- Вот именно в этом я и попрошу вас поклясться.
- Я, глава магического корпуса, магистр Андрон, даю тебе слово. Слово благородного, что мы сумеем защитить Айртона, если это потребуется.
- Клятва. Мне нужна клятва на крови. Поклянитесь, что Айртон останется жив, пока будет держать меня, и что никто не заставит его отступить от шара против его воли.
- Тебе недостаточно слова благородного? – вскипел магистр.
- И мне недостаточно! – сказал Зоран, выступая вперед, словно пытаясь закрыть собой массивную фигуру Мирона.
- И мне! – неожиданно для себя, воскликнул Айртон, вставая рядом с учителем.
Двое магов рефлекторно вскинули руки, плетя атакующие заклинания, но Андрон положил руки им на плечи, призывая к спокойствию.
- Хорошо. Мы поклянемся. МЫ, - с нажимом повторил он, глядя на своих сподвижников, - поклянемся, я сказал.
- Я приношу клятву, которую нельзя нарушить, - один за другим произносили они, роняя капли крови на булыжную мостовую внутреннего двора корпуса. - Я клянусь защищать мага Арйтона от любой агрессии, пока он касается артефакта...
Клятва была дана. Клятва, свидетелем которой выступает сама магия, которая станет и карающей десницей клятвопреступника.
Мирон удовлетворенно кивнул, увидев, что предвечные силы откликнулись на слова магистров.
- Когда все закончится, приземлись не здесь... – прошептал Зоран ему на ухо, - они поклялись не трогать Айртона эти полтора часа. Но потом...
- У меня на все есть план! – усмехнулся Мирон. – Не забывай, я же Крылатый! Непобедимый герой!
С этими словами он лихо запрыгнул на телегу и положил обе ладони на шар.
- Пора начинать, верно? – спросил он Айртона.
- Пора, - согласился тот, делая шаг к артефакту.
В шаре действительно жило облако. Густое серое облако, клубившееся и непрерывно менявшее очертания. В шаре был спрятан кусочек неба. Заточен ли каким-то древним могущественным магом, или же наоборот, небо само спряталось в артефакт, не желая давать власть над собой людям, покорившим остальные стихии и поставившим их себе на службу?
Зоран перевернул песочные часы, отмеряющие полчаса. Айртон положил на шар обе руки...
Это было подобно тому, чтобы положить их на горячую сковороду. Не раскаленную до красна, но горячую, очень горячую! И не отдернуть руки в первый момент, когда боль только коснулась его, было тяжелее всего. Потом, даже когда боль перешла грань между едва терпимой и чудовищной, было легче. Психологически легче.
Боль моментально поползла от кистей рук к локтю, заставив сжать зубы, чтобы не закричать, но пока это было даже легче, чем он себе представлял. Он думал, что будет хуже...
Айртон смотрел не на шар и не на свои ладони, пылавшие изнутри. Он смотрел на Мирона. Смотрел, забыв даже о боли, потому что на его глазах оживала легенда. Мирон превращался в Крылатого! Его и без того широкие плечи еще раздались в ширь, все тело за мгновение покрылось слоем перьев, густых, почти черных, блестящих словно тщательно отполированный металл. Возможно, они и были металлическими, ведь руланцы 30 лет назад убедились, что стрелы отскакивали от Крылатого, как от листа железа. Убедятся и сейчас!
Мирон, нет, уже не Мирон, уже Крылатый, повел плечами, и за его спиной раскрылись огромные черные крылья.
- Ну, я полетел! – улыбнулся он, и добавил, обращаясь к Айртону: - Держи меня, мальчик!
Крылья наполнились ветром. Один взмах, и Мирон оторвался от земли на пару метров. Второй, и вот он уже над крышами. Еще взмах, и он уже черная точка в небе, стремительно удаляющаяся точка!
Айртон вдохнул и попытался сконцентрироваться на боли. Она доползла уже до локтей, и жгла его изнутри, словно бы у него горели сами кости. Он попытался выставить мысленный барьер на пути пылавшего под кожей огня, силой воли заставить его замереть, не ползти дальше, и, кажется, ему это удалось.
Крылатый черной стрелой несся на восток. Айртон не мог видеть его, но каким-то образом знал это. Чувствовал. Шар передавал ему отголоски ощущений Мирона, обрывки чувств и мыслей. И основной мыслью Крылатого сейчас была радость. Он наслаждался полетом и скоростью, наслаждался силой своих крыльев и током магии в крови. Он не держался крыльями за воздух – воздух сам держал его! Само небо признавало его своим и дарило силу и скорость. Мирон, простой деревенский мужик, не выдававший и единицы по шкале Урмана, в одночасье стал сильнейшим магом в мире, магом вне всяких категорий и шкал, и единственным, кому небо открыло секреты магии воздуха.
- Ты можешь говорить? – раздался у уха голос учителя, и только тогда Айртон понял, что его глаза были закрыты.
- Могу, – сквозь зубы ответил он.
- Выдержишь?
- Выдержу.
Айртон был уверен в своих словах. Ему удалось заблокировать боль, и пока что она не прорвалась через созданный им заслон.
- Тогда рассказывай. Что ты чувствуешь, что видишь.
- Он летит на восток.
- Линия фронта сдвинулась еще верст на тридцать, руланцы наступают. Скоро он будет там?
- Откуда мне знать?
- Сконцентрируйся. Спроси у него. Не словами! Почувствуй!
- Я не знаю, как...
И тут же он понял, что знает. Это было подобно заклинанию познания, только без использования пассов рук. Как высшая магия, которой овладевают лишь те, кто сумел доказать, что достоин магистерской степени, когда для сотворения большинства заклинаний не нужны слова, достаточно лишь мысли. Нужно было лишь потянуться к Мирону своим существом и просто пожелать узнать что-то, и ответ сам приходил в голову.
- Он думает, что минут десять.
- Десять минут! – выдохнул Андрон. – Это просто невероятно! Вот это скорость.
"А можешь быстрее?" – мысленно спросил Айртон и тут же получил ответ: может, но боится. Чем быстрее Мирон летел, тем сильнее ощущал ток воздуха, тем гуще воздух казался, и тем сильнее нагревалась броня из черных перьев.
"Но он обязательно попробует!" – пришла в голову следующая мысль. Он хочет попробовать разогнаться еще сильнее. Достигнуть скорости, недоступной ни для кого в целом мире! Но потом, когда выполнит свою часть сделки, выиграет войну.
"Держи меня, мальчик!" – и Айртон держал.
Мирон мчался на восток, расправив свои огромные крылья. Не они гнали его вперед, а магия, подчинявшаяся малейшему его желанию. Крылатому не было нужны озвучивать свои желания или тем более облекать их в заклинания: достаточно было лишь подумать, и токи магии моментально отзывались на его мысли. Он пожелал увидеть, что творится на фронте, и тот час увидел, как один за другим взлетают с катапульт руланские планеры, и как поднимаются им навстречу планеры королевства.
Планерный бой – это куда менее эффектно, чем сходящиеся на земле конные лавины или безумная сеча латников. Планер – машина,
