И машину бы утопил, и Саула… Да всех!
– Какой же я умный!
Бурление в озере утихло, волны, гулявшие от берега к берегу, перестали колошматить о скалы. Только грязная пена плавала кругами, да время от времени булькотели пузыри.
Вода уходила, сливаясь через проход в скалах, и вскоре показался пляжик. Он еще был залит где-то человеку по колено, но я не стал ждать – выжал сцепление и тронулся.
Разгребая колесами мелкую воду, «Урал» обогнул озеро и съехал по мокрому скату, источенному желобами, по которым опорожнялось озеро.
Дальше было просто – разлом в лавовом поле пролегал прямо, как разруб, и вывел меня в микропустыню. Круг или овал в километр поперечником был усыпан крупнозернистым песком, сложившимся в барханы.
А за этими Кара-Кумами возвышалась весьма заметная примета – исполинская башня, метров триста в высоту.
Даже не башня, а квадратная платформа, вознесенная на могучих решетчатых фермах. Что там находилось, на той платформе, снизу не увидишь. Может, там какие-нибудь… эти… флаеры. Или глайдеры. Или еще что летучее на антигравах.
А может, там просто гладкая площадка. Фиг его знает…
«Урал» проехал между колоссальных стоек, отливавших металлом, я сверился с компасом и осторожно направил машину в гущу кустарника.
Зеленые колючие плети натягивались и лопались, трещали под колесами, а потом вдруг – раз! – и грузовик выкатился на шоссе.
Ламинированное шоссе.
Только теперь я понял, почему его так назвали. Дорога была широкой, метров двадцать пять в ширину, и залита чем-то стекловидным – прозрачный пласт на глубину штыка лопаты покрывал раковистый, пористый грунт, выглаженный и пропеченный.
Притормозив, я остановился и выбрался из кабины. Устал.
Пусть меняют. Обойдя «Урал», я отпер дверь в кунг и заглянул внутрь.
– Привет! Саул, как ты?
– Жив… – донесся слабый ответ.
– Все путем, мы уже на Ламинированном шоссе! Федь, смени меня, ладно?
– Не вопрос, – кивнул охранник и покинул кунг.
А я со всеми удобствами расположился на койке и ноги свесил.
Кузьмич задумчиво чесал в бороде, Эдик прилип к окну, а Саул то в потолок глядел сосредоточенно, то на меня косился. «Урал» качнулся и поехал – плавно, безо всякой тряски, не шатаясь даже. Дорога – зеркало! При этом стекломасса под колесами не скользила, держала шины. Я усмехнулся: вот теперь точно, как на туристическом автобусе!
Усталость моя прошла, я бездумно пялился за окно, где мелькали деревья и скалы, блестели речушки, распахивались просторы лугов, на которых паслись невиданные ранее звери – длинношеие, покрупнее буффалодонов. Они тяжеловесно перемещались, колыхая отвисшими зобами, а их маленькие головы скрывались в кронах деревьев, то и дело вздрагивавших, – видать, зверюги трапезничать изволили.
– Это пантотерии, – развеял тьму моего незнания Эдик. – А вон там, видишь? Такие, как черепахи? Это панцирники.
– A-а, вижу…
В высокой траве, выгрызая себе обед, ползали здоровенные твари, смахивавшие на черепах или, скорее, броненосцев. Костяной панцирь покрывал их сверху, а голову защищало что-то вроде шлема с гребнем. Однако панцирник не полагался исключительно на броню – за животным волочился толстый хвост с булавой на конце. Как съездит такой по «Уралу», и капремонт не поможет…
Дорога была до того гладкой, что меня поневоле укачало. Так я и задремал.
– Подъезжаем!
Возбужденный голос Лахина разбудил меня. Я потянулся, протер глаза и уставился в окно. Горы приблизились вплотную.
Дорога, как и раньше, была прямой, как натянутая струна, и упиралась в отвесный склон, обрезанный, будто ножом, уходя под полукруглую арку.
Федор сбавил скорость и включил фары. «Урал» въехал в туннель и покатил дальше.
В кунге стало темно, а за окном ничего не мелькало, сплошная стена, вогнутая и облицованная серым.
Туннель пронизывал всю гору Вот стало светлеть понемногу, Федя газанул – и грузовик выехал по ту сторону хребта.
– Вот она! – благоговейно сказал Эдик, приникая к окну.
– Цитадель! – выдохнул Бунша.
А Саул ничего не сказал, только растянул губы в беззубой улыбке.
Глава 14
Вспомнить все
Когда я вышел из машины, то сразу понял, почему это «циклопическое сооружение» назвали Цитаделью, – от него веяло мощью, подавляя и угнетая сознание.
Его и взглядом-то не сразу охватишь! Цитадель поднималась по склону горы, занимая три уступа подряд. Ее слегка наклонные стены, сложенные из громадных серых блоков, задирались на высоту этажей двадцати, а то и больше. Могучие квадратные башни вырастали из стен еще выше.
Но потрясали не одни лишь исполинские размеры, но и древность – башни и стены Цитадели хранили на себе ясные следы выветривания, а ведь сложены они были явно не из хрупкого камня. Тут в ходу был какой-нибудь… этот… керамлит. Или литопласт. И, тем не менее, дожди и ветер хорошенечко обтесали постройку. Это сколько же ей веков, тысяч или миллионов лет?
Никаких зубцов, привычных для земных крепостей, тут не было и в помине, да и в какое сравнение могли идти ничтожные замки в какой-нибудь Шотландии вот с этим инопланетным чудом? Тут уж скорее на память приходили египетские пирамиды или что-нибудь подобное, не менее титаническое.
С другой стороны, не создавалось впечатления чужеродности, наоборот – Цитадель была узнаваема, ее роднило с Землей что-то общее, так сказать, однокоренное, свойственное всем гуманоидам.
Мы видели крепость и убежище, а желание схорониться от напастей за толстыми стенами – самое человеческое желание.
Перед нижним ярусом Цитадели, который только и давался нашему зрению, расстилался обширнейший плац, на который «Урал» и выехал, а в стене чернел треугольный проем, словно приглашая войти.
– Федя, – сказал я, – подъезжай поближе, а дальше мы Саула понесем.
– Понял, – кивнул гвардеец и полез в кабину.
Я загнал Эдика в кунг, следом залез Бунша, и мы тронулись.
– Может, и не помру… – просипел Саул, пуская слезу из единственного глаза.
– Успеешь еще, – усмехнулся я, – нам торопиться особо некуда.
Посмотрев на Лахина, я фыркнул – с Эдика сейчас хоть статую ваяй. «Интеллигент в экстазе».
Я ему это и сказал. Кузьмич хохотнул, а Лахин нисколько не обиделся – улыбнулся только блаженно и выдохнул:
– Нет слов! Вот просто нет слов!
– Одни слюни остались, – договорил Бунша.
Тут грузовик остановился, и я энергично вскочил с койки.
– Все, на выход!
Отворив задние дверцы, мы сначала сгрузили Терминатора и ручную тележку, в которую я уложил голову робота (она все-таки оторвалась) и мелкие детали, вроде биомеханической пятерни (кадры из фильма так и лезут на память), а потом выдвинули носилки с Саулом.
Я взялся спереди, Федор – сзади, и мы понесли раненого.
– Скоро уже, – бодро пыхтел я. Хотел было добавить что-нибудь вроде «лишь бы все работало», но вовремя прикусил язык.
А в следующую минуту усомнился в своем позитивном прогнозе – скорого исцеления Саула. Нас не хотели пускать.
Откуда ни возьмись, появилось человек десять с ружьями, одетых кто во что
