Аристократия и революция. Для меня тоже оказалось новостью, что большое количество аристократов принимали активнейшее участие в революционной борьбе. Составил опять-таки список в алфавитном порядке:
1) Антоннель Пьер Антуан, маркиз де (1747–1817) – председатель (по коммент. член) Революционного Трибунала, участвовал в заговоре Бабефа, был судим, но оправдан.
2) Бирон, герцог де – французский генерал, участник войн конца XVIII века между Францией и европейской коалицией.
3) Богарне, виконт де – французский генерал, участник войн между Францией и европейской коалицией; казнен в 1793 г. по обвинению в измене.
4) Борэпэр – аристократ, генерал, застрелившийся при сдаче Вердена прусским войскам в 1792 году.
5) Валанс, граф де.
6) Гесс Карл, немецкий князь из рода герцогов гессенских. По коммент. одно время поселился в Париже и разыгрывал из себя якобинца.
7) Дампьер Огюст Анри Мари де – французский генерал, участник войн революционной Франции против европейских монархов, убит в бою.
8) Канкло, граф де – генерал, участник войн Франции и европейской коалиции.
9) Клотц Анахарсис, барон – немец, миллионер, безбожник, эбертист, член Конвента, примыкал к левому крылу якобинцев. Выдвигал авантюристический план продолжения войны до полной победы республиканских принципов во всей Европе. Казнен по подозрению в связях с агентами иностранных держав.
10) Кюстин, маркиз де – французский генерал, казнен в 1793 году по обвинению в сдаче крепости Майнц войскам коалиции.
11) Леруа, маркиз де Монфлабер – присяжный Революционного Трибунала.
12) Миранда, виконт де – французский генерал, участник войн с европейской коалицией.
13) Монто Луи Мари Бон Марки де – член Конвента, якобинец, во время термидорианской реакции был подвергнут преследованиям, после реставрации Бурбонов изгнан из Франции, позже амнистирован, ближайший друг Марата.
14) Ровер Жозеф – аристократ, по Гюго, яркий экземпляр любителя зла ради зла; искусство для искусства существует гораздо чаще, чем принято думать. По коммент. член Конвента и Комитета Общественной безопасности, комиссар Конвента, преследовал демократов и занимался хищничеством, участвовал в подготовке 9 Термидора, был арестован за связь с роялистами, позднее член Совета Пятисот.
15) Сен-Жюст Флорель де – аристократ.
16) Шартр, герцог Шартрский Луи Филипп, сын герцога Филиппа Орлеанского, будущий король Луи-Филипп. Отрекся от титула, участвовал в сражении французской республиканской армии. В 1793 году участвовал в контрреволюционном заговоре Дюмурье, после разоблачения заговора бежал за границу.
Из 16 лиц только четыре (Борэпэр, Дампьер, Ровер и Сен-Жюст) не титулованные. Но список явно неполон: не фигурирует знаменитый маркиз де Сад, который, как известно, был видным деятелем революции.
Опять и здесь пестрая компания, но несомненно, что большинство примкнуло к революции по убеждению (вспомним еще маркиза Лафайета[49]) и опять полезно было бы подсчитать, как много пользы принесли многочисленные аристократы на службе революции. А если принять, что республиканские войска, в случае измены части офицеров, случалось, перебивали остальных, то честная служба многих аристократов в Республике может считаться прямо подвигом. То обстоятельство, что часть их изменила (Лафайет), объясняется вовсе не их неискренностью, а, как и у Дюмурье[50], бессмысленным террором якобинцев. Аналогично нашей революции, все перепуталось: аристократы вели в бой республиканские полки; напротив, вандейцами, включая и дворян, частенько командовали буржуа (стр. 28): «И все-таки тяжело идти в бой под командованием разных Кокро, Жанов, каких-то Муле-Фокаров, Бужо».
Во время великих революций классовые границы совершенно спутываются и хотя несомненно, что в конечном счете после великих революций власть переходит к новым классам, движущей силой всегда является новая идея, воспламеняющая лучших представителей даже обреченных классов.
С этой точки зрения новый аспект приобретает великая трагедия Вандеи, чему посвящено много места в романе.
Трагедия Вандеи. «Вандея – это мятеж духовенства. И пособником мятежа был лес. Тьма помогла тьме; ибо Вандея своего рода чудо. Война темных людей, война нелепая и величественная, отвратительная и великолепная, подкосила Францию, но и стала ее гордостью. Вандея – рана, но есть раны, приносящие славу».
«Если вы хотите понять вандейское восстание, представьте себе отчетливо двух антагонистов – с одной стороны, французскую революцию, с другой – бретонского крестьянина. Стремительно развиваются великие, небывалые события; благодетельные перемены, хлынувшие все разом бурным потоком, оборачиваются угрозой, цивилизация движется вперед гневными рывками, неистовый, неукротимый натиск прогресса несет с собой неслыханные и непонятные улучшения, и на все это с невозмутимой важностью взирает дикарь: странный, светлоглазый, длинноволосый человек, вся пища которого – молоко до каштаны, весь горизонт – стены его хижины, живая изгородь да межа его поля. Он умеет делать лишь одно – запрячь волов, наточить косу, выполоть ржаное поле, замесить гречневые лепешки; чтит прежде всего свою соху, а потом уж свою бабку; верит в святую Деву Марию и в Белую Даму, молитвенно преклоняет колена перед святым алтарем и перед таинственным высоким камнем, торчащим в пустынных Ландах; в долине он хлебопашец, на берегу реки – рыбак, а в лесной чаще – браконьер; он любит своих королей, своих сеньоров, своих попов и своих вшей; он несколько часов подряд может не шелохнувшись простоять на плоском пустынном берегу, угрюмый слушатель моря».
«Эта подземная жизнь началась в Бретани с незапамятных времен. Человеку здесь всегда приходилось убегать от человека…»
«Ужас, который сродни гневу, гнездился в душах уже гнездившихся в подземных логовах людей, как вдруг во Франции вспыхнула революция. И Бретань поднялась против нее – насильственное освобождение показалось ей новым гнетом. Извечная ошибка раба» (стр. 182).
«Вандея потерпела неудачу. Многие восстания увенчивались успехом, примером тому может служить Швейцария. Но между мятежником-горцем, каким являлся швейцарец, и лесным мятежником- вандейцем есть существенная разница: подчиняясь роковому воздействию природной среды, первый борется за идеалы, второй за предрассудки. Один парит, другой ползает. Один сражается за всех людей, другой – за свое безлюдье; один хочет жить свободно, другой отгораживается от мира; один защищает человеческую общину, другой – свой приход» (стр. 193).
«Бретань – завзятая мятежница. Но всякий раз, когда она в течение двух тысяч лет подымалась, правда была на ее стороне; но на сей раз она впервые оказалась неправа. И, однако, боролась ли она против революции, или против монархии, против делегатов Конвента или против своих хозяев – герцогов
