- Опасаешься не справиться?
- Отнюдь, - Одовецкую не удостоили взгляда. - Ищу тему для беседы. Не о погоде же говорить.
- А что, хорошая погода, - Авдотья была непривычно молчалива, и хотя новое платье из полосатой, будто матрасной ткани, весьма ей шло, держалась она на редкость скованно. Может, смутило новое место за столом, может... что-то другое. - Самое оно на тетерева идти... доводилось?
- Я больше крупную дичь люблю, - Таровицкая держала махонький кусочек хлеба двумя пальчиками. - Волки, скажем... в наших краях волчья охота - даже не развлечение.
- А что?
- Необходимость. Не отстреляешь летом, зимою собьются в стаи. А те выходят к людям. Сперва-то еще наособицу держатся, но к середине зимы страх теряют. Было дело... волк появился. Огромный. С теленка...
- Быть того не может, - Одовецкая отложила вилку и нож. И ела она мало, то ли подражая новой моде, то ли по привычке.
- Я сперва тоже так решила. Он пастушка загрыз. И с коровами игрался. После крестьянок пару, которые одежду стирали. Тогда-то батюшка и велел облаву учинять. И что вы думаете? С сотню шкур сняли, но не тех. Старосты клялись, что волк огромный, глаза красным светятся...
- Может, вырвень?
- Наши говорили, что магического следа не чувствуется. У нас и собаки особые. Места, хоть и далекие, а все равно неспокойно, вот и держим. Волк это был. Он после облавы в дом забрался, крышу раскидал и всю семью вырезал. Есть не стал, забавы ради.
Лизавета слушала.
Все ж, если иных сенсаций не найдется, то и эта сойдет. Чудовище-людожор. Интересно, сколько таких историй по провинциям найдется? Надо будет подсказать Соломону Вихстаховичу, пущай объявит конкурс на самую удивительную историю, а там пусть в письмах и разбирается, куда репортеров слать.
- Так убили его? - не выдержала Авдотья, сунув в рот тонюсенький ломтик ветчины.
Таровицкая вздохнула.
- Год его пытались, приглашали из Арсинора специалиста, только волк его задрал. Потом уже папеньке подсказали, где хорошего говоруна найти. Тот и выманил. Он и вправду огромным был, тот волк. И не совсем, чтобы волк. Грудь широкая... - она развела руки, показывая ширину волчьей груди. - Шея короткая. И голова... гиену в зверинце видела, очень похожа...
- Грива черная? - уточнила Одовецкая. - Короткая. А на боках полосы, но не выраженные. И хвост конский.
- Точно.
- Ульгарская рысь. Точнее, она не рысь, реликт. В монастыре о таких читала, некогда их много водилось, но потом люди перебили. Выходит, не всех.
- Не всех, - Таровицкая задумалась, прикусивши черенок вилки. - Тогда... она же откуда-то взялась?
И Лизавета тоже мысленно присоединилась к вопросу. Если взялась одна рысь, то может взяться и другая, а зверюга, если представить, что описали, выходит преопаснейшая.
Тут, прерывая размышления, загудел колокол. А в трапезной появилась уже знакомая Анна Павловна, на сей раз в темно-синем строгого кроя наряде.
- Доброго утра, барышни, - говорила Анна Павловна негромко, однако то ли акустика залы была такова, то ли сама статс-дама использовала магию, но Лисавета готова была поклясться: даже на дальних столах слышали каждое ее слово. - Я бесконечно рада видеть...
- Началось, - буркнула Авдотья, отодвигая тарелку.
- ...Ее императорское величество надеется, что все, собравшиеся здесь...
Одовецкая постукивала вилкой по салфетке, а вот ее заклятая соперница оную салфетку мяла, и обе думали, но каждая - о своем.
- ...сполна осознают бремя ответственности, которое ляжет на плечи той...
Лизавета украдкой оглянулась.
Лица у красавиц были...
Скучающие?
Раздраженные?
Нетерпеливые? Пожалуй, что всякие, вот только об ответственности никто и не думал.
- ...ибо не может быть красота далека от простого народа...
И вот тут появилось пренехорошее чувство подвоха.
- А потому ныне мы все отправимся в город...
- Зачем? - пискнул кто-то, и Анна Павловна слегка нахмурилась, выказывая неудовольство.
- Ибо такова воля Ее императорского величества, - сказала она, как почудилось, с легкою насмешкой. - А мы все верные слуги ее. Но в утешении могу сказать, что те, кто отличится в нынешнем задании получат особые подарки из рук Ее императорского величества.
Девицы загудели.
Подарков хотелось всем. А Лизавета коснулась янтарной капельки.
- Пока же настоятельно рекомендую вернуться к себе и переодеться.
Знать бы во что...
Лизавета переглянулась с Авдотьей, вот только... взгляд последней был рассеян, и Лизавета готова была поклясться, что думает Авдотья о чем угодно, кроме непонятного этого конкурса.
- Попроще, - подсказала Одовецкая. - Сдается мне, мы не на площади гулять будем.
И как ни странно, Таровицкая кивнула, подтверждая эту простую по сути своей мысль.
...выбирать долго не пришлось, ибо гардероб Лизаветин был все еще прост и мал. Подумалось, что, верно, неспроста мастерицы Ламановой медлят, небось, ждут, когда красавиц еще поубавится. И для казны экономия преизрядная выйдет.
Выбрала она все то же простенькое платьице, хотя Руслана и вздыхала, уговаривая взять другое, легкое, с заниженной талией и юбкой-плиссе. К нему у Лизаветы имелись длинные перчатки и нитка жемчуга, правда, фальшивого, но премиленького с виду. И захотелось вдруг... а и вправду... небось, остальные нарядятся, а Лизавета в своем сером будет выглядеть мыша мышою и...
Она мотнула головой.
Другой раз.
Если он будет.
Волосы Руслана заплела в тугую косу, но не удержалась, уложила ее вокруг головы короной и пару локонов выпустила.
- Погодите минуточку, - велела она престрогим голосом, который никак не вязался с краснючими от стыда ушами. - Я... вот сейчас...
Она вытащила откуда-то кружевной воротник.
- Я вечерочком пришить хотела, - извиняющимся тоном сказала.
- Красота...
- Это меня маменька научила. Она из шелковых ниток вяжет, - Руслана приложила воротник к платью и споро заколола булавками. - Пока на живую нитку посажу, но незаметно будет...
Платье стало...
Не таким скучным? Пожалуй. И воротник вовсе не белый, как показалось, а розовый, нежного жемчужного оттенка...
- Вот так хорошо будет. Только вы, барышня, аккуратней, - Руслана зубами откусила нитку. - Наши говорили... я не сплетничаю, но... говорили, что многие на вас сердятся.
- За что?
- За то, что вы конкурс выиграли.
- Кто сердится?
Она пожала плечами и просто ответила:
- Все, почитай... Страшинская скандалила давече... мне Маришка сказывала, которая к ней приставлена, что грозилась подруженьке своей, будто устроит вам развеселую жизнь... и другие еще тоже...
- Спасибо.
Вот только развеселой жизни Лизавете для полного счастья и не хватало.
...а все ж таки с нарядом она не угадала.
Во всяком случае Лизавете сперва показалось, что лишь она одна явилась в платье удручающе скромном, если не сказать бедном.
- Вижу, хоть у кого-то разум имеется, - произнесла Одовецкая, с прищуром озирая толпу разноцветных красавиц. Сама
