцев первое заклинание, боль прорвала заслон, пылающей лавой хлынув в плечи Айртона. И тогда он не смог сдержать рвущийся из груди крик.
Руланцы осаждали небольшую крепость – последний форпост на пути к столице королевства. Основные силы армии уже отступили, и теперь должны были либо откатиться к
