В течение следующего часа подполковник Вогак не только ознакомил прибывших с результатами своей встречи с Ли Хунчжаном, но и передал Иенишу верительные грамоты для командующего Бэйянским флотом и некоего господина Вана, что был назначен ответственным за сбыт всех трофеев и финансовые расчеты с экипажем рейдера. Естественно, никаким Ваном тот не являлся, а был одним из родственников Ли Хунчжана, которому старый «серый кардинал» империи Цин не боялся доверить столь ответственную работу.
Также Вогак представил прибывших негласному консулу Российской империи в Шанхае, который также подрабатывал страховым агентом у англичан, являясь по рождению русским немцем. Вообще, для этих мест сочетание разом нескольких должностей не являлось чем-либо из ряда вон выходящим. Все же далеко не каждый соглашался на многие десятилетия перебраться в эти удаленные от европейской цивилизации края, и потому англичане, немцы и итальянцы на русской службе не были здесь в диковинку. Стоило ли при подобном подходе к делу говорить об отстаивании ими русских интересов? Нет, свою работу они выполняли хорошо. Вот только появлялась эта самая работа, только когда приходило какое-нибудь распоряжение сверху. А так большую часть времени все сотрудники МИДа проводили в попытках убить свободное время, и не более того. На их фоне выделялся лишь военный атташе, являвшийся сотрудником русской разведки. Что сам подполковник Вогак, что его предшественники на этой должности. Правда по причине отсутствия финансирования и невозможности привлечения к сбору разведывательных данных местного населения ввиду подавляющей неграмотности, особенно в военном деле, дела разведки шли ни шатко ни валко.
Рединг Юлий Августович, проживший в Шанхае не одно десятилетие, встретил гостей весьма радушно, хоть и прослыл среди заходящих сюда русских моряков весьма мрачной личностью и даже получил подпольное прозвище – Сентябрь Октябрьевич. Конечно, многое ему не было донесено, но сам факт прихода в Шанхай кого-либо еще кроме чайных купцов несказанно обрадовало Рединга. Все же для рейдерских действий сперва следовало подготовить тыловую базу, и открытый порт Шанхай подходил для этих целей лучше всего, что по географическому расположению, что по возможности быстро провернуть сделку по закупке или сбыту всего необходимого. Не зря ведь он считался крупнейшим торговым городом империи Цин.
При поддержке и посредничестве негласного консула, обосновавшегося во французской концессии, удалось подобрать достойного переводчика из тех местных, кто в свое время сумел перебраться и осесть в одном из европейских сеттльментов. Таких к 1894 году насчитывался не один десяток тысяч, но по сравнению с исключительно китайским «кварталом» Шанхая, в котором проживало свыше миллиона человек, их количество не вызывало оторопи. Лиу Цун, как представился своим работодателям переводчик, помимо шанхайского диалекта «у» прекрасно знал официальный и куда более распространенный в остальном Китае «пунтхуа», а также спокойно изъяснялся на английском и французском. Правда, с русским у него было далеко не все гладко, поскольку понимал он с пятого на десятое, но никого лучше найти было попросту невозможно. Русских в Шанхае можно было пересчитать по пальцам одной руки, потому и знание русского языка не пользовалось особым спросом. Так что немалая часть бесед с переводчиком велась либо на французском, либо на английском – все же каждый офицер флота должен был владеть хоть одним из этих языков.
Также Редингер поспособствовал приобретению небольших апартаментов в европейском кантоне, где тут же зарегистрировали филиал небольшого частного пароходства «Иениш и Ко», чей головной офис находился в Санкт-Петербурге. Задачей филиала являлось снабжение всеми необходимыми припасами будущего рейдера и «приобретение» у китайской стороны части японских судов, что могли быть захвачены во время ведения боевых действий.
Вся бумажная волокита, благодаря постоянным взяткам, без которых в империи Цин, казалось, не делалось ровным счетом ничего, заняла неделю, что являлось рекордом скорости в работе китайских чиновников. Даже Редингер, не ведавший о предшествовавших высоких переговорах и достигнутых договоренностей о разделе будущего пирога между командой «добровольцев» и представителем Аньхойской политической группы, был искренне поражен получению столь быстрых результатов. На его памяти еще ничто и никогда китайскими чиновниками не делалось столь оперативно, так что уже через неделю он смотрел на уставшего и осунувшегося, но довольного господина Иванова с немалой долей уважения.
Впрочем, с не меньшей долей уважения на него посматривали многие цинские чиновники средней руки, обосновавшиеся в Шанхае, и члены триады, что мгновенно получили по голове, стоило им сунуться к новому русскому предпринимателю, решившему задержаться в подконтрольном им городе. Причем, к своему немалому удивлению, получили они от стражи, что уже давно была куплена ими же со всеми потрохами. А уж когда Иван преднамеренно засветился в китайской части Шанхая в качестве командира полусотни здоровых матросов, вооруженных револьверами и дробовиками, местные бандиты стали поглядывать на него с определенной долей опасений. Все же требовалось иметь немалые связи, чтобы получить разрешение разгуливать по китайской территории с оружием наперевес.
Уладив основные дела и оставив на хозяйстве двух дальних родственников своего переводчика, основная задача которых заключалась в охране арендованного склада и закупленного угля, Иван вместе со всей командой «Полярного лиса» вышел в крайний для минного крейсера рейс под русским флагом. Впереди их ждал Вэйхайвэй, где базировались основные силы Бэйянского флота, и новый флаг, под которым им предстояло воевать в этой чужой войне.
Глава 4
Дикие гуси
Вэйхайвэй, как и ожидалось, оказался забит под завязку боевыми кораблями и транспортными судами, что, впрочем, было немудрено для главной военно-морской базы сильнейшего флота империи Цин. Миноносцы, канонерки, крейсера и оба китайских броненосца равномерно распределились по всему внутреннему рейду, совершенно не опасаясь японского флота под защитой тяжелых орудий, прикрывавших базу фортов. Как раз к приходу «Полярного лиса» на броненосцах велись работы по демонтажу бронеколпаков с барбетов и обкладыванию всего, что только можно, мешками, набитыми песком. Но все это экипаж минного крейсера смог рассмотреть лишь после того, как поднявшийся после продолжительных переговоров на его борт лоцман провел корабль через выставленные минные поля.
Пришедший под русским торговым флагом минный крейсер поначалу был встречен довольно прохладно. Командующий собранной на базе эскадрой адмирал Дин Жучан являлся не только лучшим цинским адмиралом, радеющим о своем деле и флоте, но и истинным патриотом. Потому он не отличался большой любовью ко всем, кто пытался влезть во внутренние дела империи. Но при этом являясь весьма прагматичным и здравомыслящим человеком, всегда был готов прислушаться к грамотному совету одного из немногих иностранцев, что присутствовали на кораблях флота, хоть те с завидным постоянством и пытались всевозможными путями продавливать интересы своих государств, вместо того, чтобы честно служить и передавать опыт своим китайским коллегам, для чего их, собственно,
