Шейн почувствовал себя глупо… Глупее, чем когда-либо в жизни. И окончательно смутился. Потому что стоял на улице и орал во всеуслышание о том, что его бросили. Два года назад. А поскольку Шейн и сам не был изящен в прекращении отношений, была в этой ситуации некая поэтическая справедливость. Или что-то столь же кошмарное.
Он взял себя в руки и холодно сказал:
- Ты прав. Никаких проблем. Счастливых праздников.
Развернулся и, перейдя дорогу, вошел в свой коттедж.
Тихо прикрыл дверь, равнодушно посмотрел на диван, заваленный продуктами, и повернулся к окну, выходящему на улицу, как раз вовремя, чтобы увидеть, как неНортон бросил нитку с огоньками, выругался и спустился с лестницы.
Шейн сел и опустил голову на руки. Его все еще трясло – и пусть это был всего лишь адреналин, бесило от этого не меньше – и сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов.
И стало ясно, что все это чушь собачья, потому что Шейн помнил момент, когда неНортон заметил его, узнал и чуть не навернулся с лестницы. Это была реакция на неожиданную встречу… К сожалению, трудно сказать, что это была за реакция.
Удивление, скорее всего, и, похоже, тревога. Так, по крайней мере, Шейну так казалось. Вина. Именно так. Конечно же, такая реакция должна скрывать под собой вину, верно?
Ведь чтобы там ни говорил неНортон – как же, черт возьми, его на самом деле зовут? – Шейн был достаточно опытен, чтобы понять – между ними было нечто большее, чем просто секс. Во всяком случае, потенциально большее. Так ему казалось тогда. И даже если ничего такого не было, нельзя так дерьмово относиться к кому бы то ни было. А также чертовски непрофессионально – спать с объектом расследования! Кто так делает?
Ну хорошо, иногда так делают федеральные агенты. Сотрудники ЦРУ. Копы под прикрытием. Но кем бы ни был парень, которого зовут не Нортон, он не должен был так поступать.
Шейн поднял голову, повернулся к окну, глядя, как сосед перетаскивает лестницу и снова начинает натягивать гирлянду. Красную, в тон двери коттеджа. Красиво. И празднично.
- Мудак, - прорычал Шейн.
Теперь вместо приятной, тихой, умиротворенной недели отдыха и восстановления сил, Шейну придется мириться с постоянным напоминанием о самом болезненном периоде его жизни.
Серебро, стуча, разбрызгивалось по оконному стеклу. Снова пошел дождь. Человек в доме напротив продолжал развешивать красные огни по маленьким крючкам вдоль края крыши. Шейн нахмурился. Ну что за дурак смешивает дождь и рождественские гирлянды? А не, наоборот здорово! Может, у этого идиота проявится прежняя шевелюра Нортона.
Из всех городов и деревень побережья неНортон выбрал дом для отдыха на Каталине? И как будто этого мало, выбрал тот, который стоит прямо напротив коттеджа Шейна? Да ладно. Это просто нелепо. Какая-то ерунда.
А потом иметь наглость делать вид, будто это Шейн ведет себя странно?
Нортон что, так пошутил?
Шейн вскочил и рванул наружу. Он замер на пороге, пристально наблюдая за Нортоном, все еще старательно натягивающим гирлянду, но все-таки бросившим настороженный взгляд в сторону Шейна, затем промаршировал по лестнице и снова пересек узкую улочку, хотя в этом не было необходимости – можно было просто крикнуть. И он уже готов был… крикнуть.
Но вспомнил, на чем они остановились четыре минуты назад.
- Тебе не кажется, что ты задолжал мне некоторые объяснения? В смысле, мог бы хоть записку оставить.
Нортон опустил моток проводов и вздохнул, как человек пытающийся сохранить терпение перед явной провокацией.
- Ты все еще говоришь о том, что произошло два года назад?
- Именно. Тебе не кажется, что это был отвратительный поступок? Я понятия не имел, что с тобой случилось.
- Ты сотрудник ФБР, - сказал Нортон. – Если бы хотел выяснить, не думаю, что это составило бы для тебя проблему.
Да, конечно, выяснить он мог. И да, неоднократно об этом задумывался. Но было совершенно ясно, что Нортона не похищали, а Шейн не хотел гоняться за тем, кто определенно не хотел быть найденным.
- На мой взгляд, это абсолютно безответственно.
- Безответственно? – Нортон – Господи, надо перестать его так называть – резко выпрямился, отчего лестница пошатнулась. – Ты так на это смотришь?
- Да, так, - Шейн ощутил порочное и совершенно нехарактерное для него желание, чтобы Нортон спустился со своей лестницы, чтобы можно было получить удовлетворение, припечатав его бесцеремонным поцелуем. Шейн бы так и поступил, хотя скорее всего действо получилось бы двусторонним, в смысле припечатывания.
Как бы то ни было, после опасной заминки, во время которой Нортон наверняка раздумывал над таким же сценарием, он сказал:
- Думается мне, я бы нашел способ попрощаться, если бы меня волновало, что ты думаешь.
Вот так. Это было больно. В отличие от Шейна – нормального Шейна, разумного – Нортон был не из тех людей, которые соизмеряют силу удара. Что тут сказать? Даже неплохо, потому что Шейн не нуждался в том, чтобы его щадили. Фактически, маленькая беседа порадовала, прочистила ему мозги. Он горевал. Ну, не горевал, но все время держал те тринадцать дней с любовником, ранее известным как Нортон, за своего рода золотой стандарт для последующих своих отношений, а теперь оказалось, что его экономическая система эмоций базировалась на фальшивых деньгах.
Хорошо, когда все наконец проясняется. Тем не менее, несмотря на радость, он не мог придумать ни одной чертовой фразы, чтобы не выглядело так, словно его уничтожили.
Шейн решил быть кратким:
- Ладно, неважно, - и резко развернувшись, впечатался прямо в гольфкарт.
========== Глава 2 ==========
Ну… Это было по-настоящему больно.
Гольфкарт двигался на скорости не больше пятнадцати миль в час, но тем не менее. Шейну прилетело по полной.
Слишком поздно водитель начал визжать и сигналить, и машинка сбила Шейна. Не обязательно в таком порядке и уж точно не так лаконично. Все произошедшее было похоже на то, что Шейн отскочил от фары, ударился об угловой столбик белого заборчика Нортона и, срикошетив обратно на дорогу, упал на спину.
Может, все было по-другому, но Шейн чувствовал себя именно так, лежа на земле, задыхаясь и пытаясь хоть что-нибудь увидеть сквозь черные пятна, плавающие перед глазами.
- Господи боже. Это что такое было? – крикнул Нортон с высоты.
Конечно, все было и так очевидно. Даже для Шейна.
Он же не собирается отключаться, да? Хотя у него имелось большое опасение, упасть в обморок на улице – это вообще за гранью. Ощущения были хреновые. Насколько сильно он пострадал? Он либо упал в лужу… Либо чертовски быстро истекал кровью. Нет, жидкость, промочившая джинсы, была слишком
