В одной из особенно тёмных долин, над которой шатром раскинулось звёздное небо, Игрэйн наткнулась на огромные, особенно ярко светящиеся следы. Она остановила Ланселота и огляделась. Было слышно лишь пение ночных птиц да шум воды где-то вдалеке.
– Гарлеф? – позвала она в темноте.
Ланселот опустил голову в мокрую от росы траву и раздул ноздри, принюхиваясь.
– Это я, Гарлеф! – продолжала Игрэйн. – Дочь сэра Ламорака и Мелисанды из Бибернеля. Игрэйн! Мой отец когда-то давно вылечил тебя от сыпи с помощью колдовства. Помнишь? Нам нужна твоя помощь!
Ни звука в ответ. Холмы безмолвствовали во тьме ночи.
Игрэйн потрепала Ланселота по шее.
– Видимо, здесь его нет, – тихо сказала она. – Идём, поищем в следующей долине.
Вдруг что-то зашуршало на холме слева от неё, и из кустарника поднялась фигура, такая огромная, что тень её в свете луны перекрывала всю долину.
Ланселот заржал и отступил назад. Ноги его дрожали.
– Спокойно! – воскликнула Игрэйн. – Спокойно, тебе нечего бояться.
Но у самой тряслись колени. Она уже слышала сотни и сотни историй про великанов, но ещё ни разу ей не доводилось видеть их вживую. Игрэйн запрокинула голову. Правое плечо Гарлефа заслоняло луну.
– Та-а-ак-та-а-ак! Дочь Ламорака Хитроумного! – сказал он. У него был низкий и густой бас, он ощущался как тёплый ветер.
Великан поднял из зарослей ногу и шагнул со склона холма вниз, очутившись прямо перед Игрэйн, так что когда она поднимала глаза, то смотрела прямо в его ноздри.
– Помощь? – пророкотал Гарлеф. – В чём тебе потребовалась моя помощь, человечек?
Игрэйн положила ладонь на дрожащий бок Ланселота.
– Мне нужны волосы великана! – крикнула она, задрав голову. – Родители сказали, четырёх или пяти будет достаточно.
– Волосы великана? – Гарлеф присел, осторожно снял Игрэйн со спины Ланселота и поставил её себе на колено. – Они что, заколдовали себя?
Игрэйн заглянула в огромные карие глаза великана и кивнула.
– По ошибке превратились в свиней, – сказала она. – Нам с братом это не мешает, ведь это не навсегда, но в обличии свиней они не могут колдовать, а сейчас как раз объявился тип, который хочет украсть наши волшебные книги. Понимаешь?
– Хм. – Великан покачал головой. – Не совсем понимаю. Но продолжай.
– Его зовут Осмунд, наш новый сосед, – продолжала Игрэйн. – Он и начальник его крепости собрали огромное войско, чтобы захватить Бибернель. Поэтому я жутко тороплюсь. Только если я принесу родителям волосы великана, они смогут расколдоваться и прогнать этого Осмунда ко всем чертям. Там ему и место, можешь мне поверить.
Великан кивнул и посмотрел на небо. И смотрел на него целую вечность, так долго, что Игрэйн уже было подумала, что он совсем забыл про неё.
– Не часто я помогаю людям, – наконец сказал он и почесал за ухом, в котором Игрэйн уместилась бы как в кресле. – Потому что я вас вообще не понимаю. Вся эта суматоха и суета… А ваш писклявый голосок?.. Всё это меня нервирует. К счастью, люди редко осмеливаются сюда соваться. Но твой отец колдовством убрал сыпь, которая страшно чесалась и портила мне всё наслаждение от созерцания звёзд, а великаны никогда ничего не забывают, ни добра, ни зла. Поэтому волосы ты получишь. – Он осторожно поднял Игрэйн двумя пальцами и посадил себе на голову. – Бери, Игрэйн, дочь Ламорака, сколько тебе надо.
Каждый волос Гарлефа был толщиной со стержень гусиного пера, а длиной до самого подбородка Игрэйн. Она своим мечом отре́зала пучок волос длиной с её предплечье и упаковала его в мешок на поясе.
– Готово! – крикнула Игрэйн, и великан снял её с головы и посадил себе на ладонь.
Он задумчиво смотрел на неё, как на маленькую бабочку, прилетевшую ему на руку.
– То, что ты рассказала, – прогудел Гарлеф, почёсывая свой огромный нос, – мне совсем не нравится. Ещё мне не нравится, что путешествуешь по холмам совсем одна. Ты слишком мала, не больше моего ногтя. А между холмами и Шепотливым лесом можно встретить очень злых людей. Сам я не могу пойти с тобой. Я никогда не покидал этот холм. Мы, великаны, ненароком можем раздавить того, кому хотим помочь. Но я знаю человека, который тебя проводит и даже поможет в борьбе с этим… как его там?
– Осмунд, – ответила Игрэйн.
– Вот-вот. – Гарлеф задумчиво кивнул и погрузился в молчание. – Да, – пробормотал он через некоторое время, – я думаю, это неплохая идея – спросить его.
– Кого? – не поняла Игрэйн.
– Увидишь, – ответил Гарлеф, взял Игрэйн в одну руку, а ржущего от страха Ланселота – в другую, поднялся на ноги и зашагал по ночным тёмным холмам на восток.
Печальный рыцарь
Гарлеф принёс Игрэйн к подножию лысой, скалистой горы, возносящейся к звёздному небу. Рядом с ней даже Гарлеф казался маленьким. В скале была высечена, казалось, нескончаемая лестница, ведущая к башне, прилепившейся, подобно ласточкину гнезду, к обрывистому склону.
Гарлеф аккуратно поставил Игрэйн с Ланселотом в мокрую от росы траву, наклонился к ним и приложил палец к губам.
– Слышишь? – тихо спросил он.
Игрэйн прислушалась и различила вздох, глубокий вздох, принесённый ветром с башни.
– И вот так день и ночь, – прошептал великан. – Он всегда скорбит. А был когда-то великим рыцарем. Два раза спас меня от охотников за великанами и множество раз спасал единорогов. Он выиграл много боёв. На королевских турнирах сбросил с седла дюжину рыцарей и шесть раз как победитель целовал принцессу. Но однажды пришёл к этому холму с самым скорбным лицом, какое только бывает. Он не вернулся в свою крепость в соседней долине, а попросил меня построить ему эту жалкую башню. Лестницу вырубал в скале сам, истирая руки в кровь. С тех пор дни и ночи вздыхает. Он сказал, что потерял свою честь и что нет ему места среди людей. Но тебя обязательно проводит, если ты попросишь его о помощи и выдержишь эти бесконечные вздохи.
Игрэйн взглянула на одинокую башню.
– Я всегда хотела познакомиться с рыцарем, выигравшим королевский турнир, – тихо сказала она. – Думаешь, он правда пойдёт со мной?
– О, несомненно! – Гарлеф заговорил ещё тише: – Сказать по правде… я думаю, ему пойдёт на пользу снова помочь кому-нибудь. Подожди здесь. Я спрошу у него.
Великан выпрямился, шагнул к горе и заглянул в верхнее окно башни.
– Эй! – позвал он. – Привет! Кто-нибудь есть дома?
За окном не было никакого движения, но наверху, на крыше башни, из-за освещённых луной зубцов выступила фигура. То был рыцарь. Его доспехи сияли, но на шлеме не было украшения в виде перьев.
– А, это ты, Гарлеф! – Голос его не выдал никакой радости. – Чего ты хочешь, друг мой?
– Я привёл девочку, которая совсем одна прискакала сюда от Шепотливого леса ради нескольких волос с моей головы. Она добралась невредимой, но мне было бы спокойнее, если бы ты смог проводить её до дома. – Великан просунул свой огромный нос между зубцами башни. – Её зовут Игрэйн, а крепость её родителей хочет захватить злодей по имени Осмунд.
– Осмунд? – удивился рыцарь. – О, я о нём наслышан. Колдун, владеет чёрной магией. – Он перегнулся через зубцы и посмотрел сверху на Игрэйн. – О, да она в доспехах! – изумлённо сказал он.
– Это храбрая девочка, – заверил Гарлеф, – но я всё равно хотел бы, чтобы до дома её проводил опытный рыцарь. Понимаешь?
Тот молчал. Молчал он целую небольшую вечность. Потом снова вздохнул:
– Ладно. Рыцарь обязан помочь даме, если она в беде. Даже если он потерял свою честь.
– О, ради звёздного неба, не начинай свои причитания! – сказал Гарлеф и снял вздыхающего рыцаря с башни.
Ланселот фыркнул, когда великан поставил рыцаря в траву рядом с ним, но не отступил от Игрэйн ни на
