***
Торин не хотел этого знания, но всё же совершенно случайно обнаружил, что его покои находятся недалеко от комнат Риан. Гостевые дома были выстроены подобием друг друга. Каждый из которых имел собственную дверь, выпускающую их в летний цветущий сад. В первую неделю король мог нередко наблюдать, как их славная воительница убегала гулять по ночам в сад, возвращаясь с легкой улыбкой на губах, освещающей весь её лик. Однако также Торин мог бы и голову на отсечение дать, что спокойствие эльфов её тяготит. Мог бы. Пока из Лотлориена не приехал лорд Глорфиндель, который перевернул все его убеждения.
Из открытого окна доносилось мелодичное пение птиц. Теплый ветер кружил потрясающие запахи. Торин глубоко вдохнул их и уже повернулся, желая лечь в кровать, как услышал переливающийся смех. Смех до боли знакомый, потому что он слышал его часто и много. Вплоть до сегодняшнего дня.
Несмотря на все доводы разума, говорящие, что это не его дело, Торин вышел в цветущий и буяющий даже ночью сад, и решил проверить что Риан там забыла. Он не замечал её ночных вылазок уже какое-то время. Осторожно двигаясь по дорожке, освещенной лунным светом, он прислушивался к происходящему. Переливающийся будто колокольчиками смех и жгучий интерес вели его дальше по разветвленным дорожкам. Шаг за шагом Торин приближался к небольшой беседке, оплетенной неизвестными растениями.
Первым, что заметил Король под горой, это белое развевающееся платье девушки и длинный меч в изящных руках. Вторым, что бросилось ему в глаза был недавно прибывший военачальник эльфов. Смазливый блондин с длинными волосами снова стоял позади Риан. Обнимая её своими руками, он направлял её руки, показывая нужные движения. Она смеялась, ворчала о том, что это крайне неудобно, но послушно исполняла его волю.
Странная горячая волна опалила Торина с головы до ног. Он с силой сжал ладони и вовремя остановил себя от того порыва, который помешал бы увиденному уединению. Кажется, он зря успокоил себя, что тот урок, которому он и Балин помешали, был единственным. Для чего нужны эти показательные выступления темными ночами, прячась в глубине садов? На ум приходил лишь один вариант, который подразумевал их взаимное желание уединения.
И словно подтверждая страшные грызущие изнутри подозрения, Риан замедлила свои движения и оперлась на высокое плечо воина. Тот не преминул склониться к ней, касаясь её макушки своим подбородком и стал что-то нашёптывает ей на ухо. Риан в ответ залилась глубоким грудным смехом, что-то переворачивающим внутри того, кто ни капли не порадовался увиденному.
Яд отчаяния и ревности растекся по его крови. Безысходность… Она, будто жестяная сеть, осела на его плечи, сгибая тяжестью сплетения знаний с пониманием увиденного. Он лишь немного нахмурился и поджал от задумчивости губы, но привалился к ближайшему дереву. Живущая где-то внутри совсем маленькая и хрупкая надежда, словно неосязаемый светлый призрак, медленно таяла. С каждой секундой, пока Риан находилась в заботливых и сильных объятиях воина… Не его, с ужасом осознал он, оставляя эфирные пары ушедшей надежды. Темное опасение обрело очертания, проступая в воздухе дымной пеленой. Оно вступило в свое существование абсолютной уверенностью. Оно свернулось в груди тяжелой липкой массой, забирая дыхание и высасывая мысли. Не твоя, не твоя, не твоя…
Ауле великий! Взмолился Торин. Разве девчонка не понимает, что творит со всеми ними? Для чего она мучает его племянников, тесно привязавшихся к ней? Разве не понимает, как Кили и Фили скрывают свою любование точеной фигуркой и, казалось бы, всегда смеющиеся глаза. Торин мог бы подумать, что это только блажь, зов юности и безрассудности, но ему хватило одного взгляда на племянников, чтобы понять ─ для них Риан нечто большее, чем просто одна из их отряда. А он? На что он мог надеяться? После одной проведенной рядом ночи, когда ее лихорадило после ранения, а он осмелился обнять её. На то что она поймет, что эльфы её не примут, и она согласиться продолжить свой путь с ними? Как бы не так. Те распахнули свои объятия и всячески старались показать свое радушие.
Не желая смотреть на то, что причиняло ему боль, Торин развернулся и поспешил уйти. Но, несмотря на все его попытки забыться сном, он ворочался на кровати с бока на бок. И едва стоило Торину прикрыть глаза, как являлось сводящее с ума ведение, которое медленно сжимало его изнутри: ярко-бирюзовые глаза со смешинками в них, нежные коралловые губы и легкий шепот ему одному.
«Твоя…» — слышалось ему, но этот добравшийся до закромов разума шепот почти лишал рассудка.
Торин был зол и обескуражен. И не знал на кого больше. За свои ли мысли? Или же на то, что Риан постоянно была окружена эльфами, начиная от их принца и заканчивая военачальником. Зачем ей обучаться эльфийскому языку, если она не собирается жить с ними? Если она дала надежду Кили и Фили быть рядом? Торин каждый день старался сбежать от себя, своих грызущих мыслей, но куда бы он не шел, каждый раз невольно натыкался на воительницу с эльфами. Те были погружены в свои дела, не замечая ни хоббита, ждущего внимания Риан, ни его племянников, ни великого мага, ни… его.
Каждый раз, заставая сидящих рядом и склонившихся друг другу темную и светлую головы, Торин отводил взгляд, морщась. Риан он теперь узнает всегда. Их самый первый праздничный ужин открыл её совсем с другой стороны. В их присутствии она редко когда обнажала голову. Словно стыдясь за свои удлиненные уши и благородные черты лица. Может быть, он сам был виноват в том, что так негативно отреагировал на это в их первую встречу?!Сейчас же она расцвела, словно только этого и ждала ─ оказаться у эльфов. Теперь их воительница была одной из них ─ соблазнительницей с чарующим смехом.
Торин погибал, тонул в этой удушливой тишине и тяготящем спокойствии. Когда нет полчищ орков, когда нет опасной дороги и холодящих кровь приключений, а мысли вращаются совершенно не в том направлении. Торин старался гнать от себя эти навязчивые думы, но они не желали его оставлять. Краем уха услышав вдохновенный рассказ Кили о
