Их встретил работник клуба в голубом форменном костюме с черными окантовками на лацканах и манжетах.
– Господа?
– Нам твоего хозяина, дружок.
– Прошу за мной, господа, – пригласил работник элегантным жестом.
Они прошли через зал по служебному проходу на второй этаж в гостиную, а скорее, офис с широкими окнами, тремя мягкими креслами, большого размера журнальным столом, несколькими расставленными в разных местах стульями, в углах и посередине бочками в полуметровую высоту с экзотическими растениями, рабочим столом. Свет уходящего дня приглушенно проникал сквозь жалюзи. Прохладно. За столом в комфортабельном кресле покоился не в меру упитанный человек. Его добродушное с маленькими глазками лицо светилось улыбкой. Он привстал навстречу гостям:
– Рад вашему приходу, господа. Присаживайтесь, – тонким женским голосом проговорил Бассетт, – коньяк, Сайдакар*, кофе?
– Можно коньяк, – Джон разместился в кресле, взял сигару из коробки лежащей на столе.
Майкл сел рядом. Бассетт незаметно кивнул молодому человеку, стоящему у входа.
Тот вышел и сразу же на его месте появился второй, ни одеждой, ни внешностью не отличающийся от первого.
Очень быстро вошел официант с подносом – маленькими стаканчиками коньяка и бокалами ледяной воды. Бассетт, пристально посмотрев на гостей, спросил:
– Инспектор, чем обязан? Хотя догадываюсь, о чем пойдет речь.
– Вы совершенно правы, Пол. Именно о том, о чем догадываетесь. Меня и моего коллегу по расследованию интересует ваш бывший работник Клод. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Жаль беднягу. Было бы из-за чего.
– Нет, мистер Бассетт, вы меня не поняли. Я не о самоубийстве. Речь пойдет об убийстве Клода.
Лицо Пола Бассетта никак не изменилось, чего не ожидал Джон. Наоборот, Пол принял сообщение с заведомо спокойной реакцией осведомленного человека. Усевшись поудобней в кресле, он закурил, и некоторое время молча что-то обдумывал. – Что же вы полагаете, мистер Конрад, мне моя шкура безразлична? – наконец спросил он.
Джон пожал плечами. Такой откровенности независимого общения со стороны Пола он не предполагал, хотя мог бы встретить и вполне морально оправданный отпор.
– Вы скажете «верно». Так вот, Джон, из уважения к вам и еще по очень личным причинам я, вместо ответа, помогу вам немаловажным советом, в чем я и сам заинтересован. А вы взвесьте и поступите правильно. Клод был на редкость гениальным работником. Таких просто редко встретишь. Нет, не в том смысле, что был слишком исполнительным и честным крупье. Вы же понимаете, с какой тщательностью мы подбираем людей на работу, связанную с непосредственными деньгами на столе. Так вот, Клод был гениальным по природе. Его феномен заключался в способности притормаживать вращение диска рулетки, не прикасаясь ни к чему. Рабочие места контролируются видеокамерами, я их вижу здесь, – Бассетт протянул руку к столу и тут же стоящий на крышке экран монитора повернулся к зрителям. На растре появилось изображение игорного зала, автоматически переключаясь, то на один, то на другой объект с определенной паузой. – Клод об этом знал. И не использовал свою возможность утаить деньги. Но его погубила профессиональная страсть. Несколько крупных сумм он, таким образом, оставил нашей казне. Не скрою, я был восхищен им, и даже в глубине души благодарен ему. В то время наши дела шли плохо. Межрегиональный контроль, безусловно, при всей своей старательности не смог бы уличить его в афере. Да и этих фактов было за все короткое время, какое он у нас проработал, три, не более. Единственный свидетель – это моя видеотехника. На замедленном прокручивании четко просматривается реакция торможения диска на заинтересованном знаке. Я понимал, что это плохо кончится и в тот роковой вечер, когда к его столу подошел очень богатый клиент, я решил спуститься к нему в зал еще до начала игры, чтобы отозвать его на откровенный разговор. Но не успел. С микрофона я услышал вот что, – Бассетт нажал кнопку на пульте управления, и в пространстве прозвучали голоса смешанные с общим шумом зала: «Клод, ты считаешь меня младенцем? Нет, это ты младенец против меня, хоть и гениальный. Мне мой выигрыш, как и проигрыш ничего не стоят, но Ридли и Мейсен другого мнения. Они со своими капиталами раздавят тебя, как клопа, и не оставят в стороне богадельню твоего жирного папы. Это только из-за одного своего престижа, из-за унижения, которое они вынесли по твоей вине, когда несколько гнилых миллионов ты вытрусил у них и оставил своей фирме или положил себе в карман. А точнее – украл. И вообще, зачем тебе все это? Живи поспокойней. Я тебе предлагаю кучу денег. Их тебе хватит не только до конца твоих дней, но и твоим потомкам. Соглашайся. Ты пойми, у меня нет другого выбора. Если бы был, я бы не настаивал – нет, так нет... В общем, выбирай. Либо я тебя заложу, и тогда тебе крышка в моральном и физическом смысле, либо ты король с деньгами. Сегодня я приду к тебе домой. Это последний срок. Бай-бай!»
Бассетт запрокинул голову на спинку кресла, задумался.
– Когда это было? – спросил Джон.
– После этого разговора Клод на работу не явился.
– Вы видели лицо этого человека, мистер Бассетт? – спросил Майкл.
– Видел. Но это все, чем могу помочь, – ответил Пол, обращаясь к Джону. – Советую войти в контакт с кем-нибудь из научного мира. Например, из Международной Ассоциации Биоэнергетики. Она имеет прямое отношение к способностям Клода.
– Хорошо, Пол. Даже притом, что вы нам рассказали далеко не все, мы очень благодарны вам, – Джон поднялся, протянул на прощанье руку, – обещаю, наш разговор не выйдет за пределы этих стен.
– Пожалуйста, Джон. Но когда я почувствую гарантированное спокойствие, сообщу вовремя. Приходите. И еще, – он показал на молодого парня у дверей, – это Арчер. Он вас проведет и покажет кое-что.
Они снова оказались в игорном зале.
На сцене под энергичную мелодию танцевала уже другая девушка. Арчер коротким жестом показал на дальний угол зала за колонну, где не было посетителей, на видеокамеру, подвешенную под потолком.
– Босс приказал мне остановиться здесь. Видите сцену?
– Видим, и что же? – Джон внимательно посмотрел туда, где танцевала девушка.
– Так вот, она танцевала до того дня, как исчез Клод.
– Кто «она»? – поинтересовался Майкл.
– Этого я вам сказать не могу. Она была любовницей Клода. Она работает, но на сцену мистер Бассетт выходить ей запретил. Он сохранил ей заработок и сказал, что это временно, скоро все станет на место, и она снова будет танцевать.
– Она далеко живет? – спросил Майкл, в надежде узнать хоть что-нибудь.
– Не знаю. Но она никуда не выходит. Здесь она под надежной охраной.
– А вы не смогли
