- А чего? Сама говорила, что сдохнет...
- Куда полезла?! - раздался истошный бабий визг. - Людечки добрые, что ж это деется... Сабычиха барынек встречает...
- А не твово ума дела! Сиротинушек пожалейте... голодные сидят...
Лизавета огляделась. Люди подходили. Большей частью женщины, многие - с детьми. И все серые, какие-то задымленные и дымом пропахшие, будто бы он, угольный, ядовитый, не собирался отпускать своих жертв даже в Арсиноре.
Одовецкая тронула амулет.
Таровицкая подобралась... а толпа... толпа сходилась, и вот уже человеческие голоса сплелись в один вой, в котором слышались и мольба, и гнев, и обида. Женщины толкались, иные норовили выпихнуть детей вперед, кто-то тряс грязным младенчиком, и Лизавета не была уверена, что живым.
Она, сама завороженная происходящим, сделала снимок.
И еще один.
И... плевать, что статейка не про дворцовые скандалы, но это... нельзя молчать про такое. Рядом же город, другие люди, и пусть не все богаты, но есть же те, которые могут помочь... должны быть.
Она очнулась, когда из толпы полетел камень, ударился в щит, и тот пошел рябью. А в руках Таровицкой вспыхнуло пламя, заставив толпу отступить. Лизавета схватила княжну за руку, удивляясь, до чего та холодна. А ведь боится... по-человечески, по-простому боится вот этих всех, понимая, что если толпа ударит...
- Тихо! - будто со стороны Лизавета услышала свой голос.
Так говорил папенька, когда случилось ему деревенских осаживать. И услышали. Замолчали.
- Кто здесь за старшего? - главное, держаться уверенно.
И не позволить Таровицкой спалить кого.
Вперед вытолкнули грузного мужчину. Седой, с пожженным лицом, он ступал, опираясь на кривую палку, то и дело останавливаясь, вздыхая.
А на плечо легла ладонь Одовецкой.
- Я помогу...
К ноге же жался давешний мальчонка, и Лизавета странным образом слышала, как дико, суматошно колотится его сердце.
Все будет хорошо.
Она коснулась грязных волос. И обратилась к мужчине.
- Нам нужен полный список всех. Имя и прозвание... возраст... семейное положение... кто на иждивении находится. Кормилец...
- Нет у нас кормильцев, - раздалось слезливое. - Погорели все...
- Следовательно о том и пишем, - главное, не позволить сбить себя с мысли. - И еще, чем занимались прежде. Чего умеете. Шить там, вышивать... может, мастерством каким...
- Бортники мы, - крикнул кто-то.
- Пишите...
- А если капусту квасить...
- И о том пишите. Чем подробней, тем лучше...
- А детей с какого возрасту...
- С младенчества...
Вопросы сыпались, но... в них уже не было прежней злости. И люди любопытничали, боялись упустить что-то важное, за чем им чудилась надежда на перемены в нынешней убогой их жизни.
- Кто грамотный? - Лизавета вновь перекрикнула толпу. - Садитесь где и пишите... а старший проследит, чтобы все было верно...
...рыжую Димитрий заметил издали. И вот как вышло-то? Была она невысока, субтильна, а поди ж ты, привлекала взгляд. Вот стоит, забравшись на огромный валун, руками размахивает, что-то объясняя крупным мрачного вида женщинам. А те слушают превнимательно.
Поискав взглядом, он нашел и Одовецкую, пристроившуюся на кривобоком табурете, который, видать из превеликого уважения к госпоже целительнице накрыли расшитым полотенцем. Сидела он, вытянув ножку, склонившись к дитенку, которого держала на руках бледная особа...
...за нею выстроилась очередь, конца которой видать не было.
А вон и Таровицкая, мрачна и недовольна, понять бы еще чем: местом ли, в котором трудиться вынудили, или же компанией? Главное, рученькою машет, пальчиком белым тычет, командуя мужиками. А те и рады стараться, гребут мусор лопатами...
...это они, конечно, зря.
Не в том плане, что гребут зря, так оно жечь удобней будет, а вот местных следовало бы заставить потрудиться, а то ишь, бродят между барышнями да поглядывают. Вот Таровицкая рученьками над кучей повела, и поднялось, вскипело белое пламя. А сильна, ничего не скажешь, этак даже у Димитрия не выйдет. И главное, горит ровно, бездымно, аж земля плавится. Только и этих сил не хватит, чтобы старый пустырь расчистить.
Впрочем...
На то и дело, чтоб сами справились, а заодно научились силы свои оценивать.
- Что тут? - поинтересовался он у унтер-лейтенанта, который не сводил с Таровицкой влюбленных очей. Ишь ты... и когда успел?
От вопроса лейтенант вздрогнул.
Вытянулся.
Но разглядевши, кто спрашивает, разом успокоился.
- Да... думал было вмешаться, но обошлось, - он положил рученьку на саблю, красуясь перед гражданским, который в военных глазах был человеком, может, и нужным, но по сути своей ничтожным, чести лишенным. - Но все ж... не дело это... девушек и в такое место...
Тут Димитрий мог бы ответить многое, но... зачем?
Он бочком, бочком отступил от почти влюбленного лейтенанта, в затуманившемся взгляде которого с легкостью читались картину пречудесные, и слился с толпою. Не без усилий, конечно, ибо даже в чиновничьем сером мундирчике, который престранным образом делал людей невидимыми, он все же отличался от местных. Однако тут заклятьице, там камешек круглый на ниточке... Ее императорское Величество порой удивительные камни создавала.
И вот уже на Димитрия и не глядят.
А он...
Он подошел так близко, что мог бы прикоснуться к рыжей...
...и кого к ней приставить-то? Стрежницкий не то, чтобы отказывается, но объективности он всяко поутратил, а это для дело вредно. Другого? Нет других, чтобы сыграть могли... да и преподозрительно будет.
Или...
...самому?
Оставить в покое? Вот она отчаянно пытается объяснить бабам, что пропавшие без вести - это еще не значит мертвые, и что сперва надобно выправить документы, а уже после рассчитывать на компенсацию по потере кормильца.
Те же стоят, рты приоткрывши. Кивают.
Хотят барышне глянутся.
Авось и накинет рублик или хотя бы платьем старым сподмогнет. Оно-то срамное - мысли эти простые были понятны - однако из сукна добротного. Перелицовать, подшить и детям ладно выйдет...
- Хорошо, - рыжая махнула рукой. - Давайте по порядку.
...по докладу если, то деньги свои она получила от купца, который подрядился новую серию мыла выпустить, а оттого и заключил договор на рекламу оного. Вот только...
...прежде он предпочитал брать девиц помоложе.
...или понадеялся на ее успех в конкурсе? Да и целая баронесса, как ни крути... баронесса, небось, немалых денег стоит. Может, и вправду все так, как оно видится, а Димитрию в другом месте искать злодеев надобно.
...в «Сплетнике» о ней тоже отзывались снисходительно, мол, есть барышня такая, чего-то там пишет, несомненно, неважное, ибо важного девице кто ж доверит? Нет, она не плохая, главное, в дела настоящие, мужские, не лезет, не пытается прыгнуть выше головы. А что про цветочки, так... кому-то и про них надобно. Оно-то, может, и гордиться чтобы, так не особо есть чем, но все больше платят, чем если в школе какой.
...нет, Димитрий лично не против женщин работающих, особенно, если работают они не в угольных шахтах, ничего не имеет. Да и не
