Умиротворяющее занятие. Копай себе да копай. Вот только поднялся ветер, а вдали, за деревней засверкали молнии. Рой ос, вырывающихся из тьмы гнезда. Я то и дело отвлекался на очередную вспышку, но стал копать усерднее. Буря еще далеко. И я непременно должен был успеть закончить работу за сегодня. Поэтому поудобнее берусь мозолистой рукой за деревянный черенок и продолжаю. Копать, копать, копать.
Раскаты грома тем временем приближались.
-Ничего, - говорю я себе, - справлюсь.
Меня окружала тишина. Такая плотная, вязкая тишина. И если не брать во внимание тот факт, что ветрами гонимая буря приближалась, то здесь были только мы: я и тишина. Люблю тишину. В ней спокойствие. В ней проще собрать мысли воедино. Деревня готовится ко сну. Звуки доносятся до меня так, словно их и нет вовсе. Или же они из другого измерения или времени. Внизу же, за рекой, в домах уже стали зажигать свет. Из церкви, перекрестившись, вышла бабушка. Соседка. Ее взглядом проводила собака, что жила в церковном дворе. Ее подкармливали местные жители. Дед гнал коз домой по извилистой меловой тропе. Она так всегда и называлась – козья тропа. И кто-то куда-то спешил, что-то делали. А я же был словно в вакууме. В таком, где даже время остановилось. Был я и работа. Да и кто меня окружал здесь? Мертвые. Могильные кресты и холодные памятники, на которых были лица. Лица тех, кого я когда-то знал. Или совсем мне не знакомые. Кладбище-то небольшое, но все же. Теперь они все там, внизу, под землей. Кормят червей. А я копаю очередную могилу. Завтра похороны. На соседней улице кто-то умер. Так бывает. Это жизнь. Жизнь и смерть. Все просто. Деревянный гроб, земля и вечный покой.
Собака загавкала. Наверное, на кошку, быстро скрывшуюся за забором. А буря приближалась. Солнце почти скрылось. Едва пробивался его алый закат меж облаков и тополей, смешиваясь с более серыми красками. Темнее-темнее-темнее. И словно призраки стали подходить ко мне. Хотя, они всегда здесь были. Бродят себе меж окрашенных черным металлических оградок. Выплывают белыми облачками средь стройных берез.
Дед уже поднялся на холм и повел своих коз к дому по кладбищенской дороге. Одна коза остановилась и стала жевать высокую траву возле старого ржавого креста. Возле отца.
-А ну пошла, - погнал он ее прутиком. - Заканчивал бы ты уже, - обратился он ко мне, - вон, гляди, гроза какая подходит.
Но я не ответил. Сделал вид, что не услышал, что весь в мыслях и занят работой. Он же побрел дальше. Вот и хорошо. Мне не хотелось нарушать тишину. Нарушать покой. Только я здесь и тишина. И призраки. Но они, словно пар, безмолвны. Им тоже приятна тишина. И никто – ни я, ни они не собирались нарушать ее. Все просто: копать-копать-копать. Оставалось уже не так много. Раздался гром. И ветер погнал тучи быстрее. Закружились они, завертелись. И как чернильное пятно на листе неба, разлились над деревьями неподалеку. Пятно все расширялось. Ближе-ближе-ближе.
Я бы передохнул. Посидел на краю свежей могилы. Посмотрел бы вдаль. Здесь всегда столь прекрасный вид. Маленькие домики внизу, лес, поле, река. Даже поезда бывает видны там вдали. А ночами, такими легкими, простыми, когда за окном во дворе стрекочет сверчок, можно услышать поезд. Ту-тух-ту-тух. Редко, правда и так скоротечно, но все же. Я ведь всегда мечтал уехать куда-нибудь. Туда, далеко, где на утесе стоит старинный замок. И откроет он передо мной свои дубовые ворота. Когда-нибудь. А пока, я вновь всаживаю лопату в землю.
Работа завершена. Вылезаю из ямы и смотрю, радуюсь проделанной работе. Все, как надо. Пот струится по щекам, щиплет глаза. Я вытираю его тыльной стороной перчатки. Устал, но доволен. Все хорошо, все просто замечательно. Скрипит калитка. Этот звук привлек мое внимание. Я оборачиваюсь и смотрю. Это Ваня. Снова пьяный, шатаясь и бубня себе что-то под нос, огрызается с собакой. Он падает, встает и идет к дому. Да уж. Он всего на пару лет старше меня, но выглядит уже, как тот семидесятилетний старик, который вел коз. Жизнь, такая жизнь. Хотя, скорее такие люди.
Гром загремел так сильно, что даже земля под ногами задрожала. Я бы с радостью сейчас положил лопату и пошел в домик на болоте. Вот только одиночество там съест меня и не подавится. Так легко, так просто. Во тьме холодных стен я потеряюсь, и лишь гром заглушит мои мысли. Которых и так считай, нет. Пустота.
Я просто взял лопату, обошел могилу и пошел в сторону церкви. Там, рядом с ней был сарайчик. Я открыл его и положил лопату в жестяное ведро у стены. Рядом с тяпкой и граблями. В сарае пахло сеном. Мне нравился этот запах. Хоть вдыхая его, на душе становилось чуть тоскливо. Молнии сверкали за спиной. Вот-вот пойдет дождь. А мне не хотелось никуда идти. Не хотелось возвращаться домой. Зашел в сарай, закрыл за собой дверь и лег на старый порванный матрас.
Вот и дождь застучал по доскам сарая. Я слышал, что каждая сильная буря, как сейчас, несет с собой определенные перемены. Не проходит бесследно для каждого из нас. Так интересно, какие же перемены она принесет мне?
***
Весь день я был сам не свой. Словно на иголках. Ходил из угла в угол. Думал. Хотя, как обычно это бывало, мысли то и дело устремлялись прочь, занося меня в сущие дебри. Мама предложила завтрак, я сперва отказался, но, не прошло и получаса, как уже пил чай.
-Спсибо, - пробормотал я.
-Не разговаривая с набитым ртом, сколько раз я тебе говорила.
-Хорошо, - ответил я, прожевав и встав со стула.
Помыл всю посуду и пошел на работу. Сегодня не требовалось капать могилу, ведь никто пока не умер. Я должен был собрать и выкинуть старые выцветшие венки, да сгнившие цветы. Быть может, что поделать по делам церковного двора. Мне всегда находилась работенка.
Я вышел на улицу. Была теплая весенняя погода. Все так быстро распустилось, зацвело и пестрило всеми яркими насыщенными красками. А запах! Благоухающий запах сопровождал меня в пути, хотя мысли…ох уж эти мысли! Иди до церкви мне совсем недолго. Пройти по улице немного вперед, затем свернуть направо и еще раз направо. Пройтись
