– Ну, думаю, специализация на английском – здорово, – заметил я.
– Спасибо тебе. Видишь, Джонас? Не все в мире такие мещане.
– Предупреждаю тебя, – сказал Лир, махнув пальцем в моем направлении, – ты сейчас разговариваешь с еще одним занудой-ученым.
Лиз сделала раздраженное лицо.
– Моя жизнь внезапно наполнилась учеными. Скажи, Тим, а ты какие науки изучаешь?
– Биохимию.
– А точнее? Мне всегда интересно было.
Я ощутил странную радость оттого, что мне задали такой вопрос. Возможно, дело было в том, кто его задал.
– Строительные элементы всего живого, если в общем. То, что дает возможность жить всем существам, то, что заставляет их умирать. Биохимия обо всём этом.
Она одобрительно кивнула:
– Что ж, очень хорошо сказано. Я бы сказала, что в тебе есть нечто поэтическое. Ты начинаешь мне нравиться, Тим из Огайо.
Она допила коктейль и отставила бокал в сторону.
– Что же до меня, то я здесь на самом деле пытаюсь выработать философию жизни. Весьма дорогой способ, надо сказать, но в свое время мне это показалось хорошей идеей, и я решила этим заняться.
Какое роскошное устремление – четыре года в университетском колледже, двадцать три штуки баксов разом, чтобы выработать в себе личность. Это показалось мне еще одним чуждым аспектом ее характера, который я надеялся узнать получше. Я говорю «чуждым», но имею в виду «ангельским». Я был совершенно уверен в том, что она – небесное создание.
– Ты это не одобряешь?
Видимо, что-то в моем лице выдало это. Я почувствовал, как мои щеки зарделись.
– Я этого не говорил.
– Ты ничего не говорил. Позволь совет. «На то мужчине и дается речь, чтоб мог он в сети женщину завлечь».
– Извини?
– Шекспир, «Два веронца». Если короче, когда женщина задает вопрос, лучше отвечай.
– Если хочешь заполучить ее в постель, – добавил Лир и посмотрел на меня, – не обижайся на нее. Она ходячий цитатник Шекспира. Я половины не понимаю из того, что она говорит.
Я почти не знал Шекспира, мои знания его поэзии, как у большинства людей, ограничивались всем известной цитатой из «Юлия Цезаря» (жестокой, но иногда возбуждающей) и «Ромео и Джульетты» (которую до того момента я считал образцом нелепости).
– Я просто хотел сказать, что еще никогда не встречал человека, который бы мыслил таким образом.
Она рассмеялась.
– Ну, если ты хочешь общаться со мной, мальчик, повышай квалификацию. И на этом, – сказала она, вставая с кровати, – я оставляю вас.
– Но ты же и вполовину не так пьяна, как мы, – запротестовал Лир. – Я надеялся, что мне представилась возможность пообщаться с тобой.
– Надо думать.
В дверях она остановилась и посмотрела на меня.
– Забыла спросить. Ты кто?
Еще один вопрос, на который у меня не было ответа.
– Еще раз?
– Муха? Сова? Эй-Ди? Только не говори, что ты из «Порселиэн».
Лир ответил за меня:
– На самом деле нашему парню, хоть он уже и второкурсник технически, еще только предстоит прожить этот аспект жизни в Гарварде. Очень сложная история, а я слишком пьян, чтобы всё это объяснять.
– Значит, ты не в клубе? – спросила она меня.
– А тут есть клубы?
– Клубы студентов. Кто-нибудь, ущипните меня. Ты действительно не знаешь, что это такое?
Термин я слышал, но не более.
– Это что-то вроде студенческих братств?
– Ну, не совсем, – сказал Лир.
– Это анахронизм, сущие динозавры, элитарные до мозга костей. Но случайно устраивающие самые лучшие вечеринки. Джонас в клубе Шпее. Как его папа, как папа его папы и как все папы в роду Лиров с тех пор, как у рыб ноги появились. А еще он, как-его-там… Джонас, как вы это называете?
– Панчмейстер.
Она закатила глаза.
– Да уж, звание еще то. Если коротко, то он отвечает за вновь вступающих. Лапочка, ну сделай что-нибудь.
– Я с парнем только познакомился. Может, ему это и не интересно.
– Уверен, интересно, – сказал я, хотя вовсе не был ни в чем уверен. Во что я позволяю себя втянуть? И во что это мне обойдется? Но если это значит, что я буду проводить больше времени рядом с Лиз, ради этого я был готов в огонь идти. – Абсолютно. Мне определенно интересно нечто подобное.
– Хорошо. – Она победно улыбнулась. – В субботу вечером. При черном галстуке. Видишь, Джонас? Дело решенное.
Я тоже в этом не сомневался.
Первая проблема. У меня не было смокинга.
Я надевал смокинг один раз в жизни, взятый напрокат, бирюзовый, с темно-синими вельветовыми вставками, поверх плоеной сорочки, достойной пирата, и с галстуком на застежке с узлом размером с кулак. Идеально для выпускного бала в районной старшей школе Мерси с темой острова («Ночь в Раю!»), но не для рафинированной публики клуба Шпее.
Я хотел взять смокинг напрокат, но Лир переубедил меня.
– Твоя жизнь в смокинге только начинается, – объяснил он. – Тебе нужен, друг мой, боевой смокинг.
Магазин, в который он меня отвел, назывался «У Кизера» и специализировался на покупке и продаже одежды для торжественных случаев, достаточно дешевой, чтобы на нее можно было стошнить без зазрения совести. Огромное помещение, простецкое, как автовокзал, с побитыми молью головами зверей на стенах и настолько пропахшее нафталином, что у меня в носу защипало. Порывшись по огромным полкам, я выбрал себе простой черный смокинг, плоеную рубашку с желтыми пятнами в подмышках, коробку дешевых запонок и лаковые кожаные туфли, которые жали мне. В предшествующие вечеринке дни Джонас стал для меня чем-то средним между умудренным опытом молодым дядюшкой и собакой-поводырем. Смокинг я выбирал сам, однако он настоял на том, чтобы галстук и камербанд выбрал он. Перебрал десятки, пока не остановился на розовом шелковом галстуке с узором в виде крохотных зеленых ромбов.
– Розовый?
Надо ли говорить, что в Мерси, штат Огайо, такое никогда бы не прошло. Бирюзовый смокинг? Да. Розовый галстук – нет.
– Ты уверен насчет этого?
– Поверь мне, мы обычно так и делаем, – ответил Лир.
Вечеринка, как я понимал, будет чем-то вроде массового первого свидания. Члены клуба смогут приглядеть себе кого-нибудь среди новичков, которых называли «панчиз», петрушками. Меня тревожило, что я никого не могу пригласить с собой, но Джонас заверил меня, что мне даже лучше прийти одному. В этом случае, объяснил он, у меня будет возможность производить впечатление на целые эскадры девушек без пары, которых для такого случая специально приглашают из других колледжей.
– Затащишь пару в постель, и всё, ты принят.
Я рассмеялся абсурдности этого заявления.
– Почему всего пару?
– Я имел в виду одновременно.
Лиз я не видел с первого моего дня в Уинтроп Хаус. Мне это не казалось странным, поскольку она жила в Мэзере, намного дальше вдоль реки, и вращалась в более модных кругах.
