Ее глаза открылись от слез, бегущих зловещими линиями по щекам, но они были слишком густыми, чтобы состоять из воды. Серость поднялась по внутренней части ее запястий и распространилась в плечи, грудь, сердце. Вайолет чувствовала себя так, будто тонула в вязком черном озере. Она задержала дыхание, но вскоре ей придется открыть рот и вдохнуть эту густую жижу. Зверь был внутри нее. Захватывал контроль над телом, прямо как в равноденствие.
Вайолет не могла вспомнить, почему думала, что сможет его одолеть. Почему впустила его. Но это больше не имело значения – как и все остальное.
Все, что ей оставалось, это сдаться. Так будет легче.
И когда Вайолет взглянула на мрачный, бесцветный мир Серости, отпуская последние крупицы своего сознания, то увидела Роузи.
Поначалу она думала, что это очередной жестокий фокус Зверя. Но карие глаза Роузи сияли, обведенные золотой подводкой. И на ней не было одежды, в которой она умерла. Вместо этого она стояла в платье, которое купила на выпускной, струящаяся черная ткань идеально балансировала между классикой и современным стилем, а шею украшало броское, крупное, золотое ожерелье.
Ей так и не довелось покрасоваться в нем где-то кроме примерочной.
– Черта с два я бы выбрала другой наряд, чтобы коротать вечность! – Роузи хмуро на нее посмотрела. – Я так и чувствую твое осуждение. Кто бы сомневался, что ты скорее потеряешь контроль над моторными функциями, чем приструнишь свой норов.
– Роузи? – Вайолет и сама не знала, произнесла ли она имя вслух или мысленно. Но это не та Роузи, которую показал ей Зверь. В этой Роузи узнавалась ее сестра, прямо как в картине – авторский стиль. – Ты настоящая?
Даже Серость зарябила, когда Зверь зарылся глубже в ее сознание. Перед глазами поплыли черные пятна.
– Настоящая или нет, ты и так знаешь, что бы я сказала, – ответила Роузи. – Я люблю тебя, но в компании не нуждаюсь. Не в ближайшем будущем.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала Вайолет.
Роузи одарила ее улыбкой с намеком на грусть.
– Прости, что покинула тебя.
А затем она исчезла, и осталась лишь чернота.
В день, когда Роузи умерла, внутри Вайолет что-то сломалось. В ее груди рос нарыв, в затылке – зияющая дыра. Ее тело – идеальное место для проникновения зла.
Ее горе позволило Зверю пробраться к ней в голову. Но ее горе также служило ей привязкой к реальности.
Вайолет могла использовать эту часть себя, чтобы прогнать Зверя. Она позволила месяцам боли и грусти охватить себя и вцепилась в свое сознание. Это боль, которую ему никогда не понять. Это боль, порожденная любовью. И, погрузившись в свою печаль, вобрав осколки, Вайолет сделала своего давнего врага своим спасителем.
– Ты не вернешься, – сказала она Роузи, себе, девушке, которой была раньше.
Теперь она изменилась – то, что было сломлено, восстановилось. Внутри нее всегда будет жить горе. Но это нормально – оно часть того, кем она стала. И когда хватка Зверя на ее сознании треснула, словно кость, Вайолет поняла, что он тоже никогда не покинет ее разум. Не до конца. Такова цена, которую семья Сондерс платила за свое могущество.
Вайолет открыла глаза.
Серость исчезла. Она вернулась обратно на поляну, окруженную лесом, сквозь круг из костей постепенно проникал шум.
Ее кожа снова наполнилась цветом, прогоняя серость из запястий и кончиков пальцев – которые неосознанно сжались на серебряном браслете.
У края круга стоял Стивен Сондерс. Возможно, у Вайолет разыгралось воображение, но его прогнившие глазницы чуть ли не блестели от страха.
Она сделала глубокий вдох. Легкие наполнились прохладным ночным воздухом с ароматом земли и леса. А затем пересекла круг, раздавив кости животных, пока не оказалась в шаге от Стивена, нос к черепу.
Между ними вновь возникла связь – ужасная, тошнотворная.
Вайолет вспомнила юношу из дневника. Он не заслуживал такой кончины – в виде кучки тряпья и рассыпающихся костей, поддерживаемых магией. Он заслуживал покоя.
Вайолет протянула руку и прикоснулась окровавленным пальцем к его разлагающейся щеке, зеркально повторив его действие в начале вечера.
– Мы оба знаем, что тебя не должно здесь быть, – прошептала она. – Надеюсь, ты попадешь в хорошее место. Возможно, однажды мы там встретимся.
Вайолет использовала ту же часть себя, которая вырвала ее сознание из хватки Зверя. Внутри нее бушевала сила – необузданная, замечательная и наконец-то всецело ее. Что-то на этом гниющем лице дрогнуло в подобии на облегчение. И когда связь между ними порвалась, Стивен Сондерс упал под ее рукой. Вайолет с содроганием отошла от него и вытерла пальцы о джинсы.
К ее удивлению, теперь с церковниками разбиралось куда больше трех человек. Они были старше и лучше обучены, что означало лишь одно: шериф прибыла.
Вайолет потащила Джунипер за барьер, с каждым шагом под ее ногами хрустели кости. Затем она присела рядом с матерью и убрала волнистую прядь с ее расслабленного лица.
– Очнись, – тихо произнесла девушка. – Давай же, мама. Все кончено.
Рядом с ней согнулась светловолосая женщина, будто вырезанная из мрамора.
– Она цела? – спросила Августа Готорн, в ее словах отчетливо слышалась паника.
Вайолет отпрянула:
– Даже не пытайтесь провернуть свои штучки.
Августа подняла руки в перчатках:
– Не буду.
Вайолет удивилась тому, как страх в голосе шерифа совпадал со страхом, пульсирующим внутри нее, пока она смотрела на вялое тело Джунипер. Позади нее людей в коричневых робах сковывали наручниками и вели к полицейским машинам. Некоторые офицеры собрались у круга костей и засовывали их в пластиковые пакетики для улик.
– Вайолет?
Она повернулась на звук своего имени. Джастин и Айзек выбрались из толпы, Харпер шла следом. И если ее глаза слегка защипало при звуке знакомого голоса Джастина, что ж, было темно, и никто ничего не заметил, так что это не в счет.
– Твое лицо, – тихо произнес Айзек. – На нем кровь…
– Я в порядке, – ответила Вайолет. – Это Джунипер нужна помощь.
– Нужно отвезти ее к врачу, – вмешалась Августа. – Возможно, у нее сотрясение. Ее могли напичкать наркотиками. В участке есть медпункт.
– Только если мне позволят все время быть с ней, – твердо заявила Вайолет. – И только если вы не будете снимать перчатки.
Августа замешкалась, ее лицо сморщилось от тревоги:
– Ты помнишь.
Вайолет улыбнулась:
– Еще как. И если вы хоть пальцем прикоснетесь к любой из нас, я найду способ натравить на вас армию мертвецов.
При этой угрозе Августа вздернула бровь, но, должно быть, угроза сработала: женщина ушла.
Когда Джунипер подняли на носилки, Джастин, Харпер и Айзек встали по бокам от Вайолет.
– Вы не обязаны были этого делать, – пробормотала она. Ее взгляд метался с испачканных грязью волос Джастина на забрызганную кровью книгу, торчащую из кармана Айзека, и на меч, сверкающий в руке Харпер.
– Что делать? – спросил Джастин.
– Да ладно. Ты все понял.
– Я хочу, чтобы
