О своей грядущей судьбе я узнал, когда мне стукнуло двенадцать. Нет, я и до этого читал книги, где описывалось устройство нашего общества. В том числе и концепцию трех отпрысков, первый из которых получает все, а третий – ничего. Но прочитанное казалось диковинной сказкой, не имеющей никакого отношения к моей жизни.
Просто не верилось, что третьего сына короля могут взять и запросто выбросить за ворота.
Да, я был третьим сыном короля Верзина. Вот отчего так веселился Кору Нарим, когда читал мои бумажки. Уж не знаю, откуда это стало ему известно, но дела обстояли именно так: я родился в семье короля.
Но родился третьим, черт побери!
Редкостное невезение. Мать выносила тройню, и магичка-повитуха сообщила об этом заранее. Поэтому при родах присутствовали представители Церкви Трех Основателей. Они очень внимательно следили за рождением малышей и помечали каждого, тщательно фиксируя в бумагах. Нет, ну почему эти гады не ошиблись?
И вот мне предстояло прожить в отцовском дворце до совершеннолетия, а после покинуть его, не имея в кармане даже медной монеты. И об этом, широко ухмыляясь, мне поведал старшенький. Тот, кому доставалось все.
Я тогда не знал, почему старший брат – тоже, как и отец, Лаферд – так меня ненавидит. Предполагал, что из-за успехов в учебе, где я опережал его во всех предметах. Но все равно: откуда такая неистовая злоба? С жестокими розыгрышами, подсыланием прихлебал для потасовок и постоянными жалобами отцу. А наказания за проступки, реальные или мнимые, могли оказаться весьма жесткими.
И вот настал день, которого я так боялся. Мать равнодушно удалилась, а отец спокойно объяснил, что пришло время отправляться в самостоятельную жизнь, как это обязывает Троица Основателей. Спокойная физиономия отца, сочувствующая – Сигурда и откровенно злорадная – старшего брата Лаферда. Мне не разрешили взять ничего, кроме того, что оказалось на мне надето. Проводили к воротам и захлопнули их за моей спиной.
К счастью, я все-таки проникся серьезностью ситуации и за год до изгнания начал откладывать деньги и кое-какие припасы. В тайнике за городом меня ожидали два плотно набитых кошеля и мешок с вещами. Я надеялся, что этого хватит для начала новой жизни. Пусть не такой безмятежной, как во дворце, но хоть более-менее пристойной.
И вновь все мои мечты пошли прахом. В первом же постоялом дворе, где я остановился на ночевку, меня попытались прикончить. Пятеро здоровяков с лицами, закрытыми кожаными масками, вломились в комнату, и, не прыгни я в окно, остался бы навеки там.
Жизнь сохранить удалось, а вот деньги и вещи – нет. Что делать дальше – я просто не знал. Мелькнула мысль пойти и вздернуться в ближайшем леске.
Когда я почти склонился к этой идее, меня нашел Сигурд. Брат приготовил мне немного денег и сменную одежду. Кроме того, он рассказал, что нападение организовал старший. Поэтому мне рекомендовалось никогда впредь не пересекать границ Верзина.
Я спросил, чем же умудрился заслужить такое отношение? Сигурд напомнил про Феду – фрейлину матери. Красивая девушка, с которой мы дружили, когда мне было двенадцать. Она умерла от огненной чахотки спустя несколько месяцев после нашего знакомства. Вот только на самом деле никакой чахотки не было. Феду отравили по приказу старшего. Лаферд имел на нее определенные планы, но получил решительный отказ. Фрейлина посмела отказать будущему королю в пользу третьего сына! Девушку отравили, а меня брат возненавидел лютой ненавистью.
С той поры миновало много лет. Мать умерла, и когда я узнал о ее смерти, то не ощутил ровным счетом ничего, словно умер посторонний человек. Отец продолжал царствовать, хоть ему и пошел седьмой десяток. Иногда я ощущал легкое злорадство, когда представлял брата Лаферда в ожидании трона. Сигурд стал то ли аббатом, то ли кардиналом – точно не знаю и знать не хочу.
Я больше не был членом королевской семьи.
Я был беспородным убийцей-ассасином, который сидел на берегу призрачной реки и рассматривал образы, медленно плывущие в переливающихся глубинах. А потом и сама река плавно растворилась в волнах тумана, и я ощутил мягкие волны, уносящие меня прочь.
И очнулся.
Во мраке слабо тлел одинокий огонек и чем-то весьма неприятно смердело. Вообще, так воняет вблизи старых болот, особенно когда трясина извергает давно проглоченные трупы. Воздух теплый и спертый, точно я находился в маленьком закрытом помещении. И казалось, будто кто-то очень тихо и медленно приближается сзади. Я слышал шелест и шуршание.
Память напомнила, как я сражался с чокнутым магиком и получил по башке песком из рассыпавшегося великана. Что случилось потом? Вернулась Вайолетта и отнесла меня… Куда? Где, черт побери, я находился? Лежу вроде бы на чем-то мягком, но на перину или матрас не похоже.
Я попытался подняться и понял, что связан. Ну, или привязан к кровати чем-то вроде кожаных ремней. Дернулся сильнее, но лишь стукнулся затылком о подстилку, на которой лежал. Шуршание сзади стало громче, а тусклый огонек вспыхнул ярче. Теперь я мог различить, что светится большой полупрозрачный шар на тонкой ножке. Внутри сферы точно крутились огненные песчинки. С каждым мгновением их становилось все больше, и сияние усиливалось.
– Успокойся, – услышал я странный голос. Какой-то бесцветный, не имеющий эмоциональной окраски. Я даже не мог понять, кому голос принадлежит: старому или молодому, мужчине или женщине. – Тут тебе не причинят вреда. Успокойся.
Стало понятно, что я нахожусь в продолговатой пещере, с потолка которой свисают уродливые наросты, напоминающие грибы. То ли мне казалось, то ли «грибы» непрерывно шевелились и тихо шипели. Стены пещеры из гладкого черного камня отражали сияние сферы. Чуть дальше зияло темное пятно – возможно, выход. В моем положении не сильно насмотришься.
– Эй! – крикнул я и тут же закашлялся. Кроме неприятного запаха горло драл и сам воздух: сухой и тяжелый. – Отпустите меня.
– Подожди, – шуршание приблизилось, и что-то горячее коснулось моего лба. – Настанет время, и ты обретешь свободу.
Теперь шелест слышался и с другой стороны, оттуда, где я предполагал выход. Только громче, точно приближалось сразу несколько… Черт, меня определенно окружали не люди! И этот голос, и этот запах… Что-то смутно знакомое. Еще бы вспомнить!
– Да кто вы, мать вашу, такие? – Я извивался в путах, точно змея, пригвожденная к земле ножом. Обездвиживают тебя обычно, если хотят лечить или перед пыткой. И я не ощущал себя очень уж больным. – Что вы со мной собираетесь сделать?
В этот раз никто ответить не соизволил, но по звукам я понял, что неизвестные обступили меня со всех сторон. Однако даже яркий свет не позволил понять, кто это: со своего места я различал лишь темные силуэты. Вроде бы все одеты в бесформенные балахоны с огромными капюшонами.
Когда-то меня угораздило получить заказ на адепта из
