сих пор, так и торчала стрела.

— Ты… почто ее не вынул?

Мезеня потрогал повязку вокруг раны. Потом поднес к лицу Жиляты пальцы с оставшимися на них пятнами крови.

— Видишь? Свежая. Сочится все время. А это ее в ране стрела запирает. Если ее вынуть, Изяслав до утра еще истечет кровью.

— А если не вынуть? Сколько он сможет с железом в боку?

— Завтра доедем до княжьего стана…

— Тихо! — Возглас Коченя остался не услышанным. Жилята смог приподняться на лапнике и жег Мезеню пылающим взглядом.

— Да что тебе в том стане…? Здесь стрелу вытаскивай! А то мы туда его не довезем!

Молодой дружинник, против своего обыкновения не стушевавшись под грозным взглядом старшего, отвечал голосом полным уверенности.

— В княжьем обозе есть мой дядька Лавр. Он и не таких раненых выхаживал. Нам нужно привезти к нему боярича живым. Если стрелу выну…

— Да тихо вы! — Кочень вскочил на ноги. — Едет кто-то! — Взяв в руки копье и щит, он побежал по тропе до того места, где она сужалась из-за обступивших ее деревьев. Мезеня, вооружившись мечом, встал между ним и лежащими под сосной ранеными.

Жилята и сам услышал скрип снега, такой, какой бывает от копыт неторопливо идущей лошади. Принялся шарить вокруг себя руками. Его оружия, рядом с ним не было. Тогда он решился попробовать встать. Перевалившись на правый бок и опершись на здоровую ногу, едва приподнял себя над постелью. В голове глухо ухнуло. Серый в вечернем сумраке снег, возникнув перед глазами, рванулся навстречу. Лежа лицом в холодном и мокром, Жилята снова пытался подняться и не находил в себе силы даже шевельнуться. Потом над головой раздался голос Коченя.

— Мезеня, глянь-ка! Он не помер?

— Нет. Он, должно быть, хотел встать. На ноги! Да где уж ему? Крови с него вытекло! Он языком-то ворочал с трудом. Надо его обратно, на лапник. Ну, взялись!

Оказавшись на постели, Жилята пытался заговорить. Кочень обрадовавшись тому, что их старший в сознании, взялся, рассказывать ему про Миряту, но Мезеня его перебил.

— Да погоди ты! Жилята, что чувствуешь? Говорить можешь? Нет? Тогда полежи. Только не спи. Как полегчает, посадим в седло.

— В какое седло? — Вскинулся Кочень. — Да он и лежа-то еле живой!

— Ничего! Он живучий! Бог даст — не помрет. Нам в княжеский стан надо ехать скорее. Боярич что-то плох совсем.

— Да куда уже ехать? Вот-вот и стемнеет! Собьемся с тропы и так заплутаем…

— Не бойся! Не заблудимся. Наш провожатый знает дорогу. Мирята, ведь знаешь?

— Да. Я бывал здесь. — Ответил мордвин, и вдруг согласился с Коченем. — Но лучше ехать засветло. На тропе под снегом ветки, коряги, рытвины, ямы. Конь ногу собьет, захромает — что делать? Можно коней вести в поводу, а самим идти, пеше, тропу проверяя. И расчищать ее, коли придется, но далеко ли мы так-то уйдем?

Мезеня задумался. Резон в словах Миряты был. Жилята ждал его ответа, всё больше боясь, что дружинник вот-вот согласится с мордвином. Тогда он, собрал все свои силы и, приоткрыв глаза, произнес.

— Я могу ехать. Сажайте в седло! — Отдышавшись, сумел даже возвысить голос, перебивая все возражения. — До темноты, сколько сможем, проедем. Дальше пойдем, как сказал провожатый.

Быстро собравшись, воины первым делом водрузили в седло Изяслава. Мирята ремнями привязал бесчувственного боярича к лошади. Потом с большой осторожностью принялись сажать верхом Жиляту. Тот снова из-за дурноты почти не открывал глаза. В голове гудело и под крепко смеженными веками носились вьюгой белые звезды. Кто-то из парней, все же сплоховал, случайно потревожив рану на ноге. Звезды сверкнули красными искрами и вдруг исчезли. От боли в голове сразу прояснилось. Благодаря этому Жилята, какое-то время оставался в сознании, позволив себе из него выпасть только когда отряд начал движение.

* * *

К полуночи снега насыпало столько, что людям он был почти по колено. Мезеня и Кочень шли впереди всех и для лошадей, торили тропу. Это давалось им нелегко. Парни все больше выбивались из сил, и им приходилось все чаще сменяться. Мирята, бывший все время при раненых, в какой-то момент, стал подменять то одного, то другого. Это помогло не сильно и скоро все трое брели еле-еле. Наконец Кочень, в свой черед, шедший первым, споткнувшись, упал, да так потом и лежал, пока его не окликнул Мезеня. После этого он, заворочавшись в снегу с заметным трудом сел и принялся шарить под снегом руками.

— Пособи! Тут коряга.

Мирята через силу побрел к нему на помощь. Мезеня к ним присоединился. Втроем, кое-как расчистили путь и, сильно шатаясь, пошли к лошадям. Жилята, видевший все это, понял, что дальше им не пройти. Тогда, скрепя сердце, он объявил отдых.

* * *

На небольшой полянке, разожгли костер. Из лапника устроили вокруг него постели. Еды при себе ни у кого не было. Вскипятив воду и напившись горячим, улеглись спать. Жилята решил, что стеречься в эту ночь им не от кого. Впрочем, к тому времени как он об этом думал, кроме него, все давно уже спали.

* * *

Ближе к утру задул сильный ветер и разогнал серые тучи. В лесу он, растеряв свою силу, между стволов баламутил поземку, да иногда с веток деревьев стряхивал вниз снежные шапки. Люди его почти не ощущали, но на рассвете изрядно промерзли. Спасались костром, который поддерживал их провожатый для этого ночью, спавший в пол глаза. Утром он так и сидел у огня, подставив теплу широкую спину и глядя на сосны у края полянки. Тропа петляла прямо за ними, но от костра ее не было видно. Мирята бесцельно смотрел в тень деревьев, пустым и остановившимся взглядом. Когда его позвал проснувшийся Жилята, он сначала не отозвался. Потом, словно заставив себя шевелиться, потер ладонями лицо и тяжело, против воли поднялся. Жилята с его помощью усевшись у огня, первым делом велел будить спавших дружинников. Им он приказал натаскать еще дров и вскипятить воды в котелке. Пока Мезеня с Коченем этим занимались, он расспросил Миряту о вчерашней охоте.

— Хороший был воин! — Мордвин говорил медленно, словно через силу. — Хлопот нам доставил. В меня стрелял дважды. Пришлось вот коня под ним убивать. Жаль. Редких статей был жеребец! А этот и после со мной воевал. Пеший супротив конного. Таился за деревьями и меня выцеливал. Я самый чуток его упредил. Срезнем и в сердце. — Мирята хлебнул воду из фляги и замолчал. Потом спохватился, вспомнив о важном. Отошел от костра, а вернувшись обратно, на постель из лапника выложил добычу.

Жилята осмотрел ее с интересом. Лук дорогой и по виду булгарский. К нему украшенный серебром налуч из кожи, и точно такой же тул для стрел. Появившийся последним

Вы читаете Княжьи люди (СИ)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату