- Все кончено. Она умерла, - с горечью произнес он.
- Ну и хер с ней! Подумаешь, не довезли до больницы. Ее бы там все равно не спасли, - отозвалась медсестра и как бы невзначай, воткнула мне в ногу иглу со шприца. Что удивительно, точно в порез попала.
Выскользнув из рук, флакон с перекисью закатился куда-то под сидение. Белым флагом на пол опустился бинт. Укол отозвался необъяснимо-острой болью. Я попытался вытащить иглу, но у меня ничего не вышло. Вижу ее, а ухватиться не могу. Ее как бы и нет вовсе.
Признаюсь, я запаниковал. Гляжу ошарашено на медсестру, а ей до меня уж и дела-то нет. Перешагнув через труп девчонки, она похотливо прижалась к фельдшеру. Усадила его одним толчком в кресло. Сама, напротив, на колени встала. Заскользила пальцами по пряжке, расстегнула ремень, пересчитала бугорки близлежащих пуговиц на брюках. Опираясь на руки, фельдшер охотно приподнял зад.
- Ах ты, гадкий мальчишка, только о ебле и думаешь, – вполголоса заворковала медсестра, стаскивая с него брюки вместе с нижним бельем. – Погоди, сейчас мамочка задаст тебе большую трёпку!
Из воткнутой иглы тонкой струйкой, темной нитью поползла по воздуху тягучая кровь, как по изогнутой трубке незримой капельницы, соединяющей меня и покойницу. Добравшись до бездыханного тела, она просочилась в одну из колотых ран.
- Так, посмотрим, что у нас здесь, - облизав губы, медсестра потянулась к набухшему достоинству фельдшера. – Будь паинькой, а не то укушу больно-больно.
Фельдшер снял нелепые очки, положил их в нагрудный карман, запрокинул голову и закатил глаза, погружаясь в пучину блаженства.
Пребывая в диком изумлении от всего происходящего, я попытался отогнать от себя морок. Коснулся темного потока, как оголенного нерва, и тут же, стиснув зубы, одернул руку. В ответ на мое прикосновение поток расслоился. Пустил несколько точно таких же отростков, по воздуху перетекающих в приоткрытый рот, в ноздри, и еще куда-то под платье школьницы.
Подобрав языком слюни, медсестра отстранилась. Расстегнула халат, сняла с себя гигантские желтые в синий цветочек панталоны и бросила их фельдшеру в лицо. Тот был паинькой и не сопротивлялся выходке, несколько затруднившей дыхание. Со сладостным вздохом медсестра обрушила на него всю тяжесть своего тела. Фельдшер закряхтел, при этом цепко ухватил ее за массивный зад.
Темные потоки множились, причудливо изгибаясь в пространстве. Всего на миг они сплелись в трехмерную богомерзкую ухмыляющуюся мне рожу и тут же снова расползлись по воздуху, проникая в тело мертвой девочки.
- Вот так… еще-еще… проткни меня насквозь, жеребец… ну же, давай… ай-ай, – извиваясь в разнузданном танце, кричала медсестра.
Последние слова дородной тетки звучали искаженно, практически неразличимо. Все оттого, что оторвав руку от ее зада, фельдшер засунул пальцы ей в рот. В финале соития, вцепившись в челюсть партнерши всей пятерней, он яростным рывком, как за рычаг рубильника, дернул вниз, попутно выключая мое сознание.
Глава 3
Первым, что я почувствовал, когда пришел в сознание, был резкий мерзкий запах нашатыря. Затем подтянулись призрачный шум и мигрень.
Невольно открываю глаза. Отталкиваю чью-то руку, назойливо машущую перед лицом клочком то ли марли, то ли ваты – не разобрать. Очертания размазаны. Надо мной склонилось продолговатое белое пятно. Фокусирую на нем взгляд. Пятно медленно преобразуется в фельдшера. Он поправляет нелепые очки. Изображает улыбку довольно сомнительной искренности.
Сознание мое спутано. Оглядываюсь по сторонам. Мы по-прежнему находимся в медицинском салоне УАЗика. Только я и фельдшер. Стоим, похоже, на территории больницы. Задние дверцы распахнуты настежь. Из проема лучится дневной свет. Вдоль стриженных зеленых газонов от нас в сторону старого серого здания несут кого-то на носилках санитары.
Сам я сижу на откидном сидении. Левая штанина старательно перемотана бинтом. Иглы в бедре, конечно же, нет.
- Как самочувствие? – интересуется фельдшер.
- Нормально, - отвечаю не совсем уверенно.
- Голова не кружится? В глазах не рябит? Не двоится? Сколько видишь зубов? Сосчитать сможешь? – вопрошает он, протягивая мне, по всему видимо, челюсть медсестры, вытороченную окровавленными лоскутами кожи.
В сложившихся обстоятельствах размышлять не представлялось возможным. Я замахнулся и в итоге стал виновником весьма досадного конфуза.
Очки подпрыгнули на лоб. Фельдшеру с трудом удалось сохранить равновесие. Челюсть медсестры, не пойми как, трансформировалась в его растопыренную пятерню, которой он тут же поспешил прикрыть подбитый глаз.
- Ты совсем буйный что ли? – сокрушается он. – Не хочешь считать - дело твое! Но руки-то, руки зачем распускать?
- Феликс Борисович, с Вами все в порядке? – со стороны слышится обеспокоенный голос медсестры. Она, живая и невредимая, только что подошла к распахнутым дверцам машины.
- Все хорошо, Наденька, - лукавит фельдшер. – Проведите, пожалуйста, этого… гражданина в хирургическое отделение и психиатру его тоже не мешало бы показать.
- Вы уж извините, не со зла я Вас… - оправдываюсь перед ним неуклюже. - Померещилась ахинея мне жуткая…
- Чего же вы ждете, Наденька? - не унимается фельдшер, и рукой раздраженно в сторону здания больницы машет. - Идите уже, идите…
На том и попрощались. Выбрался я из УАЗика. Следом за медсестрой иду. Замечаю, что мнимый шум в голове уже рассеялся, да и мигрень почти отступила. В калейдоскопе минувших событий сумрак и полная неразбериха.
- Что со мной произошло в машине? - спрашиваю Наденьку.
- В обморок ты упал, - отвечает она и баском хихикает. – Я как раз укол готовила и тут на тебе! Сюрприз нежданный! В общем, на меня ты свалился и, как нарочно, плечом на шприц наткнулся. Оттолкнула тебя я, а ты в беспамятстве с сидения брык и на носилки поверх потерпевшей примостился. Мы с Феликсом Борисовичем давай тебя стаскивать. Ох, намаялись, пока на место кое-как усадили.
- Что с девчонкой? - спрашиваю. – Она умерла?
- Конечно же, нет. Жива она, хоть и в тяжелом состоянии. Наши лучшие врачи сейчас за нее борются. И она обязательно выкарабкается. Вот увидишь.
- С чего вдруг такая уверенность?
- Был момент по пути сюда, когда Феликс Борисович решил, что она умерла. И вот тогда мы соприкоснулись с чем-то по-настоящему удивительным. Всего на миг в салоне прямо над малышкой засияла разноцветными переливами радуга. Как там говорится? Каждый охотник желает знать, где сидит фазан! В это трудно поверить, но мы с Феликсом Борисовичем действительно видели радугу, а
