— Найдите доктора Энзо! — крикнула я. — Скажите ему срочно прийти в казармы, в комнату капитана.
Гектор почти повис на мне. Страх пронзил меня внезапной болью.
— Конде Тристан, вы можете проводить нас в казармы?
— Конечно. — Он сделал знак одному из своих людей. — Оставайтесь с неизвестным. Свяжите ему руки и ноги. Поверните его на бок на случай, если его будет тошнить.
И мы пошли по коридору к казармам. Гектор тяжело повис на моем плече, ноги его подкашивались. У меня ноги дрожали от усилия, и каждый шаг отбивал у меня в голове ритм отчаянной молитвы: Только не Гектор, не Гектор, не Гектор.
14
К тому времени, когда мы добрались до казарм, он был без сознания, и конде Тристан почти нес его на себе. Остальные стражники помогли положить его на кровать.
Прибежал доктор Энзо с двумя помощниками в серых халатах.
— Слишком много крови, — пробормотал он. — Поверните его на бок и разорвите рубашку, — приказал он ассистентам. — А вы, — сказал он одному из стражников, — принесите горячей воды и чистых бинтов, как можно больше. Надо смыть кровь, чтобы я мог осмотреть рану и вытащить стрелу. Ваше величество, пожалуйста, отойдите.
Я понимала, что мешаю, но не двигалась с места.
— Скажите, он… он что?..
Он развернулся, взял меня за плечи и отодвинул к стене.
— Я советую вам помолиться, — сказал он.
Не сводя глаз с бледного лица Гектора, я сползла вниз и, упершись спиной о стену, прижала колени к груди. Тристан присел рядом со мной. Он взял меня за руку и сказал:
— Вы очень волнуетесь о нем.
Я кивнула.
— Гектор… один из моих самых близких друзей.
— Тогда я побуду здесь и помолюсь вместе с вами.
— Спасибо, — прошептала я. Не было смысла говорить ему, что я и раньше молилась об умирающих, но это не помогало.
Доктор Энзо крикнул помощнику зажечь огонь в камине и раскалить кочергу.
Тристан бормотал молитву рядом со мной, держа мою руку в своей, я же не могла сконцентрироваться на словах. Я могла лишь в ужасе смотреть, как доктор Энзо, взяв что-то похожее на бритву с длинной ручкой начал вырезать наконечник стрелы.
— Интересно, — сказал доктор. — Очень интересно.
— Что? — спросила я, перебивая молитву Тристана.
— Стрела чуть не раздробила ребро, — сказал он. — Попала в легкое, так что я не могу протолкнуть ее вперед. Придется вытягивать, но наконечник зазубренный. Будут дополнительные повреждения.
Но кожа Гектора слишком бледна, дыхание слишком слабое. На щеках его выступил пот. Едва ли он вынесет новые раны.
Я все равно продолжала молиться, я не знала, что еще сделать. Я закрыла глаза и молилась, чувствуя, как мой амулет излучает обманчиво-спокойное тепло внутри меня. Я не переставала молиться и не открывала глаза, даже когда Гектор, не приходя в сознание, издал негромкий хрип, и я поняла, что Энзо вытащил стрелу. Даже когда горячая кочерга зашипела от соприкосновения с его телом и комнату наполнил запах паленой крови.
Доктор и его помощники прибрались, собрали пропитанные кровью тряпки и вытерли пол у кровати Гектора. Тогда Тристан осторожно потряс меня за плечо.
— Мне надо проведать человека, которого я ударил по голове, — сказал он. — Выяснить, что он знает.
Я совсем забыла о нем.
— О, да, пожалуйста, сделайте это. — Он поднялся и пошел к двери. — Тристан? — Он обернулся. — Спасибо. За то, что пришли на помощь. И что остались со мной.
Он низко поклонился.
— Могу я оставить вас здесь?
— В казарме моей собственной королевской охраны я в безопасности.
— Конечно. С вашего позволения, — и он вышел из комнаты Гектора.
Комната Гектора. Я никогда прежде не была тут. Я огляделась вокруг и не удивилась ее строгой красоте. Его кровать, его гардероб, даже некрашеный шерстяной ковер у меня под ногами отличались элегантной простотой с их ровными линиями, приглушенными цветами и мастерством исполнения. На одной стене висела картина, единственная яркая вещь в комнате. На ней был виноградник, ряды виноградных лоз, отяжелевших от спелых плодов, а за ними — золотистые холмы, озаренные заходящим солнцем. Несколько рукописей и даже пара книг лежали стопкой на ночном столике, рядом с оплывшей свечой — единственным проявлением беспорядка в комнате.
Вот где спал Гектор. И где, судя по рукописям, проводил то недолгое свободное время, что я ему оставляла. Я глубоко вздохнула. Здесь даже запах был его — запах кожи, алоэ и мужского пота.
Доктор и его помощники направились к двери с окровавленными тряпками в руках.
— Ваше величество, мне надо осмотреть второго стражника. Я слышал, он ранен в ногу?
— Постойте. Скажите, как Гектор?
— Он потерял слишком много крови, и стрела задела его легкое. Я не мог предотвратить шока. Он едва ли выживет, несмотря на все мое мастерство.
В глазах у меня все поплыло, и корсаж вдруг стал слишком тугим и горячим.
— Вы еще побудете здесь, ваше величество? — спросил он необычно мягким голосом.
— Да, — услышала я свой ответ.
— В таком случае, я оставлю отвар дьяволовой крапивы на камине. Заставьте его выпить, если вдруг он придет в себя. Он поможет крови лучше сворачиваться и облегчит боль. Я распоряжусь, чтобы больше никто не входил в комнату — ему нужен идеальный покой. Если вам надо будет уйти, попросите стражника снаружи посидеть здесь, чтобы следить за его… здоровьем. Я вернусь позже, чтобы осмотреть повязки.
Я едва заметила, как он закрыл за собой дверь. Я смотрела на лицо Гектора, на его загнутые вверх ресницы над щеками, на его приоткрытый рот, темную щетину на подбородке.
Лицо мое пылало, от каминного жара, от тепла амулета, отвечавшего на мои молитвы, от страха. Он едва ли выживет. Я подползла к кровати и встала на колени перед ней. Я взяла его руку и крепко
