– Некому приставать стало! – хохотнул Кузьмич.
– Скоро уже, – сказал я невпопад.
«УАЗ» вырвался на плоскую возвышенность, песчаные наметы которой были густо замешаны на каменном крошеве, и подлетел к порталу.
– Следите за пустыней, – бросил я, покидая машину.
Надписей на «каменных вратах» не было. Я осторожно поводил ладонями над пирамидками и полусферками – кожу то пекло, то вдруг начинало щипать, как будто слабым током.
– Отсюда можно выйти на три планеты, – доложил я, унимая исток адреналина. – На Аврору Наташке не попасть, а на Неле нет жизни. Только на Мар г. Я, кажется, начинаю понимать… Тот портал, что за Герром, открыл Наташкиной группе как бы «зеленый коридор» к секторальному центру. Это сбой в системе, они будут беспрепятственно топать вперед, но вот обратно вернуться не смогут. Вопрос: докуда они дойдут? Чую, будут идти, пока их не остановят! Вперед.
Я открыл портал и поманил друзей за собой, одновременно страхуя их. Эдик кинулся за руль и поехал, вписываясь в проем.
– Все, тормози. Кузьмич, опусти волыну – здесь безопасно.
Я приподнял бейсболку, глядя на изумрудное сияние, рвавшееся в небо за лесом, – это всходило здешнее солнце.
– Это Ахернар, – сказал я, кивая на рассвет, – звезда Альфа Эридана. А Марг, он не сам по себе, а спутник Геллы – «горячего Юпитера». Не заметили еще?
– Ох ты… – протянул Кузьмич. – Я думал, это небо, а это…
– Это Гелла.
Громадный бурый диск «планеты-хозяйки» занимал половину небосклона. Приятный для глаз зеленый свет пробивался между башнеподобными деревьями дху. Их колоссальные гладкие стволы были увенчаны «помпонами» сине-зеленых листьев, трубчатых, обвисших, растягивавших полупрозрачные перепонки, шуршащих и поскрипывавших.
Но это были лишь верхушки исполинских дху, вымахивавших в высоту на добрых полкилометра и «строивших» вокруг себя многоярусный лес.
Нижние кроны вязались друг с другом, огромные сучья переплетались в прочное перекрытие, прячущее в темноте и сырости первый ярус, рай для мелкой живности. На сплетение стволов и сучьев оседала пыль, сыпался пепел от сгоравших деревьев, и на этой почве всходил вторичный лес, верхушки которого смыкались со средними кронами дху – и тоже завивались в «настил», непрочный и рваный третий ярус, если считать от поверхности планеты.
Повествуя об этих особенностях, я исследовал портал и вскоре обнаружил искомое. Короткая запись, сделанная рукой Наташи, гласила: «Мишу мы не нашли, Диму ранил «паук». Перевязали. Портал откр. сразу. Здесь тихо. Мы обслед. местность – прямо от портала, в 5 км за озером, стоит еще 1. Пойдем туда завтра».
Ниже имелась приписка: «Вышли на 3-й день. Все хор.».
– Они были здесь и пошли к порталу. Едем!
Я завел машину и тронулся вперед. Эти места мне были известны – через любой портал выходишь именно сюда. «УАЗ» въехал под огромную ветвь, размером с двадцатиметровое дерево. Мясистые и толстые листья не шуршали, а поскрипывали, отливая серебром с изнанки.
Бампер раздвигал мягко-упругие стебли лишайника. Потревоженный лишайник надувал мешочки спороносов и пускал пыльцу струями. Кольчатые и пупырчатые деревья вторичного леса походили на мангианский спиральник – их стволы завивались и закручивались в кренделя.
Впереди нарисовался провал, и «уазик» осторожно спустился по склону на «первый этаж», на твердь. Оплывшие комли деревьев дху держали «потолок», сквозь который пробивались белесые корни. За них цеплялось что-то живое – целый выводок пушистых шаров. Свет фар пугал их, и шары кукожились, сжимались, словно стараясь стать меньше.
Впереди посветлело, и машина выехала по осыпи, утрамбованной местными зверюгами. Открылось озеро. Ахернар заглядывал в прогал леса, и отражался зеленым блеском.
– Вот он!
Портал стоял на берегу озера, на каменной плите… Да нет, это была всего лишь плоская скала.
– Все, приехали, – объявил я, – дальше пешочком.
– А чего-о? – вытянул лицо Лахин.
– Проем узкий.
– А-а…
– Так что вперед, – бодро сказал я, – и с полной выкладкой!
– У-у-у… А я думаю, чего это ты все по рюкзакам суешь…
– Коварный я.
Выгрузив рюкзаки и оружие, я отогнал «УАЗ» в укромное место – в огромное дупло, размером с пещеру. Под ногами уминался толстый слой трухи, а сверху нависал «потолок», весь в извилинах, как исполинский грецкий орех.
Вернувшись, я тоже нагрузился рюкзаком, жалея, что с нами нет Терминатора, и пошагал к порталу. Шагать мне пришлось недолго – со стороны озера показались серебристые, двояковыпуклые диски, каждый по метру в поперечнике или чуть больше. Их было три штуки – завивая в воздухе восьмерки, они кружились над нами с глухим свистом.
– Не нравятся мне эти «тарелочки»… – процедил я, останавливаясь. «Гюрзу» я давно вложил в кобуру, вооружившись «светкой» – винтовка была почти что новая, видать, лет шестьдесят на армейском складе пролежала.
Неожиданно «тарелочки» резко изменили «план полета» – два диска стали круги нарезать, а третий замер в полусотне метров над грунтом. Чуть-чуть накренившись, он открыл в днище диафрагму, и я рявкнул:
– Глаза!
Ослепительная вспышка ударила даже сквозь веки, а потом меня окатил жар и шатнула воздушная волна. Проморгавшись, я разглядел глубокую канаву, прорытую, вернее, выжженную диском – со дна долетали малиновые брызги расплавленного грунта, а края борозды уже остывали, блестя глазурованным шлаком.
– Это предупреждение! – крикнул Бунша.
– Типа, посторонним вход воспрещен! – поддержал его Эдик.
А я молча вскинул винтовку и выстрелил по «стоячему» диску – тот как раз открывал диафрагму, наклоняясь в нашу сторону, так что мы оказывались на линии огня.
Но я не потому жал на курок, что нужно было обороняться. Меня взбесило, что какой-то робот мешает мне спасать Наташку.
Честно говоря, мой поступок был весьма рискованным – черт его знает, какую энергию запас в себе диск! – так ведь нас и без того пытались убить и в землю закопать.
Пуля угодила точно в раскрытую диафрагму, в это дуло инопланетное. Полыхнуло знатно – все днище у «тарелочки» вывернуло наизнанку, с оглушительным громом ударили снопы синих искр, а покореженный верх диска усвистал в озеро, где и скрылся под волнами, пустив струю пара.
Кузьмич тотчас же последовал моему примеру, сбив кружившийся диск. Пуля отлетела рикошетом, заставив «тарелочку» вихлять в полете, и Бунша поразил ее вторым выстрелом в ребро, усеянное разноцветными огонечками.
Диск разложился, как ракушка, выбрасывая искры и светящийся дым, сверзился и запрыгал по берегу, распадаясь на две половинки. Третья «тарелочка», надо полагать, правильно оценила информацию и дунула наутек, однако Лахин тоже хотел «вставить свои пять копеек» – коротко татакнул «калаш», и все пули озвучили попадания.
Диск заколыхался, то поднимаясь, то опускаясь, завертелся юлой в прецессии и булькнул в воду. На счет «два» озеро вскипело, вздымая белопенный гейзер.
– И так будет с каждым! – сурово сказал Лахин.
– Ты еще в дуло дунь, съехидничал Кузьмич.
– Пошли, пошли! – заторопил я их.
Достав дозиметр, я убедился, что выплавленная канава хоть и фонит, но не критично. С разбегу перепрыгнув борозду, над которой все еще струился муар нагретого воздуха, я поспешил к порталу.
– На том берегу стоит база кхацкхов, – объяснял я
