СТОРОЖ
Глава 1
Ночной сторож Кузьмич сломал ногу. Грохнулся с табурета, когда менял лампочку дома на кухне. Пьян был в стельку. Должно быть, поймал за хвост белку, которая повадилась свет из лампочек тырить.
Упаковали ему ногу в гипс, подвесили гирю, открыли больничный лист. На этом история о Кузьмиче заканчивается. Я, признаться, в глаза бедолагу не видел. Обязан же был ему возможностью немного подзаработать.
Родная тетка похлопотала. Устроила меня сторожем в школу сроком примерно на два месяца. Нелегально, правда, устроила. По документам другой человек на этом месте числился. Но так даже лучше. Деньги-то все равно мне в карман падали, а пометка «сторож» в трудовой книжке мало кому делает чести. Да и не имелось у меня еще трудовой. Я тогда был студентом. Учился на втором курсе в педагогическом институте. На физико-математическом факультете, если быть точным.
Трехэтажная школа новой постройки, где мне предстояло проводить ночи, была сдана в эксплуатацию всего несколько лет назад. Высокие потолки, бирюзовые стены, полы из мраморной крошки – монументальная, так сказать, красота. Пятьдесят с лишним классов сопрягались г-образными отростками коридоров, которые с первого взгляда могли показаться запутанным лабиринтом. Имелись здесь также большой и малый спортзалы, библиотека, столовая, гардеробная и еще неведомое мне количество подсобных помещений.
Тетя Шура работала в школе завхозом. Как полагалось, перед началом дежурства она провела мне инструктаж. Рассказала, что нужно делать (читайте ниже) и чего делать нельзя (читайте здесь: распивать алкогольные напитки, водить девчонок, листать антисоветскую литературу).
График дежурств: ночь через две. Основной обязанностью являлись почасовые обходы здания. Но эта обязанность, со слов тетушки, с полуночи и до пяти часов утра могла традиционно раствориться в призрачной поволоке сна. Такая работа меня очень даже устраивала.
Коротали время сторожа в гардеробной, там же, где вахтерши днем выдавали ключи от классов и циклично нажимали на кнопку звонка. Гардеробная в холле была выгорожена декоративной металлической оградкой. Отсюда сквозь большие окна холла хорошо просматривалась площадка перед главным входом, где обычно проходили первые/последние «звонки» и другие массовые беспорядки. Топчана предусмотрено не было. Дремота окутывала сторожей за канцелярским столом. Неудобно, конечно, но что поделаешь.
Первое дежурство. Третья декада сентября. Вечером после уроков здесь все еще полно народу. Родительские собрания, кружки, тренировки и прочая суета. Я дождался, пока закончится изнурительно долгий кружок хора. Шумной гурьбой промчались детишки навстречу ожидающим их в холле родителям. Усатый учитель пения вернул мне ключ от актового зала. Я повесил ключ на соответствующий крючок на стенде и сделал запись в журнал.
Школа опустела. Оставшись один, я запер двери на засов. Затем с фонариком в руке поспешно прошелся по г-образным коридорам всех трех этажей. Удивительно, что школа, в которой я сам не так давно учился, сейчас показалась мне совсем чужой и недоброжелательной. Полумрак и тишина. Зловещая тишина? Или быть может могильная тишина?
«Уютная тишина», - убеждаю себя и быстренько иду дальше.
К часу ночи каждый скрип, каждый шорох ассоциируется с неосторожной поступью маньяка, который с топором за пазухой пришел сюда еще днем и затаился где-то в подвале, чтобы сейчас как следует поразвлечься.
На стене снаружи здания тень от реющего флага схожа какой-то уродливой тварью. О ее мотивах прокрасться сюда ночью я не желаю размышлять даже вскользь.
Жуть, короче. Сна ни в одном глазу. Надпочечники прицельно стреляют адреналином. Я сижу за столом в гардеробной и слушаю тихий ход настенных часов Орловского завода «Янтарь». Время идет предательски медленно. Секунд до конца смены еще ой как много.
Смею признать, на первом дежурстве мне мерещилась всякая чушь и в голову лезла ересь. Школу я обошел тогда всего один раз. Впечатлений с лихвой хватило. Утром чувствовал себя разбитым, словно ночь напролет разгружал лопатой вагоны со щебнем. На смену мне пришла отталкивающего вида вахтерша с бородавкой на носу. От нее несло прелой мочой. Она без интереса спросила все ли у меня в порядке? Я лишь устало кивнул в ответ.
Третье дежурство. Первая декада октября. Я уже практически профессиональный сторож. Полностью здесь освоился. Ночью изредка доносящиеся откуда-то из глубины здания скрипы и шорохи теперь вполне мне привычны. Не важно, что некоторые из них я не могу рационально объяснить. Главное, чтобы среди них не было звона бьющегося стекла. Пока камни не летят в окна школы - я могу спать спокойно.
На стене снаружи тень от реющего на ветру флага действительно схожа с силуэтом какой-то дьявольской твари. Но это всего лишь тень, не так ли?
За смену я пару раз обошел здание. Особо утруждать себя не стал. Ради интереса даже заглянул в подвал. Осветил лучом фонарика унылое царство труб и вентилей. Больше там делать было нечего.
Энное дежурство. Третья декада ноября. В школе тепло. Топят, как положено. Руку на батарее дольше трех секунд не удержишь. За окном предсказуемо моросит дождь. Полночь. Может быть, час ночи. В холле привычный полумрак. Я кое-как устроился за канцелярским столом. Голова на руках. Руки на журнале выдачи ключей. Слушаю монотонный ход настенных часов. Тик-так, тик-так. То погружаюсь в мутное течение сна, то выныриваю на размытые берега реальности. Тик-так, тик-так. Звук плавно расслаивается, словно кто-то за моей спиной незаметно пробрался к стене и повесил там еще одни часы, которые либо отстают, либо спешат, либо дьявол знает, что с ними не так.
«Вот еще вздор, - в вязком сознании дрейфуют сонные мысли. – Причем здесь часы? Звук-то слышен совсем с другой стороны. Это снаружи стучит кто-то… снаружи кто-то… СНАРУЖИ!»
Сон как рукой сняло. Встаю из-за стола. Вглядываюсь в ночь сквозь большие окна холла. Вижу ребенка за окном, у главного входа. Ладошкой дитя настойчиво бьет в стекло. Требует, чтобы впустили. На миг перевожу взгляд на часы: три часа ночи.
«Что за дьявол? – думаю, и на всякий случай за руку себя щипаю. Вдруг все же сон вижу… - Не сон, твою мать!»
Поспешно выхожу в холл. Чувствую усилившиеся удары сердца, хоть повода для беспокойства вроде бы нет. Это ведь просто ребенок. Девчонка лет девяти. С виду обычная школьница. Коричневое платьице на ней, черный фартук, белые манжеты и воротничок. На фартуке октябрятский значок приколот. Русые волосы в косички заплетены и белыми бантами подвязаны.
Странно, что одета моя ночная гостья легко, совсем не по погоде. Дождь по-прежнему моросит, но ее как будто стороной обходит. Как подошел к ней совсем близко - она стучать перестала. Ручонку за спину убрала, словно что-то от меня припрятать решила. Смотрит пристально. Молчит. Цвет ее глаз в тусклом свете уличных фонарей не разобрать. Я почему-то уверен, что глаза у
