– Так что там?
– Кто сообщил о самоубийстве? – спросил Джон.
– Убийство.
– Так кто?
– Убийца, – монотонно ответил Гроунд.
– Не понял, – раздраженно бросил Джон.
– Убийца сообщил, – спокойно повторил Гроунд, прикуривая.
– Сообщил тебе по очень большому знакомству? – с издевкой бросил Джон.
– Себя назвать постеснялся. Интеллектуально воспитанный. Сказал, что у него с жертвой договорные обязательства по ее убийству. Пообещал дальнейшие свои действия согласовывать с ходом твоего расследования. Говорит, что ты, как соучастник в этом деле, можешь его нанять в качестве консультанта. Я, понятно, оценил его юмор, хотя не ясно, какая у тебя с ним связь? В общем, я тебе на этот раз не завидую. Но выясни, как полагается, и все в отчет, о`кей? Запись его интервью в отделе расследований. Пойди, послушай, если хочешь.
– Выясню... как полагается, – мрачно промолвил Джон и пошел к машине.
По пути на Вестфлагнер-стрит с досадой повторял брошенные шефом слова – «менее интимное» – и невольно задумался над их смыслом. А вообще, вся эта история за короткое время приобрела вид scrambled eggs, где требовалось отыскать цельный желток.
Он вынул радиотелефон, набрал номер.
– Форст? Это Джон. Что там у тебя?
– Это действительно сам Клод. К нему, где он жил... Кстати, жил один. Родители сейчас коротают старость в городке Сандусски штата Огайо. Я выслал человека на побережье к нему в коттедж. Ничего, откроет, зайдет, разберется.
– Хорошо. Ты сказал, чтобы он проверил предметы, недавно оказавшиеся у Клода?
– Сказал.
– Форст, меня ты сможешь достать без проблем. Я буду у Моны.
– Все понял, сэр, – в голосе прозвучали едва уловимые нотки иронии.
– Да нет, – хмыкнул Джон, – это не то, что ты подумал. У меня к ней вопросы, связанные с этим делом.
– Ну да. Я так сразу и понял. А вы что подумали, сэр?
– То, что и ты. Позвонишь мне.
– Обязательно. Сразу же, после того, как...
Машину Джон припарковал на привычном месте и добродушный бородатый охранник издалека приветливо махнул ему рукой, давая понять, что о машине он позаботится.
Мона была дома. Она поспешила ему навстречу, едва услышав звуки открывающейся двери, его шаги. По ее лицу Джон сразу же заметил что-то неладное. Он обнял ее, поцеловал, ощутив природный запах любимой женщины. Осторожно охватил ладонями ее лицо, посмотрел в глаза:
– Что произошло, Мона?
– Джон, ты был у меня ночью? Ты пошутил, скажи правду? Видно, я спала так крепко, что не видела тебя.
– С чего ты взяла? Вчера я действительно не смог приехать к тебе. После работы Тройд удержал меня с бутылкой коньяка.
– И девочками, – добавила она отрешенно, но шутка не получилась. В ее голосе невольно прозвучали нотки сожаленья.
– Нет. Он попросил меня, помянуть с ним какого-то его друга.
– Это тот, что вице-президент какой-то научной компании?
– Да, Тройд. Ты его видела один раз по телевизору. Выступал на конференции достижений в области биоэнергетики... Так, что у тебя случилось?
Мона внимательно посмотрела на Джона.
– Я ничего не понимаю. Дверь была закрыта, – начала она ставшую ей привычную фразу, – не только на замок, но и на цепочку. Я попыталась своей не очень мускулистой рукой набросить снаружи цепочку, и у меня не получилось.
– Что у тебя не получилось?
– Вот это, – кивнула она на дверь, – а когда утром хотела взять свой бюстгальтер и браслет, твой подарок, то их на столике не оказалось. Ну что скажешь?
– Во-первых, не обязательно об этом сообщать шефу. И потом, если ты не смогла открыть, то почему другие не смогут?
– Ну, правильно. Я так и думала, что это ты, – с облегчением вздохнула Мона.
– Нет, не я, – монотонно произнес Джон, копируя Гроунда.
– Не ты? – растерялась Мона.
– Не я.
Мона побледнела.
– Что это, Джон?
– Еще не знаю, – спокойно ответил он, проведя ладонью в воздухе, – поживем, посмотрим, как сказал Майкл.
– Что значит «поживем»? Пока поживем, – возмутилась она, глядя на Джона так, словно увидела его впервые.
Джон улыбнулся оправдательной улыбкой, привлек Мону к себе, обнял, поцеловал, сказал тихо:
– Успокойся, любимая. Я разберусь. Приготовь что-нибудь повеселей для желудка. Я устал.
– Да, Джон. Я сейчас. Я полностью выпала из-за этого... Сейчас, дорогой...
Мона поспешно ушла на кухню, и Джон облегченно плюхнулся в кресло. Наконец, он расслабится и спокойно все обдумает.
Вначале обхватил ладонями голову. Крепко стиснул виски. Почувствовал облегчение. Резко отпустил. Снова сжал, отпустил... После нескольких таких упражнений ощутил прилив сил.
Мысль пришла сама по себе. Спокойная и независимая. Ночью исчезли бюстгальтер Моны и часы-браслет. Может быть еще что-нибудь, чего ни он, ни Мона еще не знают. Моне он верил, как самому себе. Был уверен – она ничего от него не утаивала. И не только потому, что скрыть что-либо не в ее интересах. Мона чиста и открыта, как ребенок, который не способен скрыть свои первые впечатления. Она просто наивна. И это ее качество он свято берег у себя в душе.
Джон знал по опыту, что пропажа, которую могут обнаружить быстро, просто так не исчезает. А значит, исчезает с умыслом. С дальновидностью. Еще хорошо, что эти вещи исчезли, и ничего не прибавилось, что гораздо опаснее. Хотя – кто знает! Возможно, все только начинается. Поживем, посмотрим, как сказал Майкл.
В воздухе появился аппетитный запах яичницы. Не яичницы-болтуньи, а fried eggs, его любимой яичницы-глазуньи с зеленым луком, где не придется отыскивать цельный желток. Джон потянул воздух и ощутил сосущее перекатывание в желудке. Все-таки, какой божественный уют создает любимая женщина! Она – это все: твое душевное равновесие, тепло в доме, секс – хоть всю ночь! На Моне просто, просто грех не жениться.
Джон поднялся и не спеша начал рассматривать знакомые предметы и обстановку – книжный шкаф, в нем выстроенные в привычной последовательности книги по жанрам, широкий платяной шкаф, где аккуратно висели ее легкие и шикарные наряды в осмысленном порядке, как и книги, туалетный уголок, заставленный косметикой и парфюмерией – флаконами, баночками, всякими милыми вещичками. Разве можно одним взглядом разобраться, что здесь исчезло, а что появилось?
Джон подошел к широким на всю стену окнам, двери на балкон, потрогал ручку-запор. Дверь была закрыта. Она открывалась только изнутри, и посторонний не мог воспользоваться запором со стороны балкона. Он с удовлетворением кому-то покивал головой. Подоконник и рамы были гладки и чисты. Сравнительно недавно Мона сделала ремонт квартиры. Джон подошел к входной двери, набросил цепочку, оттянул к себе отпертую дверь. Образовавшаяся щель оказалась едва достаточной только для того, чтобы рассмотреть в узкой, щели пространство и часть того, кто находился в нем,
