— Ох… жаль, что с нами нет Ньюби, он бы точно душу в заклад отдал за то, чтобы научиться такой стряпне… — сыто развалившись на стуле, Сойер вытер губы и пальцы салфеткой из тонкой бумазеи, и ощутил, что после такого роскошного пира его так и тянет сладко вздремнуть часок-другой где-нибудь в тенечке.
Что его еще удивляло, так это смена погоды — если они садились на пароход, отряхивая мокрый снег с курток и кутаясь в пончо, то здесь словно бы царило вечное лето, только в отличие от Техаса, совсем не засушливое. Влаги тут было так много, что деревья обзаводились длинными бородами из сизого мха (3), а трава и листья радовали глаз густой сочной зеленью, какая бывает в прерии лишь ранней весной или после редких обильных дождей. Здесь же туманы от реки и близкое дыхание океана наполняли воздух не только новыми и яркими запахами, но и ощущением, что его можно попросту пить…
Даллас бросил на мужа испытующий взгляд и убедился, что кулинарные шедевры Фло сделали свое дело: Текс напоминал довольного кота, в одиночку выдувшего целую чашку сливок, да еще вдобавок утянувшего пару котлет, и разлегся на стуле в наглой манере домашнего божества. Не хватало только пушистого хвоста да громогласного мурлыканья…
— А ты не хочешь послать весточку родным? На длинное письмо тебя вряд ли хватит, мой дорогой, но зато у Фло найдутся почтовые открытки на любой вкус. Думаю, Ньюби будет приятно получить каких-нибудь воркующих голубков, а тесть наверняка оценит английскую псовую охоту.
Фло, как человек опытный, и к тому же знакомый с Ричардом Далласом не первый год, немедленно материализовался поблизости и, сладко улыбаясь, водрузил на стол кофейник с только что сваренным кофе и посеребренное блюдо с маленькими воздушными пирожными-суфле:
— Комплимент от заведения, для моего самого давнего и любимого клиента! Прикажете еще подать «гавану» и коньяк, месье Даллас? Я как раз недавно пополнил погребок, выбор у меня теперь не хуже, чем в самом Париже у Тальбо!
— Тальбо тебе и в подметки не годится, Фло, — ответил Даллас без тени усмешки, зная, что любезный тавернеро весьма чувствителен к ответной любезности и похвалам, пусть даже преувеличенным. — Устрицы и луковый суп у него неплохи, но ему никогда не приготовить такого краба и таких котлет! Не говоря уж о твоем знаменитом горячем шоколаде…
Бета встрепенулся — намек был более чем прозрачен — и сейчас же подхватил мяч, пущенный альфаэро:
— Ах, дурья моя голова! Ведь я еще не предложил вам, вашему супругу и вашим друзьям «шоколя ля руайяль орлеаннез»! Я это исправлю, немедленно исправлю… Вам не придется ждать и пяти минут!
— Спасибо, Фло, но сегодня я не смогу попробовать твой «шоколя», и не знаю, захочет ли Текс… но Барнсы точно захотят, так что не огорчайся слишком сильно. Моя команда в любом случае побудет под твоей опекой, пока я съезжу по делу. Устрой их на задней террасе, с видом на реку, и позаботься о них до моего возвращения. Я в долгу не останусь.
Ричард, как всегда, оповещал о своем намерении явочным порядком; он поднялся из-за стола, надел шляпу и, обернувшись к Тексу, мягко проговорил:
— Я скоро вернусь… Сиеста еще не успеет закончиться.
Сойер обеспокоился, что десерт в виде неведомого «шакаля» в него уже точно не влезет, а Ричард тут же дал ему новый повод для волнения — встал и собрался куда-то уйти, оставив его на попечении своих парней.
— Эй, погоди, ты куда? Я с тобой! — ковбой, с которого мигом слетела блаженная сытая дремота, тут же подорвался со стула и решительно двинулся следом за Далласом, ясно дав тому понять, что не отступится.
С самого начала их знакомства, исчезновения Ричарда должны были бы войти у Сойера в привычку, однако, став законным супругом, он больше не намеревался играть роль покорного домашнего омежки, которого можно было запереть в доме с шитьем и бетой-компаньоном. Если братья Барнс вознамерятся чинить ему препятствия, уж он найдет способ урезонить всех четверых, ну, а Далласу показать, что обладает такой же свободой воли, какая есть у любого полноценного альфы.
Сойер а-Даллас подскочил с плетеного стула, как будто его скорпион в задницу ужалил, и рванулся за Дексом. Верные братья Барнс, на что уж были ловки и сообразительны, попросту не успели перехватить парня, чтобы в восемь рук усмирить бунтарский пыл. Распоряжение босса, однако, следовало исполнить в лучшем виде, и недовольные близнецы, бросив недопитый кофе и нетронутый десерт, гуськом потянулись к выходу — догонять упрямца.
В результате маленький отряд заново воссоединился во дворе таверны, у распахнутых настежь кованых ворот, где Ричард собирался сесть в подкативший экипаж, Текс намеревался во что бы ни стало к нему присоединиться, а Барнсы —деликатно помешать молодому человеку… Со стороны сцена выглядела довольно эксцентрической, и завсегдатаи «Алой маски», как раз начавшие собираться к обеду, вкупе с гостями, сидевшими на уличной веранде, бросали любопытные взгляды на путешественников.
— Да отвяжитесь от меня, чертовы бесы! — Текс искренне не понимая причин, по которым ему не стоило ехать с Ричардом туда, куда он намеревался поехать один, раздраженно отмахивался и уворачивался от братьев Барнс, окруживших его, как загонщики мустанга, и пытавшихся оттереть от альфаэро. А тот не вмешивался — словно не замечал поднявшейся из-за его отъезда суеты, забрался в экипаж и намеревался-таки укатить без него!
Чтобы воспрепятствовать этому, ковбой поступил так, как было самоочевидно — когда Даллас закрыл за собой дверь, Сойер попросту повис на поводьях, не давая кучеру править двойкой и заставляя лошадей с зашоренными глазами пятиться, храпеть и приседать на задние ноги:
— Клянусь кишками дохлого койота, а-мистер Даллас! Ты без меня и шагу не сделаешь, или я самолично обрежу чертовы ремни! — удерживая одной рукой крученые поводья, он нащупал нож за поясом и, выпростав лезвие, уже примерился полоснуть по гужам, крепящим хомуты к дышлу, когда кучер, привстав на козлах, заорал:
— Ах ты, разбойник! А ну не трожь упряжи, вот я тебя сейчас!.. — и сделал широкий замах кнутовищем.
Лошади, испугавшись
