– До ящиков, – распорядился я. Сам взялся за нижний конец брезента. Так я мог видеть лицо бедолаги, мог оценить, что с ним происходит.
К сожалению, я оказался прав. Раненый, словно в коконе, опасно болтался.
– Кладем и отрываем крышку ящика, – сказал я, когда мы обогнули покалеченный вагон.
Время! Теряем время! Мне было жарко, во рту – горько. В этот раз меня сразу послушались. Я даже не успел поучаствовать. Большой армейский ящик раскрошили, словно голодные пираньи неудачно заплывшего теленка. Петли, поддетые ножом, были моментально сбиты прикладами.
– Делаем щит! Основу!
Меня поняли правильно. С невероятной скоростью мы переложили раненого на крышку ящика, а потом вернули его на брезент. Получилась конструкция с твердой поверхностью – под голову и туловище.
– Это, пост оставлять нельзя, – сказал Толкач.
Я уже схватился за край брезента, намотал его на руку.
– Верно, Толя, верно. За это могут и по голове погладить. Кулаком, – согласился я с ним. Он понял все правильно. Втроем донести раненого можно было, но не быстро. И реально Толкач был прав: мы в первую очередь солдаты, которые должны выполнять поставленную задачу. Задачу по охране блокпоста!
Толик понял.
Схватился за другой край и дождался моей команды.
– Двинули! – произнес я.
Рванули мы хорошо, особенно первые пятьдесят метров. Я вспомнил сдачу кросса на экзамене. Не зря тогда бегали. Я все удивлялся, зачем мне в Зоне бегать. Оказывается, нужно. Мы несли раненого быстрым шагом по изведанной дороге. Автоматы бились о бронежилеты. Было тяжело. Четверо здоровых мужиков – и тяжело. Как в одиночку вытаскивали раненых с передовой, я не представляю.
И все же в наших действиях наблюдалась слаженность. Слаженный механизм, ржавый, скрипящий деталями, но работающий. Главное, чтобы не попалась еще одна свинья или кабаны. Или аномалия…
– Сталкеры, – выдохнул Баранов.
Или сталкеры. Логично. Двое знакомых, которых мы повстречали, двигаясь на блокпост. Тогда, на перекрестке. Они отступили. Ренат начал поднимать автомат, они схватились за ружья.
– Отставить, Баран! – крикнул я и тихо добавил: – Стреляй только в крайнем случае.
– Нам кранты, – на выдохе сказал Толик, – если не сейчас, то в спину стрельнут. На нас оружия и обмундирования – тысяч на сто…
Мне нравился ход мыслей Толкача. И тут он правильно все раскинул. Вот найти выход он был не в состоянии. Слишком ему в голову втемяшили: не знаешь что делать – стреляй.
– Меньше по людям палить надо, тогда и они к тебе потянутся, – сквозь зубы проговорил я.
Брезент с больным, казалось, оторвет мне руку. Ныло плечо, неприятно тянулись связки. Мы приближались к двум сталкерам. Это были обычные охотники. Нет, не за удачей, а простые люди, которых можно встретить в любом лесу. Плащи от дождя, сапоги и двустволка. У одного лицо с морщинами, нездорово бледное. Другой – молодой, в курточке, с рюкзаком.
Мы почти поравнялись с ними. Они не обостряли ситуацию.
– Мужики! – зычно крикнул я. – Чего стоим? Помогаем, помогаем!
7Не знаю, кто больше удивился, они или мои сослуживцы. Ренат сбился с шага, атлантовец впереди попытался оглянуться, чуть не вывернув себе шею. Мы остановились. Молодой глянул на морщинистого.
– По краям, по краям! – гаркнул я.
В чем-то мы схожи со сталкерами. Дисциплина. Даже не железная, а титановая. Крепко спаянная команда, где все четко знают, что делать и кого слушать во время проблемной ситуации.
– Чего б и не помочь добрым людям, – проскрипел морщинистый.
– Бара… – начал я и осекся. Называть Рената Бараном не хотелось. При чужих, с учетом слаженности действий, это было бы как-то подло. Он понял и ответил:
– Чё?
– Твои блокпост и доклад!
– Понял, Костыль. – Он уступил свой край брезента молодому. – Хватайся.
Тот еще раз посмотрел на старшего, получил подтверждение и вцепился.
– Несем аккуратно, по моей команде останавливаемся сразу! – сказал я. Раненый, перемазанный кровью, с повязкой на глазах и жгутами на шее, начал стонать. Жалобно, словно побитая дворняжка.
– Кто же его так? – удивился молодой.
– Ты неси, когда люди просят, – толкнул его морщинистый. Сам он взялся посередине.
Понесли. Ренат почему-то остался стоять на месте. То ли отдыхал, то ли контролировал наше движение. Я оглянулся, рискуя упасть. Нет, Баранов молодец, достал КПК и начал набирать блокпост. В армии что главное? Вовремя доложить. И тем самым организовать решение проблемы.
Толик сопел, как закипающий чайник, я несколько раз сбивался с ритма. Еще пятьдесят и еще пятьдесят. Прохладное утро, солнце еще ленилось греть в полную силу. Приятные серые облака неслись над нами. Хорошая же погода, а как для Зоны – так вообще шикарная! Ну откуда на ровном месте беда появилась?
Наконец-то появились тополя, за которыми я прятался, стараясь настичь сталкера-нарушителя.
– С дороги не сходим, – напомнил я. Получилось неразборчиво, но меня поняли.
– Конечно, нет, – согласился морщинистый, – там же у вас мины, а от нас – аномалия.
– Где? – выдохнул Толян.
Я тоже удивился, но сил говорить уже не хватало. Теперь меня раздражали и берцы. Что же, плохому водителю и столб мешает.
– Да вон там притаилась, – указал морщинистый в сторону ровной площадки в полуметре от дороги. Я отвлекся от раненого. Ничего не заметил. Трава как трава, может, чуть пожухлая. Да и то – если очень придираться.
В этот раз громкоговоритель прошипел, выплюнул несколько слов и замолк. Выключили его, а значит, готовы принимать раненого. Молодец Баранов, молодец.
– Наши, – выдохнул Толкач.
– Стояночка, – просипел я. Мы положили импровизированные носилки на асфальт.
Сталкеры стали нервничать, и я их понимал.
– Спасибо, мужики.
– За такое не благодарят, – сказал морщинистый. Молодой же не унимался, интересно ему было до колик в почках:
– Так что случилось?
– Свинья подрала, – буркнул я, тяжело дыша.
– Кабан? – уточнил он. И натянул респиратор, пряча лицо от солдатиков.
– Нет, свинья.
– Дивно, – ответил морщинистый. Он поднял воротник, поправил ружье с синей изолентой на прикладе.
– Мы пойдем, – сказал он. Солдаты были уже рядом.
Толик молчал. Он присел на корточки и разглядывал раненого. Атлантовец стоял шатаясь, как старое дерево на сильном ветру. Доходило до них, что если и выживет их друг, то будет без глаза. Инвалид. В инвалида за несколько секунд превратила его Зона.
– Идите, – сказал я. Сначала мы боялись оставлять их за спиной, теперь поменялась ситуация.
– Пойдем на чудо посмотрим, на свинью эту, – проговорил морщинистый. Словно подвел черту под нашей встречей. Они направились в сторону железнодорожного моста, медленно перебирая ногами. Оружие повесили на плечи, чтобы не спровоцировать военных. Я не знал, сколько они сэкономили времени, насколько увеличили шанс для раненого. Однако Ренат вернулся, а значит, блокпост мы не оставили без присмотра, задача выполнялась. За это можно было сталкеров поблагодарить.
– Мама-а-а, – протяжно завыл раненый.
Мы донесли раненого до поста, переложили на нормальные носилки темно-зеленого цвета. Нести нас не заставляли, однако мы последовали до внешнего поста.
Возвращаясь на блокпост, хотя кого я обманываю, возвращаясь за Барановым, я психанул на половине пути. Солнышко начало интенсивно светить, начиналось позднее утро.
