Потому неожиданно свалившийся на голову русский «доброволец, безвозмездно передавший свою личную яхту империи Цин», поначалу был принят именно как агент влияния великого северного соседа, и не будь при нем верительной грамоты от самого Ли Хунчжана, адмирал, несомненно, приказал бы не пускать минный крейсер на внутренний рейд военно-морской базы. Но после ряда бесед, проведенных как наедине с Иенишем, так и в компании с прочими иностранными советниками, адмирал Дин убедился в немалом опыте русских офицеров и даже принял во внимание ряд высказанных ими идей.
Сам же «Полярный лис» вскоре был включен в состав Бэйянского флота под своим же собственным наименованием, даже не переделанным на китайский манер, и поднял Цинский военно-морской флаг. Весь флот готовился к скорой проводке транспортов с пехотными частями и встрече с японцами, что, несомненно, должны были отреагировать и выслать на перехват конвоя свои крейсера, так что лишним еще один вымпел не был. Даже столь небольшой.
Прислушавшись к мнению Иениша, адмирал согласился разделить два имевшихся крупных миноносца между двумя оказавшимися под его командованием минными крейсерами. Что характерно, оба минных крейсера оказались заимствованными кораблями, если к ним вообще возможно было применить подобное определение.
Одолженный у Гуанчжоуской эскадры тысячетонный «Гуанбин», являвшийся систершипом погибшего в бою у бухты Асан «Гуанъи», превосходил, как по вооружению, так и по бронированию, русский минный крейсер и потому получил в качестве ведомого самый крупный во всем флоте миноносец 1-го класса «Фулун». Этот 128-тонный немец являлся не только самым большим, но и самым быстрым миноносцем на всех китайских флотах, потому выбор адмирала виделся вполне разумным. Ни один флотоводец, будучи в здравом уме и твердой памяти, не отдал бы лучший в своем классе корабль на откуп непонятно кому. Тем более человеку, навязанному адмиралу дворцовым шаркуном, хоть и сильно уважаемым им. И пусть послужной список Иениша вызывал исключительно уважение к этому отставному русскому капитану 1-го ранга, из всех иностранных советников он и вся его команда являлись неизвестными и не проверенными в деле новичками. Да и задели адмирала доведенные до его ведома негативные отзывы этих русских добровольцев как в отношении его моряков, так и кораблей. Хоть большая часть подобных высказываний имела полное право на существование, тыкать его людей носом в обнаруженные недостатки не позволено никому.
Русские же получили в ведомые на треть меньший по водоизмещению «Цзо-И», являвшийся единственным миноносцем английской постройки в Бэйянском флоте, который тем не менее не только не уступал своему более крупному собрату в скорости, но, как бы странно это ни было, превосходил того по вооружению. Он вообще единственный среди всех китайских миноносцев нес 47-мм пушки Гочкиса вместо 37-мм пятистволок, да к тому же мог похвастаться парой митральез Гатлинга и тремя минными аппаратами Шварцкопфа, тогда как все остальные имели максимум два. Вдобавок он являлся флагманом «Левого отряда» миноносцев Бэйянского флота, что означало наличие неплохо обученной команды и стоящего командира. Конечно, стоящего по сравнению со всеми остальными, поскольку служба на миноносцах считалась малопочетным делом, и туда назначались далеко не самые лучшие офицеры китайского флота, которые по навыкам, опыту и знаниям никак не дотягивали до своих европейских коллег-миноносников. Правда, вины лейтенанта Вана в этом не было. Он и сам был не против пройти обучение хотя бы в тех же САСШ, что и командир «Фулуна», но средств, как всегда, не имелось даже на учебные минные стрельбы в составе собственного флота, что уж тут мечтать о командировках в другие страны.
Вообще, оба китайских миноносца оказались весьма современными и мощными представителями своего класса, превосходя по характеристикам многие русские, не говоря уже о многочисленных миноносках. Вот только считанные годы, проведенные на китайской службе, где их зачастую использовали в качестве посыльных судов и для охоты на пиратов, заметно подорвали здоровье нежных силовых установок, отчего контрактные двадцать четыре узла для них уже давно были недостижимы. Так, стоило механику с «Полярного лиса» узреть кошмар, творившийся в машинном отделении миноносца, тот лишь схватился за голову и перво-наперво предложил добить бедную животинку, чтоб не мучилась. Создавалось такое впечатление, что машину никогда не перебирали, а котлы не считали потребным очищать от накипи. Заглянув же в опреснитель, Ян лишь позеленел и поспешно захлопнул крышку. В результате, будучи рожденными стремительными хищниками, они превратились в разленившихся домашних котов, не способных поддерживать скорость свыше 16 узлов, и то на ровной воде, что превращало их в легкую добычу для любого из новых японских крейсеров и авизо. Причем как впоследствии выяснилось, «Цзо-И» еще считался одним из лучших ходоков среди миноносцев, поскольку все остальные, за исключением того же «Фулуна», с трудом давали 13 узлов, а то и меньше.
Получивший в подопечные подобное счастье Иениш схватился за голову вслед за своим старшим механиком. Он-то планировал организовать легкий и быстроходный отряд, пригодный для разведки, охоты на транспорты или добивания серьезно поврежденного военного корабля, но проза жизни вместо подмоги повесила на его ноги солидную гирю, отказаться от которой теперь уже не представлялось возможным, дабы не потерять лицо. И хуже всего было то, что капитана Чена, командира «Гуанбина», подобная скорость навязанного ему подопечного вполне устраивала, ведь даже в лучшие времена его минный крейсер не мог дать более 16,5 узла. К тому же предложение о проведении силами его экипажа ремонта машин «Цзо-И», благо оснащение военно-морской базы, пусть со скрипом, но все же позволяло провести подобные работы, поданное Иенишем на имя адмирала Дина, было отвергнуто. Со дня на день планировался выход всего флота, и лишиться одного из крупных миноносцев он не желал. Максимум, чего удалось добиться, – насколько это было возможно вычистить машину от отработанного масла, облепившего механизмы немалым слоем, да организовать совместными усилиями обоих экипажей чистку котла, сходного по конструкции со стоящими на русском корабле и оттого хорошо знакомым его экипажу. Также, в глубокой тайне от большого начальства с помощью лома, кувалды и такой-то матери удалось заменить три десятка прохудившихся трубок, взяв новые из запасов «Полярного лиса», что через пять дней после начала работ позволило китайскому миноносцу не отставать от минного крейсера, идущего со скоростью 18,5 узла. Можно было бы дать и немного больше, но Иениш не захотел подвергать серьезной нагрузке машины корабля перед ожидающимся выходом. Правда, пришлось поделиться с новым напарником ньюкаслом, который удалось взять в перегруз в Шанхае. Он, конечно, немногим уступал кардифу, но по сравнению с тем кошмаром котлов, что сжигали в топках китайских кораблей, казался амброзией на фоне откровенных помоев. Китайские снабженцы, оставаясь
