Как ни странно, именно этот поворот беседы и вывел Анну из душевного равновесия и чрезвычайно восхитил Володю, откровенно наслаждавшегося, как краем глаза видел Диноэл, развернувшейся комедией. Не прост был любимец родной тещи.
– Это был твой ребенок! – заорала Анна и даже вскочила. Хищный восточный профиль сделался еще более хищным.
– Как выразился Дюма, не лгите, мой ангел, это бесполезно, – с ненавистью произнес Дин. – У меня не может быть детей.
– Это неизвестно.
– Да пусть бы даже и так. Все равно ни по каким срокам не проходит. Мне же рассказали. Ты расправилась не с эмбрионом. Это был сформировавшийся младенец, с ручками, с ножками. Или ты хочешь снова рассказать мне сказочку, как забеременела во время менструации, актриса прогорелого театра? Не хочешь говорить? Черт с тобой, прихвати эту тайну с собой. Башаир. Красивое имя.
Диноэл до сих пор даже не прикоснулся к оружию, но Анна, хорошо знакомая с его манерами, ничуть на этот счет не обольщалась и поняла, что наступило то, что, неизвестно почему, высокопарно и маловразумительно именуется «моментом истины» – другими словами, через секунду ее роскошное платье будет безнадежно испорчено и забрызгано. Она наконец совладала с собой, и с каменным лицом вновь опустилась в кресло.
– Да мне-то что? – изломив левую бровь и со злобой глядя на Диноэла, сказала престарелая красотка. – Я Скифу клятвы верности не давала. Твой дружок в двух шагах отсюда, можно сказать, над нами, застрял на Веспере, торчит там уже третьи сутки, шагу ступить не может. И вы тоже зря сюда притащились – в зоне возмущения шторм, Перекрестки закрыты, все, можете посмотреть сами. Электричество и то вышибло.
На Володю эти слова произвели очень сильное впечатление. Забыв о роли незаинтересованного зрителя, он спешно поднялся с места и, невольно объявив антракт в происходящем спектакле, подошел к тому самому пульту, за которым сидела Анна, и где над панелью с несколькими клавиатурами парил виртуальный дисплей с изображением чего-то, похожего на схему метро с выделенными кружочками станций пересадок. Он принялся окунать пальцы в мерцающую сенсорную гладь, и каждый раз ему в ответ выскакивали и расширялись мутные экраны со скачущей по ним пестрой рябью.
Володя хмуро повернулся к Диноэлу.
– Да, неожиданный поворот событий… Полет старушки над гнездом кукушки… – удрученно протянул он. – Никуда мы пока что не уедем – МКАД стоит в обе стороны… Ах, едрить твою, боюсь, землячок, пролетает наше путешествие, как фанера над Парижем – эта музыка может на неделю растянуться, а у меня Алька через четыре дня приезжает…
Вот куда пропал Скиф, понял Диноэл. Вот почему не появился со своими нравоучительными речами. И брать его – почему, собственно, брать? – ладно, пусть встретиться – надо здесь и сейчас. Потом такой возможности попросту может не быть.
– Так, – сказал он. – Пожалуйста, в доступных выражениях. Что, собственно, происходит? Носа не высунешь? Мы сейчас, например, ехали – и ничего. Может, есть какие-то обходные пути?
Анна, скривившись и всем видом выражая презрение, молчала, а Володя, закусив губу, не сводил глаз с монитора.
– Сам голову ломаю, – пробормотал он. – Насчет того, откуда здесь что – не спрашивай, никто тебе не ответит. Энергетическая буря, и все тут. Каналы экранированы, да к ним не подступишься, и откуда эти возмущения – черт их душу знает… На главный фарватер соваться – нечего и думать, законопатило…
– Так обойти как-нибудь можно?
– В принципе да, есть тут один проходик, где можно срезать… Слушай, Ань, если мы сейчас поверху до Кобургов добежим, то можем пересесть на Фортес, а там по Кольцу и до Баркана. Волынка, но это шанс.
– Через Дикое Поле? – фыркнула Анна-Башаир. – Сейчас? Не сходи с ума.
Они начали препираться, зачастую не слишком выбирая выражения, и Диноэл стал понемногу разбираться в местной географии. Подвешенное вне представимых измерений пространство, где они все находились, имело форму, как он понял, распаечной коробки, или попросту консервной банки, которой наши догадливые предки, случалось, заменяли эту коробку во времена повального дефицита. В эту коробку и из нее, словно провода или кабели, входили и выходили уже знакомые Дину пути, ведущие к порталам в разных мирах, но в основном – к более крупным узловым Базам-Перекресткам. Однако выстроенный при помощи скелетников многоэтажный бункер-вокзал занимал в означенной банке небольшую дугу и контролировал хорошо если треть существующих порталов. Со всеми остальными проходами ситуация была много сложнее.
Оттого ли, что тратерские Перекрестки вследствие уже известного сбоя или катаклизма встроились (а лучше сказать, врезались) в существующую систему на редкость некорректно, или по причине крайней обветшалости неведомого оборудования, но значительная часть каналов или не действовала вовсе, или действовала так, что подступиться к ним было либо страшно, либо это были явные тупики. Еще часть порталов была не подконтрольна Ричарду и его команде потому, что все та же стихийная перезагрузка вырвала их «с мясом», прихватив вместе с хозяевами и оборудованием, а переговоры между Проводниками – процесс долгий и мучительный. Еще часть каналов не имела порталов вообще, и это была, пожалуй, самая неприятная часть, поскольку, несмотря на отсутствие, так сказать, запорной арматуры, эти каналы в полном объеме сохраняли положенную энергетику и то и дело выступали в роли прорванных труб с кипятком. Некоторые, усилиями Ричарда и Родерика, до какой-то степени удалось отрегулировать, но еще примерно дюжина продолжала темпераментно осложнять жизнь.
– Еще неизвестно, какой черт оттуда выскочит, – заметил Володя.
Маневр он предложил такой. Шторм – он шторм только в нашей, тратерской системе, и то не везде, а в смежных каналах все тихо-спокойно, и выход туда есть у соседей, тех, что стихия, или уж там что, прихватила в Перекрестки во время космической пертурбации – у некого семейства Кобургов, обосновавшихся на противоположной стороне здешнего тесного мирка. Люди они характера непростого, но все же не окончательно безумного. Если сейчас, по каким-то переходам (тут Диноэл не очень понял) до них дойти и молниеносно договориться, то возникает возможность перехитрить разбушевавшиеся силы природы.
– Сразу выходим на Фортес, – говорил Володя, размашисто водя пальцем по синеватым переплетениям трехмерной модели, зависшей все над тем же пультом и по каким-то давним ассоциациям напомнившей Диноэлу систему кровообращения лягушки. – Всегда мне хочется сказать «Фортель»… Нам бы дальше и не надо, но на этом чертовом Фортеле обратного поворота, анастомозика такого, почему-то нет, поэтому доезжаем до Кастеля, Костыля, попросту говоря, там разворачиваемся и снова заезжаем на Фортель, но уже с другого бока, и там – на Кольцо.
