— И ты хочешь сказать, что вчера я была настолько не в себе, что вернулась домой не в своей одежде и даже не заметила этого, когда снимала её?! Черт, да что вообще произошло вчера ночью?!
— Мы во всем разберёмся, — испуганно прошептала Кэрри. — Слышишь? Мы ещё раз поговорим со всеми, и восстановим события по минутам. Только не вздумай идти в полицию, хорошо?
— Идти в полицию? — переспросила Деметра. — Зачем мне идти в полицию?
— Ну… — осторожно начала Кэрри, подбирая слова. — Твоя одежда на убитой девушке… Не думаю, что это случайность. Они начнут во всем разбираться… И будет лучше, если про тебя никто не узнает.
— Ты ведь не хочешь сказать, что это я её убила?
— Конечно, нет. Но между тобой и убитой есть какая–то связь. — В голосе подруги послышалась привычная уверенность. — Сначала мы сами выясним все об этой ночи в Рейвене. Все, что сможем. Что ты делала, с кем общалась, помимо нее…
— Думаешь, я общалась с мёртвой девушкой? — спросила Деми.
— А как иначе вы обменялись шмотками? — приподняла брови Кэрри. — Решено! Завтра же начнём наше расследование. Вот увидишь, когда выяснится, что ты здесь не при чем, мы еще будет вспоминать об этом событии и смеяться!
— Отличный план, Кэрри. Вчера мой двойник умер в Рейвене и мы теперь будем играть в детективов. Просто отлично.
— Ох, не передёргивай! Постарайся пока забыть обо всем этом, ладненько? Бургеры c картошкой и фильм, помнишь? Все будет хорошо, я уверена.
— У меня пропал аппетит, — сказала Деметра. — Ты ешь, я скоро вернусь.
Лицо Кэрри приобрело недоуменное выражение, словно она не понимала, как можно отказываться от ужина из–за такой мелочи, как смерть двойника.
— Мне нужно все обдумать, — тихо добавила Деми, обходя замершую подругу.
Оказавшись у себя в комнате, она отметила царящий в ней бардак — неубранную постель, разбросанные вещи, смятые пакеты, и вновь ощутила давящую атмосферу старого дома. Головная боль напомнила о себе, и как никогда, именно сейчас захотелось почувствовать глоток свежего воздуха. Оказаться не здесь, оказаться в другом месте, в другой роли. Забыть всё то, что только что произошло.
Потратив несколько минут на то, чтобы отыскать в общем хаосе хоть какую–то приличную одежду, дрожащими руками Деметра натянула короткие синие шорты, свободную майку и босоножки на крупном каблуке. Волосы распускать не стала — и так сойдёт.
— Деми? — послышался осторожный голос подруги из–за закрытой двери. — Послушай, это все такая фигня…
— Для тебя все фигня, Кэрри, — с раздражением перебила её Деметра, выходя в коридор.
Спустившись по лестнице и сняв трикотажный кардиган с кривоногой напольной вешалки, она выскочила из дома, на ходу просовывая руки в рукава. Только оказавшись на улице, Деми почувствовала себя немного легче.
Небо затянули полупрозрачные облака, окрашенные в цвета заката. В обычный день Деметра обязательно сделала бы пару фото для инстаграма, но теперь ей казалось, что небо было залито кровью или блевотиной, и хотелось поскорее отвести взгляд.
Ноги сами понесли её в парк напротив дома. Накрапывал мелкий дождь, и на тенистых аллеях было немноголюдно. Бубнящий что–то себе под нос бездомный выгребал из урн помятые жестяные банки. Обойдя его стороной, Деми направилась к любимой скамейке под развесистым старым дубом, но та уже была занята. Какой–то парень в темной толстовке сидел на ней, уткнувшись в смартфон.
Злясь на весь мир, но больше всего — на саму себя, она уселась на никем не занятую скамейку напротив. И почувствовала себя очень глупо. Торопясь смыться из дома и подальше от Кэрри, Деметра даже не взяла с собой телефон. Что теперь делать? Она спрятала лицо в ладонях, раз за разом прокручивая в голове кадры, увиденные по телевизору.
Нужно было предположить, что может произойти подобное. Родители всегда запрещали ей удаляться от дома дальше, чем находилась школа, и никогда не отпустили бы в клуб посреди ночи. Стоило прислушаться к ним раньше, но сейчас Деми понимала: если рассказать все родителям, и они вновь отправят ее в больницу. Если же пойти в полицию, то вскроется правда о ее лечении и постоянном наблюдении у врачей… И тогда до конца жизни единственной связью с внешним миром останется маленькое зарешеченное окошко в палате для умалишенных. Ведь обвинить в убийстве сумасшедшую, лишенную памяти девушку будет очень удобно…
— Я не сумасшедшая, — одними губами прошептала Деметра. И никакие таблетки не помогут ей вспомнить то, что она не в силах. В том числе, и прошлую ночь. Как жаль, что нельзя сбежать из дома прямо сейчас! Но без денег сделать это не получится…
Кто–то аккуратно потрогал её за плечо:
— С вами все в порядке?
Отлично, нашёлся сочувствующий. Она опустила руки на колени и подняла глаза, глядя на незнакомца — им оказался тот парень. Мало ему было занять её скамейку — он решил ещё и влезть в её проблемы.
— Все просто замечательно, — саркастично поджала губы Деметра. Из–под темных растрёпанных волос на неё смотрели черные глубокие глаза. Как будто глаза ворона. — Отвали.
Парень был симпатичным, вот все, что нужно о нем знать. От осознания этого нагрубить ему было ещё приятнее.
Он нахмурился и собрался вернуться на прежнее место.
— Прошу прощения, что потревожил.
О, кажется, задело.
— Лучше бы скамейку освободил, — тихо буркнула ему в след Деми, не рассчитывая на то, что её услышат. Но парень все–таки обернулся.
— Что? — переспросил он. В голосе слышались явные нотки усмешки. Этого ещё не хватало.
— Скамейку, — повторила Деметра, чувствуя себя полной идиоткой. — Под дубом. Она моя любимая, я всегда сижу на ней, когда прихожу сюда. В солнечные дни тень от веток падает на неё так, будто скрывает меня ото всех. Что, в общем–то, неважно. Забудь.
— А
