– Я вернусь к тебе! – крикнул он жалобно. Бросился назад к лестнице, прыгнул в темную пропасть, побежал вниз.
Прошла минута. Потом еще одна. Шевельнулся кусок мусора в углу площадки. С треском сломалась гнилая доска. Из-за угла вышел Вийон. Отряхнулся от пыли, огляделся вокруг, сплюнул сквозь щербатые зубы и осторожно пошел за Фарамоном.
* * *Ждали с самого утра. Были тут Вийон, Ле Люп с двумя ножами за поясом, малыш Лионель, один из знакомцев Ле Люпа, рыжебородый резун кошелей и глоток, и даже старый Матфей, присевший в углу башни с поржавевшим мечом. Вийон готов был провести тут и год, лишь бы сделать то, что он задумал. Готов был ждать результата, лишь бы вырвать сердце у тех, кто выбрал такой простой путь к бегству.
День был холодный. С утра сеял небольшой дождик, небо серело, печальное и туманное. С башни они не видели ни гор, ни даже Ренна. Из туманной мглы выглядывали лишь острые крыши ближайших домов и острые скалы у подножия Высокого замка.
Все было готово. И все должно было произойти быстро и просто. Никто не ожидал осложнений. Вийон хорошо знал, что Фарамон должен сюда вернуться. Вернуться, чтобы сделать то, что намеревался. Вор решил просто ждать.
Хлопанье крыльев застало всех врасплох. Это было настолько неожиданно, что даже Вийон почти потерял голову. Поспешно спрятался в стенной нише. Отсюда он мог видеть всю верхушку башни. Когда шум усилился, когда он услышал хруст обломков, осторожно выглянул из укрытия.
Создание, которое он видел накануне, присело на вершине башни. Прекрасное, пушистое, оно распростерло крылья. Забило ими, а потом сложило за спиной – с изяществом и грацией, которых не увидишь ни у одного животного или человека. Было у создания лицо красивой женщины и тело, поросшее мягким пухом. Как у ангелицы из книги.
– Люп!!! – взвыл Вийон, выскакивая из укрытия.
Ангелица раскинула крылья, а на лице ее появился испуг. Она ничего не успела сделать – в тот же миг раздался свист, и сеть, брошенная Ле Люпом, упала на нее сверху.
– Нет, ангелочек, не сбежишь от нас! – крикнул поэт.
Схватил толстую веревку, повис на ней, удержал. Мощное крыло ударило его в грудь, он перекатился в сторону, не выпустив, однако, веревки. Отверстие по центру площадки находилось в шаге от него, а удар вышиб из груди Вийона остатки воздуха. Ангелица билась, махала крыльями, стремясь вырваться из оплетающих ее сетей, но Ле Люп и остальные бросились на помощь товарищу. Пойманная пыталась взлететь, подняться в воздух. Когти ее рвали веревки, словно гнилые нитки, копыта разбрасывали мусор. Она поволокла всех в сторону, туда, где стена обвалилась. Оттуда был уже только шаг к бездне.
– Убежит! – завыл Ле Люп. – Держите ее, сукины дети!!!
Вийон почувствовал кровь во рту. Ударил кулаком в покрытое пухом тело ангелицы: раз, другой, третий. Но вдруг вырвавшееся из сети крыло хлестнуло его по лицу. Падая, он тем не менее схватил ее и изо всех сил прижал к куче мусора.
– Ах ты, сука! Убью тебя! – услышал крик рядом.
Сбоку подскочил Лионель. Карлик громко рыдал, слезы текли по его грязному лицу. Поднял топор и ударил. Одним быстрым движением он отрубил ангельское крыло!
Пойманная ангелица завыла. Это не был рев жаждущего крови чудовища. Скорее ужасный вопль истязаемой женщины. Это был человеческий крик! Сердце Вийона замерло от ужаса. Из обрубка крыла брызнула ярко-красная кровь, окрашивая все вокруг алым. Ангелица отчаянно билась, махала хвостом, попала по Лионелю. Карлик покатился в сторону, выпустив топор, провалился в дыру посреди площадки и с криком полетел вниз. Все замерли. Вийон опомнился первым. Схватил топор Лионеля, прижал к земле второе крыло и отрубил его подле самого тела.
С жутким криком боли и ужаса ангелица билась в сети, но Ле Люп, Вийон, Матфей и рыжебородый держали ее крепко. Видели, как она вдруг захныкала, спрятала лицо в ладонях, потом дернулась, стремясь прыгнуть в пропасть. Тщетно.
Когда она замерла, тихо постанывая, поэт вытер окровавленное лицо. Оглянулся на Ле Люпа.
– Перевяжи ей обрубки! А то истечет кровью.
Молодой вор послушно наклонился над ангелицей. Вийон повел взглядом по своим людям, не отрывавшим широко открытых глаз от лежащей.
– Ну, что таращитесь? Чистая работа. Не представляете, сколько мы за нее получим.
Они отодвинулись. Вийон понял, что смотрят они на него с ужасом.
– Ты уже сделал то, что хотел, злодей?
И кто же это сказал? Вор оглянулся. В нише, у края лестницы, стоял Фарамон. Смотрел на них с бесконечным удивлением, словно не веря в то, что видел.
– Легко отсюда сбежать, да? – Вийон зло улыбнулся. – Но сложно что-то изменить. Вот мы и подрезали крылья пташке!
– Жанна! – крикнул Фарамон. – Жанна!
Бросился к лежащей. Драться он наверняка не собирался. Вийон был в этом уверен. Поэтому даже не заступил ему дорогу. Когда Фарамон проходил мимо него, он просто воткнул нож ему в грудь, наискось, с левой стороны, прямо в сердце. Фарамон споткнулся. Упал на колени. Захрипел.
– Зачем? – прохрипел. – Зачем?..
Вийон пожал плечами. Подождал, пока утихнут предсмертные судороги, склонился над мертвым телом и нашел за пазухой пергамент, вырванный из книги… Даже не посмотрел на него. Просто взял пальцами и подошел к краю площадки. Взглянул в небо, протянул руку вперед. Хотел разорвать листок, хотел его уничтожить. Однако не стал этого делать. Разжал пальцы и дал ветру вырвать пергамент из рук.
* * *Было раннее утро. Ренн пробуждался ото сна. Поднимался после холодной, дождливой ночи навстречу ежедневному движению и безумию. Отворялись двери кабаков и домов, и все новые отряды людей выплескивались в хоровод повседневных хлопот. И все было таким, каким должно оставаться.
Медленно пробираясь сквозь толпу, по улице ехала старая разболтанная телега. На ней раскачивалась небрежно сколоченная клетка. Внутри внимательный взгляд наблюдателя смог
