— Фух, пронесло!— выдохнула Алмазная.
— Что будем с ним делать?— шепотом спросила я.
— Засунуть бы ему ерша в глотку, вот бы он обрадовался,— хихикнула Коралловая.
Алмазная предложила написать что-нибудь ему илом. Мы были не против. Вскоре на спине нашего "любимого" Дедушки появилась надпись «Я— дурак». Пока мы писали, Водяной ворочался, вздыхал, и все время бормотал что-то непонятное. Вдруг он ясно произнёс:
— Не отдам я тебе ни одной русалки, и не проси!— и перестал храпеть.
Мы кинулись из спальни и за собой услышали вопль: «Стойте, негодницы!» Только мы успели влететь в Русалочью и броситься на свои лежанки, как появился разъярённый Водяной. Он медленно поплыл над спящими русалками, наклоняясь и всматриваясь в лицо каждой, чтобы определить, кто на самом деле не спит. Когда он приблизился ко мне, я даже перестала дышать. К счастью, он ничего не смог заметить.
— Ну, я вам еще покажу!— тихо прорычал он и уплыл.
А я вспомнила слова, сказанные им во сне. О чём это он? Кому он «не отдаст ни одной русалки»? Ведь говорят, что во сне видят то, о чём думают днём. Я ещё какое-то время поразмышляла над этим и уже совсем, было, собралась заснуть, как вдруг моё внимание привлёк какой-то странный далёкий звук. Мне казалось, будто кто-то скулит или свистит "фи-и-у", "фи-и-у". Но кто может в воде издавать такие звуки? Рыбы молчат, на лягушку— не похоже. Я лежала и прислушивалась, а свист совсем не менялся, как будто это было что-то неживое... Я так под него и заснула, а утром даже забыла о нём.
Когда мы приплыли на перекличку, Дедушка Водяной попытался изобразить на своём лице что-то наподобие улыбки. Серебряная шепнула мне, что он всегда улыбается перед тем, как нас наказать. Водяной называл наши имена, а три русалки с нетерпением ждали, когда он повернётся спиной. И вот, долгожданный момент наступил: он стал пересчитывать нас, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Раздался смех, который потом перешёл в дружный хохот. Ничего не понимая, Водяной вертелся, ругался и пытался нас утихомирить. Наконец, он догадался провести рукой по своей спине и тут же закричал:
— Ах вы, селёдки проклятые! В омут! Все!
Дедушка Водяной схватил дубинку и стал за нами гоняться с необычайным для его возраста проворством. Вскоре ему удалось всех нас, до единой, загнать в омут. Всыпал он нам порядочно, но не больно. Зато побесились и посмеялись мы вдоволь.
На завтраке Янтарная половину своих водорослей отдала Алмазной, которая с равнодушным лицом сидела над пустой тарелкой. Мне стало стыдно, что не я, а маленькая русалочка догадалась поделиться с ней. Ведь Алмазная вчера выручила меня, дала мне камень, а я ничего не сделала для неё.
На этот раз в собирании камешков мне повезло больше, я нашла целых пять штук. Один из них— зелёный с черными точками— я хотела закопать в песке под старой корягой, но Коралловая показала мне на рака, ползавшего неподалёку, и шепнула: «Потом спрячешь, а то он донесёт Водяному». Пришлось, улучив момент, заскочить в спальню и спрятать камешек в тростнике, на котором я спала.
Когда я сдала остальные камни Водяному, ко мне снова подплыла Рубиновая.
— Слушай, подруга, не высовывайся,— произнесла она, противно ухмыляясь.— Я знаю, ты хочешь выслужиться, но не делай вид, будто ты лучше всех.
— Ничего я не хочу. Отстань.
Я поплыла в Русалочью расстроенная. Не понимаю, почему она так ко мне относится?.. Хотя, возможно, и не только ко мне. Я заметила, что Рубиновую никто не любит. Только мы уютно устроились на своих лежанках в надежде чуть-чуть отдохнуть, как послышался возглас: «Бездельницы!» и появился Водяной.
— Лентяйки! Ерша вам в глотку! Мужики рыбу ловят, а они тут разлеглись, словно тухлые щуки!— завопил он.— А ну, марш работать! А то я вас...
Поработали мы в этот день хорошо. Рыбаков было много, и мы провозились с их удочками до вечера. А потом расправлялись с сетями, которые они поставили на ночь. Возвращались домой мы уставшие, но довольные: девять крючков стали нашими трофеями. Но по дороге мы обнаружили ещё три крючка, висевшие на лесках. Наша главная выдумщица и проказница Коралловая предложила перерезать лески, а затем посмотреть на лица рыбаков, когда они вытащат удочки. Мы заплыли в камыши и высунули головы из воды. Людей было двое. Первым обнаружил пропажу бородатый мужик в синей кепке.
— Ты посмотри, опять крючка нет!— обратился он к соседу.
Тот дёрнул свои удочки и стал ругаться не хуже нашего Водяного.
— Ну, теперь ты убедился, что это никакая не рыба?— сказал бородатый.— Любая рыба подохнет, проглотив столько крючков! Говорю ж тебе, здесь нечисто!
— Что вы говорите, Иван Трофимыч?! Неужели?— ехидно, как нам показалось, произнёс второй рыбак, что был помоложе.
— Вот, попомни мои слова! Вчера шурин мой шёл по берегу и видел, как тут девчонки купались. Ну, он к ним, хотел немножко попугать, сам понимаешь... А они вдруг, заслышав его шаги, все вместе нырнули, и, представь, он увидел, как мелькнули огромные рыбьи хвосты!
— Да вы что!— притворно охнул второй.
— Чтоб мне лопнуть, если я вру!— воскликнул бородатый.
— Ой, что ж нам теперь делать-то?.. Ай-яй-яй, страшно-то как!— всплеснул руками молодой рыбак.— А может, шурин ваш перебрал немного? Или вы с ним вместе вечеряли?
— Ты что же, Вовка, не веришь мне? И как тебе только не совестно?.. Я ему тут рассказываю, я к нему со всей душой, а он!.. Да я тогда и знаться с тобой не буду, раз ты такой...
И бородатый взял свои удочки и ушёл. А мы поняли, что нельзя вот так неосторожно всплывать посреди речки. В следующий раз будем смотреть на мир только из зарослей камыша, чтобы нас никто не видел.
Этой ночью мне почему-то не спалось. Я долго болтала с Коралловой, она рассказывала мне различные смешные случаи, как русалки подшучивали над Водяным (в основном, конечно же, она сама и придумывала все эти проделки). Потом постепенно она заснула, а я, воодушевленная её примером, захотела тоже устроить что-то подобное... Вот только что— мне никак не приходило в голову.
Переворачиваясь с боку на бок, я наткнулась на что-то твёрдое и вспомнила, что мне нужно перепрятать мой красивый камешек, пока его никто здесь не обнаружил. Я потихоньку выбралась из спальни и поплыла к другому берегу, чтобы закопать его под корягой у камышей, которую заприметила ещё днём. Вот только как же мне теперь её найти?..
