— Можно, — сказал он. — Хотя и жаль, что вы не будете покрыты пылью с ног до головы. Так-то вас точно никто не узнает.
Я не могла не бросить на него гневного взгляда. Он лукаво усмехнулся, но тут же снова стал серьезным.
— Мы проследим за ними, — сказал он.
— Нет. — Я же теперь в пустыне. Я точно знаю, что делать. — Мы поступим умнее.
— Да?
— Если они все еще идут за нами, я пошлю Белена за ними проследить.
— Так вы решили довериться ему?
— Я верю в его способность выслеживать. — Я вспомнила тот день, когда отравили Иладро. Было бы так естественно просить Белена о помощи. Она потребовалась, и вот мы снова вернулись к своим привычным ролям, будто ничего и не было. — Смею надеяться, со временем придет и другое доверие.
Когда мы разбили лагерь, верховые, замеченные Гектором, все еще шли за нами — крохотные темные фигурки на горизонте. Другие путешественники догоняли и перегоняли нас, а эти останавливались, когда останавливались мы, и разбивали лагерь одновременно с нами. Их костер мерцал вдали, когда сумерки превращались в ночь.
Я приказала не разжигать костров, и мы поужинали вяленым мясом, сушеными финиками и хлебом. Я не хотела, чтобы за нами наблюдали на расстоянии, знали, что мы проводим совет.
Мы сели в круг, освещаемый лишь звездами и луной. Нас было тридцать, включая людей Тристана, за каждого из которых он поручился. Даже Шторм осмелился выйти из повозки и присоединиться к нам. Остальные насторожились, но все же освободили для него место. Он не снял капюшона, закрывавшего лицо.
Я встала и сказала:
— Белен, подойди сюда.
Он подчинился без колебаний и встал передо мной на одно колено.
Я спросила:
— Ты все еще хочешь присягнуть мне на верность?
Только по его прерывистому дыханию можно было судить, что он удивлен.
— Да, — без колебаний ответил он.
— Тогда я принимаю тебя на службу.
Он протянул руки и стиснул ткань у меня на поясе, быстро, будто боясь, что я передумаю. Было неприятно и неловко, особенно когда он задел мой амулет, и я услышала совсем рядом звон кинжалов, вынимаемых из ножен. Но я знала, что это традиционный жест нового вассала, и его нельзя запретить.
Белен произнес:
— Клянусь служить вам верой и правдой. Клянусь защищать и почитать вас. Готов выполнить любой ваш приказ. Пока я жив, ваш народ будет моим народом, ваш путь — моим путем, ваш бог — моим богом.
Я взяла его за руки и подняла с колен, а все остальные прошептали: «Аминь».
Он стоял передо мной, и я смотрела на него снизу вверх, не в силах отвести глаз от повязки на его лице. Его пытали из-за меня. Потому что он отказался сдать меня, когда понял свою ошибку. Повинуясь внезапному порыву, я крепко обняла его.
Он прошептал:
— Спасибо, Элиза.
Позади него я увидела сияющее лицо Мары. По щекам ее текли слезы, блестевшие при свете луны.
Я отстранилась от него, надеясь, что мое прощение не оказалось слишком поспешным. Но я была уверена в своей правоте.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала я ему. — Сегодня.
— Я готов.
Когда я рассказала ему про всадников, что шли за нами, он понимающе кивнул. Ему даже не пришлось объяснять, что делать. Он просто сказал:
— Я вернусь к утру, — и скрылся в темноте.
Я села и скрестила ноги.
— Я подозреваю конде Эдуардо. Он был недоволен, когда узнал о путешествии и его цели. Он настаивает, чтобы я вышла за северного лорда. И он знает, что я от него что-то скрываю.
— Он ведь не знает обо мне? — проговорил Шторм своим шипящим голосом.
— Это как раз то, что я от него скрываю.
— Если это люди конде, — сказала Химена, — мы можем использовать их в своих целях. Можем направить по ложному пути.
— Именно об этом я и думаю, — сказала я.
— А что, если это воры? — произнес женский голос, которого я не узнала.
Гектор рассмеялся.
— Тогда это действительно бедные воры, — сказал он. — Пятеро против всех нас?
И действительно звучало это смешно. Они с Тристаном могли бы вдвоем справиться с пятью ворами. Я же боялась, что они могли быть убийцами. Они могли просто следить, терпеливо и спокойно, ждать подходящего момента, чтобы проникнуть в наш лагерь.
Вероятно, Гектор думал о том же самом, потому что он сказал:
— Пока мы не знаем наверняка, надо быть начеку. Элиза, вы поедете завтра в повозке для слуг, чтобы вас не было видно.
Я открыла рот, собираясь возразить, сказать, что мне лучше идти, чем сидеть в тесной душной повозке. Но, вспомнив о решении доверяться его советам, я сказала:
— Хорошо.
И это было правильно.
18
Я проснулась оттого, что кто-то зажал мне рукой рот. Я выгнулась дугой, пытаясь отстраниться от нападающего, сердце бешено колотилось, я задыхалась. Вот и оно, то, чего я так боялась…
— Элиза! — раздался тихий шепот Белена. — Это я.
Я расслабилась, успокаиваясь. Он убрал руку, сказав:
— Ш-ш-ш!
— Да что ты вообще делаешь? — в ярости зашептала я.
— Хотел посмотреть, удастся ли мне проскользнуть мимо часовых Тристана и королевской охраны к вам в палатку.
— Ох! — Я села на своей походной постели, потерла руки, согревая их. Моя охрана — это лучшие солдаты страны. Конечно, не каждому удалось бы проскользнуть мимо них. Я тихо сказала: — Ну, ты один из самых пронырливых людей на свете.
— Этого я не отрицаю. — Я не видела его в темноте, но по голосу было ясно, что он улыбается.
— Что тебе удалось узнать?
Он сел, скрестив ноги, и моя палатка слегка наклонилась.
