- Ну, допустим, Гена соврал! Допустим! – откликнулась Катя. – Но я не хочу из-за тебя рисковать своим счастьем. Гена мой и только мой!
- Да, подавись ты им! - рассердилась Даша и позвала Антона: - Пошли. Город большой. Найдем для отдыха другое место.
- Постой, уж! Я, как твоя подруга, не отпущу тебя в больничном халате разгуливать по улицам и смешить людей. Тебе надо переодеться, - смилостивилась Катя и, учуяв от Гречмакова запах пота, добавила тактично: – Пока я подыщу тебе шмотки, прими душ. … И дружку твоему душ не помешает.
- Спасибо хоть за это, - поблагодарила Даша и отправилась с Антоном в ванную комнату.
Там они быстро разделись и забрались в джакузи. Одного роста они встали лицом друг к другу, включили и подобрали струйкам душа приятную температуру.
- Омытые одной водой мы будем счастливы с тобой. Любовь, а не новогодний дед, избавит нас от зла и бед, - склонив голову, сочинила Даша, пропуская через мокрые, густые, рыжие волосы растопыренные пальцы рук.
Антон скользнул ладонями по забрызганной спине и плоским ягодицам Даши, и она задрожала, ее нежная белая кожа покрылась мурашками; ее голова запрокинулась, а веки смежились. Антон нежно потрогал губами мокрые соски маленькой груди, осторожно раздвинул пальцами кучерявые створки ракушки.
- Я твоя навек. Ты – мой единственный человек. Я ждала тебя тысячу лет, - прошептала Даша в сладостной истоме…
7
Послушав минуту приглушенные шумом душа стоны наслаждения, Катя Плеснова вернулась от двери ванной в комнату и перебрала вещи на полках и вешалках в платяном шкафу. Вскоре в руках она держала простенькую синюю блузку и джинсы, из которых выросла два года назад. Для Гречмакова она приготовила зеленую рубашку и серый костюм Василия Сливова.
«Обязательно сегодня вместе с Геной приму ванну», - помечтала она и вышла в прихожую. Дождалась, когда за тонкой перегородкой прекратятся томные стоны, приоткрыла дверь в ванную комнату и, просунув в щель вещи, объявила:
- Пользуйся, подружка. И дружок твой пусть сменит прикид.
- Спасибо, - поблагодарила счастливым голосом Даша.
- Шустрей одевайтесь и сматывайтесь, - потребовала Катя и двинулась на кухню готовить ужин.
На полке холодильника лежала курица и говяжий фарш, морозилке треска, в лотке для овощей одна морковка, пучок зеленого салата и половинка луковицы. На газовой плите стояла кастрюля с водой. Но стать стряпухой Кате помешал звонок и стук в дверь квартиры.
- Эй, голубки, замрите, не дышите, – произнесла она, мельком взглянула на себя в зеркале на стене и открыла входную дверь. О, ужас! Порог стремительно перешагнул и ринулся в комнату художник Василий Сливов!
- Ты куда?! Ты зачем приперся?! – после короткого замешательства возмутилась Катя и погналась за бывшим сожителем, который юркнул в комнату.
Там она увидела, как Сливов, пыхтя и кряхтя, отодвинул шкаф от стены, и злобно сказала:
- Зря надрывался, Васька! Твоей мазни там нет!
- Где «Усталая смерть»?! Где она?! – строго спросил Василий.
- В Караганде! – ухмыльнулась Катя и подбоченилась. Вон, Васька затряс нижней губой! Вон, крепко сжал кулаки! И за что его – сутулого, длиннорукого - она полюбила?..
- Не шути так. Не надо, - еле слышно сказал Василий зловеще. – Где моя картина?
- Ты что глухой и слепой?! Нет больше твоей мазни! Я ее выбросила к черту! И ты выметайся туда же! У нас все кончено! Я тебя больше не люблю! Пошел вон из моей квартиры! – объявила Катя и удивилась смелости своих слов.
- Значит, выбросила? – кривя губы, Василий крадущейся походкой двинулся к Плесновой. Он не верил в гибель картины. Он никогда не уничтожил бы чужую живопись, даже если она не понравилась ему.
По опыту зная, если сутулый Сливов кривит губы – жди побоев, Катя отскочила в прихожую и загорячилась:
- Только тронь! Только тронь!
- Отдай «Усталую смерть», - приближаясь к Плесновой, потребовал Василий и закусил нижнюю губу.
- Пошел вон, маляр хренов! – Катя отступила к кухне и освободила проход к выходу из квартиры.
В ванной комнате Даша уже в синей блузке и в джинсах (похожая на мальчишку с всклокоченными рыжими волосами) испуганно прошептала:
- Что там происходит? – и плотно прижалось плечом к плечу Гречмакова, который в сером костюме нервно постукивал подушечками пальцев по плитке на стене и не сводил напряженного взгляда с чуть приоткрытой двери.
- Думаю, нам надо подождать, - тоже шепотом ответил Антон и поцеловал Дашу в губы.
А в прихожей Василий Сливов кулаком ударил Кате в живот, а она, разъярившись от незаслуженной боли, кулаком размашисто вмазала ему по макушке. И сразу Василию почудилось, что по полу прошла быстрая мелкая волна, что у Катьки два лица. Невольно он закрыл глаза, испытал полет в темноте и шлепнулся на задницу перед входной дверью. Тут же прозрев, он увидел склонившуюся над ним Катьку в обычном облике. «Неужели она – всегда безропотная дылда сбила меня с ног?!» - стало ему обидно и досадно.
- Вау-у! - Катя крайне поразилась последствиям своего удара. Бывший любовник – грозный и часто драчливый из-за критики его живописи – разинув рот, сидел у ее ног, раскорячившись! И почему раньше она терпела его побои?! Ужасная глупость, которой никогда уже не будет!
- Как ты посмела меня ударить? – прохрипел Василий и пошевелил руками и ногами. – Меня - великого художника! Меня – гордость современной живописи!
- Проваливай отсюда, маляр несчастный! И появляйся здесь никогда!
- Отдай «Усталую смерть», - медленно поднимаясь на ноги, попросил Василий, – и я уйду.
- Я твою мазню выбросила! И тебя сейчас выброшу, если сам не уйдешь! – упиваясь превосходством своей силы над силой бывшего любовника, пригрозила Катя.
- Только попробуй! - выкрикнул Василий и бросился в атаку. Но от мощного удара в ухо он головой распахнул дверь в ванную и рухнул на спину перед невозмутимым Антоном Гречмаковым и вздрогнувшей от страха Дашей Перехватовой.
Всех троих в ванной окинула Катя гордым взглядом. Возбужденное широкое лицо ее сияло от удовольствия собой.
- Ну, мы пойдем, - заторопилась Даша и с Антом исчезла из квартиры, не затворив входную дверь.
- Пока! Еще увидимся! – попрощалась Катя и занервничала: «Сейчас придет Гена, а Васька еще здесь». Посмеиваясь над грязными угрозами бывшего
