Голос мой прозвучал на удивление ровно, когда я сказала:
— Ваша милость, скажите, откуда вы знаете об исследованиях Химены?
Он смущенно переглянулся со своим герольдом. Конде сказал:
— Я часто гуляю по ночам, когда все спят. В последнее время я хожу молиться в монастырь. Прошлой ночью я видел леди Химену с послом из Басагуана. — Он легким кивком указал на Алентина. — Я просто подумал… я знаю, что она была переписчицей… В общем, я недавно сам начал изучать рукописи, и я думал поболтать о…
Я рассмеялась, когда на ум мне пришла неплохая ложь. Этот смех не обманул бы никого из моих знакомых, но конде стало легче.
— Я не хотела пугать вас, ваша милость, — сказала я. — Просто мы намеренно держали это в тайне. Понимаете, не многие знают, что архив Бризадульче несколько пострадал во время войны. Мы ведем работу по восстановлению документов, даже пишем новые по мере необходимости.
Он кивнул.
— Я рад это слышать. Подобные жесты много значат для укрепления дружеских отношений с королевой Космэ. А это жизненно важно, притом что ее страна располагается между нами и Инвирной.
— Это так. — Я подняла свой бокал. — За дружеские отношения между Басагуаном и Гойя д’Ареной.
Все подняли бокалы и с вежливым облегчением повторили тост.
— Однако на вашем месте, — продолжал конде, — я прочесывал бы архив в поисках информации об амулете.
Я уставилась на него. Неужели все эти вопросы всего лишь невинное совпадение? Или в этом есть тонкий замысел?
— Отчего же? — спросила Химена, и наверняка не я одна услышала в ее голосе угрожающие нотки.
— Ну, прежде всего из-за анимага. Того, что сжег себя заживо. Инвирны все еще отчаянно стремятся получить камень. Надо признать, мне ужасно интересно почему. И не мне одному. Весь город говорит об этом. А может быть, и вся страна.
— Может быть, они его боятся? — предположила леди Геда. — Ее величество уничтожила нескольких их самых могущественных магов с его помощью.
Тристан пожал плечами.
— Ни одно столетие из двух тысячелетий нашей истории не обошлось без амулетов и их хранителей. Почему они прибегают к таким крайностям только теперь?
Я понимала, что должна что-то сказать, но не знала, что именно. Они говорили обо мне, о самой важной части моей жизни так, будто меня вообще не было рядом. И вероятно, такие беседы ведутся по всей стране.
Мой амулет. Я. Застольная беседа. Наверное, как королева я принадлежу каждому.
— Знаете, что я думаю? — сказала леди Геда.
— Будем рады узнать, — искренне сказала я.
Она подняла голову.
— Я думаю, они хотят вернуть себе эту землю.
— Да?
— Я была бы плохой женой мэра, если бы не знала своей истории, — чопорно проговорила она. — Мой учитель рассказывал, что через несколько столетий после того, как Бог бросил в этот мир несколько семей, одна семья потеряла голову от тщеславия и начала захватывать земли путем войны или браков. Но остальные объединились и сумели остановить их. Они бежали в пустыню, как велел Господь, и стали инвирнами.
Они были изгнаны, — продолжала она. — Все знают, что Бризадульче самый красивый город на свете. Я думаю, инвирны хотят вернуть его.
Ее история в целом соответствовала истине, в отличие от ее оценки города. Бризадульче, окруженный со всех сторон природными преградами, вынужден был покупать все необходимое. Он оставался столицей благодаря исторической традиции или, может быть, ностальгии. Но само место не имело никакого практического значения. Ради чего инвирнам возвращать его, если можно захватить Пуэрто-Верде или зеленые холмы южных графств?
Я сказала:
— Интересная гипотеза. Возможно, вы правы.
Химена поперхнулась вином.
Вошел главный повар в сопровождении лакеев, несущих на подносах разделанную курицу, кукурузные тортильи и свежие фрукты. У меня потекли слюнки при виде моих любимых медово-кокосовых лепешек. Видно было, что они только из печи, мед таял и стекал с них на блюдо.
Леди Геда захлопала в ладоши.
— Цыпленок пибиль! Я слышала, это было любимое блюдо короля. — Она указала на блюдо.
— Это правда, — сказал Гектор. — Он впервые попробовал его в доме моего отца. — В ответ на мой вопросительный взгляд он продолжал: — Однажды летом корабль короля Николао был застигнут штормом и налетел на риф. Они с принцем Алехандро нашли у нас приют, пока корабль восстанавливали. Так мы впервые встретились.
Я никогда прежде не слышала этой истории. Я подумала, что, наверное, многого не знаю о Гекторе.
Отец Алентин сказал:
— Вы, должно быть, произвели на него большое впечатление, раз он сделал вас своим пажом. А позднее назначил капитаном гвардии. Вы самый молодой командующий королевской стражи в истории.
Гектор смущенно пожал плечами.
— Это была в общем-то случайность.
— Что вы имеете в виду? — спросил священник.
— У меня было два старших брата, и мы часто сражались на игрушечных мечах во дворе. Однажды утром, когда Алехандро был у нас в доме, один из братьев сбил меня с ног, а другой начал дразнить и тыкать мечом. Это была игра, мы проделывали такое прежде сотни раз. Но Алехандро увидел все это из окна своей спальни, выскочил во двор и начал кричать, что они должны отойти от меня, что он только что назначил меня своим личным пажом и как они смеют угрожать королевскому пажу.
— Он думал, что спасает вас, — сказала я.
Гектор кивнул, взгляд его потеплел от этого воспоминания.
— Мне тогда было всего двенадцать, и я, конечно, считал его самым прекрасным человеком на свете.
— И постепенно вы стали настоящими друзьями, — сказала я.
— Да, очень быстро. Он был одинок. Единственный ребенок. Ему нравилось, что рядом есть младший мальчик, которого можно легко победить в поединке. — Он с гордостью добавил: — Конечно, так продолжалось всего пару лет.
Я рассмеялась.
— Ну конечно. Он говорил, что вы были самым сильным противником из всех, что он встречал.
— Правда? — С его лица
