Друг в темнице
Тюремная башня находилась в самом конце тёмного двора, сразу за оружейным залом Дюстерфельса. Перед ней стоял лишь один стражник – высокий молодой мужчина, который скучающе ковырялся щепочкой в зубах.
– Всего один, – пробормотала Игрэйн, разглядывая его издали. – С ним я должна бы справиться.
Альберт научил её перед отъездом десяти заклинаниям на все случаи жизни. Одно из них как раз подходило.
– Мне нужна твоя помощь, Серый, – шепнула она на ухо ослу. – Но только не ори… (Серый любил покричать.) Иначе они пустят тебя на колбасу, а я попаду в темницу к Бертраму, понятно?
Осёл презрительно фыркнул. Однако послушно потопал вслед за Игрэйн к стражнику.
– Приветствую вас, – сказала Игрэйн и сделала книксен. – Мне велено принести сюда яйца.
– Что за чушь! – рявкнул стражник и сплюнул. – Это место похоже на кухню?
Наморщив лоб, Игрэйн посмотрела на башню.
– Не знаю…
Стражник расплылся в язвительной улыбке:
– Это тюрьма, детка. Такие лакомства, как свежие яйца, в тюрьме не положены.
– Тюрьма? – понизила голос Игрэйн. Она старалась изобразить потрясение. – И там кто-то есть?
– А то! Иначе зачем я здесь стою, по-твоему?! – проворчал стражник. – А теперь кыш отсюда!
Но Игрэйн отставила корзину с яйцами и одарила стражника лучистой улыбкой.
– Спящая красавица, – прошептала она сама себе. – Да, это, пожалуй, подойдёт. Как там дальше…
– Что ты там лепечешь? – рассердился стражник, выставив против неё копьё. – Я сказал, кыш отсюда!
Но Игрэйн не сдвинулась с места. Она уставилась стражнику прямо в лоб, как учил её Альберт, и начала бормотать заклинание:
Как спящая красавица, засыпай,Больше мне не докучай.Глаза твои уже закрылись.Ворота сзади отворились.Теперь ты спишь и шумно дышишь,Пока мой смех ты не услышишь.Уже после первой строчки стражник закрыл глаза, а когда Игрэйн закончила, он вовсю храпел.
– Тихо, – шёпотом приказала Игрэйн и зажала ему нос, пока он не перестал храпеть.
Затем она опустила забрало его шлема, чтобы никто не заметил, что стражник спит, всунула копьё ему в руки так, чтобы он опирался на него и не упал, и открыла дверь башни, отодвинув засов. Осла Игрэйн затащила внутрь и пинком захлопнула за собой дверь.
Внутри башни было темно. Лишь сквозь узкие щели в каменной кладке проникал дневной свет. Игрэйн однажды уже была здесь, пару месяцев назад, когда баронесса попросила её пересчитать бочки с медовым пивом. Игрэйн оказала ей любезность и спустилась в темницу, не подозревая, сколько пауков сновало по этим бочкам. Её и сейчас бросило в дрожь от этого воспоминания, и она молилась, чтобы вместе с бочками отсюда исчезли и пауки.
– Идём же, Серый, – шепнула она и потянула упрямого осла к яме.
Над ямой на колодезном вóроте висела большая корзина. Игрэйн отодвинула в сторону доски, закрывающие яму, и осторожно заглянула в пропасть. Осёл от страха дико вращал глазами и вырывался у неё из рук.
– Бертрам? – бросила Игрэйн в чёрную как смоль темноту. Оттуда поднимался сладковатый запах: темница пропахла медовым пивом.
Сначала было тихо, затем из глубины донёсся недоверчивый голос Бертрама:
– Игрэйн? О боже, мне уже мерещатся призраки. Должно быть, от голода.
Игрэйн тихо засмеялась:
– Нет, Бертрам, честное рыцарское, я не призрак. Сейчас я спущу вниз корзину. Смотри, чтобы она не ударила тебя по голове, да?
Ворот заскрипел, когда Игрэйн стала его раскручивать, корзина начала медленно опускаться и скрылась в темноте.
– Боже правый, это и впрямь ты, Игрэйн! – воскликнул снизу Бертрам. – Но как ты меня вытащишь? Я тяжёлый.
– Я привела с собой осла, – ответила Игрэйн. – Я обвяжу его верёвкой, и он тебя вытянет. Скорее полезай в корзину.
Она подошла к самому краю ямы, протянула руку, чтобы снять трос с ворота, и в ужасе отпрянула. Жирный паук старательно плёл на вороте свою серебристую паутину. У него были мохнатые лапы, а на спине – бледный узор, и на сей раз это был не тот паук, каких ей наколдовывал Альберт, чтобы нагнать на неё страху.
Игрэйн закусила губу, снова протянула руку к тросу, и паук так и метнулся к ней по своей паутине вниз. Как же быстро он перебирал лапами!
– Игрэйн! – позвал Бертрам. – Осёл не справляется? Боже, так и знал, я слишком толстый.
– Тут паук на вороте, – тоненьким голоском пожаловалась Игрэйн. – Огромный мохнатый паук.
– Паук? Батюшки мои, Игрэйн! – Вздох Бертрама был слышен даже наверху. – Сдуй его.
– Сдуть? – пролепетала Игрэйн, нервно отводя волосы со лба.
Потом зажмурилась и набрала в лёгкие побольше воздуха. Сработало! Когда она снова открыла глаза, паутина оказалась разорвана, а паука больше не было.
Дрожащими руками Игрэйн отцепила верёвку с ворота, обвязала ею осла и потянула Серого за собой, прицокивая языком. Маленькому ослику пришлось нелегко: Бертрам не был пушинкой. Два раза он останавливался, и Бертраму приходилось висеть над пропастью в болтающейся корзине, а Игрэйн тащила и толкала осла, ругала и поглаживала, только бы он продолжал тянуть верёвку.
– Ещё чуть-чуть! – шептала она ему. – Ну давай же, ты сможешь!
Но тут вдруг услышала снаружи голоса.
– Не двигайся! – шёпотом приказала она Серому и бросилась к двери.
– Ну что там, ослик?! – крикнул Бертрам из глубины. – Толстый Бертрам не хочет обратно в яму.
– Тс-с-с! – зашипела Игрэйн и приложила ухо к двери.
– Ты только посмотри на этого Бальдура! – услышала она хриплый голос. – Опять уснул на посту. Если Колючий это увидит, Бальдуру придётся составить компанию жирному конюшему в темнице.
– Это точно, – язвительно захихикал другой голос. – А если мы расскажем Колючему, что его тюремный стражник храпит на посту так, что дрожит весь Дюстерфельс? Вот будет весело!
– Да уж посмеёмся, – ответил первый. – Спи крепко, Бальдур. Скоро тебя навестят.
– Проклятье, – прошептала Игрэйн, когда звуки шагов затихли, подбежала к Серому и стала тянуть его с удвоенной силой, пока корзина, скрипя, не показалась из глубины.
– Скорее! – С трудом переводя дыхание, Игрэйн подтянула корзину с Бертрамом на край ямы. – Бежим! Скорее!
Конюший едва держался на ногах, ей пришлось помогать ему выбраться из корзины. Глядя на неё, он щурился: после двух дней, проведённых в кромешной темноте, даже скудный свет был невыносим для его глаз.
– Как ты здесь оказалась? – прохрипел Бертрам, опираясь на её плечо. – Разве я не предупредил, что собственноручно сброшу тебя в крепостной ров, если здесь появишься?
– Вот как? Может, мне бросить тебя обратно в яму? – Игрэйн освободила осла от верёвки и помогла Бертраму дойти до двери. – Я здесь не ради забавы. Осмунд уже нанёс визит в Бибернель, и мне нужен самый быстрый конь. Я пришла одолжить у тебя Ланселота.
– Что? – Бертрам непонимающе уставился на неё.
– Объясню позже. Ты сможешь идти?
Бертрам кивнул.
– Хорошо. – Игрэйн взяла Серого за поводья и осторожно открыла дверь башни.
Стражник всё ещё храпел. А Колючий пока не явился. Толкотня в крепости только усилилась. К кухне тащили мешки с мукой и зерном, через двор гнали скот. Кузнецы-оружейники пробивались сквозь толпу.
Игрэйн вывела осла наружу и подала Бертраму знак следовать за ней. Проходя мимо спящего стражника, конюший недоверчиво посмотрел на него. Игрэйн завела Серого в тёмный угол между крепостной стеной и большой липой, под которой баронесса всегда вершила суд.
– Сюда, – шепнула она Бертраму и достала накидку из тюка на спине осла. Там же были спрятаны и её доспехи. – К сожалению, переодеть тебя в женщину не получится из-за бороды, но так, наверное, тоже сойдёт. Возьми корзину. Осла тоже. Тогда стражники примут тебя за крестьянина, который привозил яйца. У ворот они проверяют только тех, кто входит в крепость. Снаружи перед крепостью так много повозок и ослов, что тебя не заметят. Тебе просто не надо суетиться.
Бертрам кивнул и набросил на
