– Но почему? – спросил Вейл. – Ведь вам было бы лучше оставаться в Библиотеке и учиться, находясь в полной безопасности, а не подвергаться разным опасностям?
Ирэн понимала, что вступает на опасную почву. Существовали такие предметы, о которых ему лучше не знать – ради его же собственной безопасности. И потому, наконец, сказала:
– Время в Библиотеке течет иначе, а мои родители хотели, чтобы я выросла в естественных условиях… Ну, в умеренно естественных. И если мне суждено было стать Библиотекарем, я должна была сначала узнать, какова жизнь за пределами Библиотеки.
– Так вот почему туда предпочитают брать тех, кто не имел к Библиотеке отношения, а не рекрутируют детей Библиотекарей? – спросил Кай.
Ирэн кивнула.
– Да, поэтому… А еще, честно говоря, не думаю, чтобы у Библиотекарей рождалось много детей. И тем более, чтобы они тоже стремились стать Библиотекарями. Наверное, я одна такая в целом поколении, или что-то вроде того.
Краем глаза она заметила движение: Брадаманта отворачивалась от нее, хотя и недостаточно быстро, чтобы скрыть выражение своего лица. В ее глазах светилась жгучая ревность. Ирэн, кажется, раньше не замечала у нее подобных чувств… Или все-таки замечала? Она очень старалась забыть многое, связанное с Брадамантой, и постоянно терпела неудачи.
Закончив переговоры с кэбменом, Сингх подошел к Вейлу.
– Я пришлю этот кэб за вами, сэр, как только он высадит меня у Олд-Бейли. Вам не потребуется много времени, чтобы узнать, здесь ли эта книга.
Ирэн попыталась сдержать нетерпение. Великим утешением было думать, что всего через полчаса она, быть может, получить возможность вернуться в Библиотеку с книгой в руках, Каем на буксире и Брадамантой в… Что ж, она не будет намеренно думать о ней плохо. В конце концов, неудачи случаются у всех. Например, выступления в образе Женщины-Кошки. И другие тоже.
Ну, может через час. Не стоит проявлять излишний оптимизм. Войдя в музей, они попали в прекрасный, огромный как собор зал с высоким потолком-куполом, стрельчатыми окнами и мозаичным полом. Скелет диплодока поглядывал свысока на посетителей пустыми глазницами, и какая-то встревоженная мамаша уговаривала своего ребенка не карабкаться по его ноге. Статуя из белого мрамора у входа в зал одобрительно смотрела на происходящее. Похоже, только это изваяние во всем этом Лондоне не было покрыто копотью. Ирэн этот факт показался интересным, но, к сожалению, на страницы книг он не попал. Вейл знал, куда им идти, и поднявшись по одной из лестниц, они прошли насквозь несколько небольших залов, заполненных экспонатами, и двинулись дальше, мимо чучел животных, гербариев, и нескольких витрин с минералами (остановиться и посмотреть времени не было). Потом пришлось спуститься по другой лестнице в еще более запутанный и тесный лабиринт коридоров, где, похоже, и занимались настоящими музейными делами. Вдоль стен были выстроены штабеля ящиков, на многих белели ярлыки: «по получении вскрыть». Пыли и грязи здесь не было только на дверях кабинетов и медных табличках с фамилиями. В блеске их угадывалось отчаянное стремление к порядку.
– Вот мы и пришли, – сказал Вейл, останавливаясь перед дверью в кабинет профессора Амелии Бэтони, магистра наук, доктора философии и богословия. Именно этой даме была адресована посылка, которую отправил Уиндем.
И он распахнул настежь дверь, даже не подумав постучать.
Потолок в кабинете был низким, но само помещение оказалось более просторным, чем можно было ожидать. Небольшой столик в углу был завален нераспечатанными письмами и посылками, а стол побольше, который стоял посреди кабинета, был завален костями, баночками из-под клея и всякими измерительными приборами. Пахло пылью и засыхающим растворителем. Из боковой двери появился молодой человек с кружкой горячего чая, над которой поднимался пар, и, увидев четырех незнакомцев, остановился.
– Мистер Рамсботтом, насколько я понимаю? – проговорил Вейл, сделав шаг вперед. – Секретарь профессора Бэтони?
Молодой человек кивнул и уставился на Вейла. Через некоторое время в глазах его появился свет узнавания.
– О, если вам нужна ее консультация… Увы, мне ужасно жаль, но профессор сейчас в Египте, в экспедиции…
– К счастью, я думаю, помочь нам сможете вы, мистер Рамсботтом, – проговорил Вейл. – Мы явились, чтобы выяснить судьбу одной затерявшейся посылки.
Рамсботтом с виноватым видом уставился на груду конвертов и пакетов на угловом столе.
– Мы разыскиваем посылку лорда Уиндема, – объяснил Вейл. Ирэн заметила, как напрягся стоявший возле него Кай, который смотрел на Рамсботтома горящими глазами, чем, очевидно, нервировал и без того нервного секретаря. – Вы должны были получить ее дней пять назад.
Неужели и в самом деле так мало времени прошло после смерти Уиндема, и после того, как они с Каем явились сюда? А мне казалось, что мы тут уже давно, подумала Ирэн.
– Ах, вот как, – пробормотал Рамсботтом, пробираясь к столу. Поставив кружку, он взял в руки гроссбух. – Действительно, я, кажется, помню ее.
– В самом деле? – спросил Вейл.
Рамсботтом кивнул.
– К ней прилагались особые инструкции. Леди и джентльмены… Профессор Бэтони несомненно ответит на все ваши вопросы, как только вернется. – Секретарь еще раз виновато посмотрел на груды почты. – Но она очень не любит, когда кто-то вскрывает ее почту, и, уезжая, сказала, что запрещает делать это кроме тех случаев, когда на письме или бандероли указано, что их следует вскрыть немедленно…
– Речь о ящике, сударь! – резко сказал Вейл, шагнув вперед. – Что с ним произошло?
– Ах, да… – Рамсботтом покрутил головой. – В приложенной к нему записке было сказано, что если профессор Бэтони не вернется в течение трех дней после его получения, уполномоченный ею сотрудник, которым являюсь я, должен вскрыть посылку и надлежащим образом распорядиться содержимым.
Ирэн вздрогнула. Стоявшая рядом Брадаманта побелела. Дыхание стоявшего по другую сторону Кая сделалось хриплым. Итак, вот она, последняя хитрость Уиндема на тот случай, если он все-таки не сумеет сохранить свою последнюю покупку… Неужели он был готов к тому, что его убьют?! Или это был еще один ход в игре с Сильвером? Попытка помешать ему или кому-то еще добраться до книги?
– В посылке оказался скелет археоптерикса, – продолжил Рамсботтом, с каждой секундой приходя во все большее возбуждение, – и бандероль, которую следовало переправить в другое место… – Он осекся и умолк.
– И куда же именно? – спросил Вейл.
Рамсботтом все еще колебался.
– Это конфиденциальная информация, мистер Вейл, и хотя я знаю о ваших связях с полицией, я, э-э, тем не менее… – Он умолк, явно не в силах произнести: «Я вам ничего не скажу».
– Мистер Рамсботтом! – Вейл шагнул вперед. – Естественно я не стану настаивать и принуждать вас. Но я буду благодарен, если вы заверите меня, что не станете чинить никакие препятствия в поисках посылки, если появится такая необходимость.
– Конечно! –
