Солоп осклабился, довольный своей плоской шуткой.
– Ну, раз ты так уверен в том, что мне все равно конец, скажи-ка: террор возле Риги – ваших рук дело?
– А тебе-то что?
– Да так, интересно просто. Наша пятерка брала Ригу за то, что они через год после вливания в Республику решили из нее выйти. А слиться с Республикой они решили, потому что их атаковали дикие диггеры. Только дикие диггеры туда отродясь не заходили, вот мне как-то и пришло сейчас на ум – не работа ли это Черной Пятерки?
– Не делай из себя умную, тебе не идет, гы-гы… Что ты спрашивала? Рига? Рига-Рига… Булыга, помнишь ту мутантку малую, которую ты раздел, а как ее спину волосатую увидел, так и не смог, гы-гы. А мне так ничего пошла, даже жаль потом кончать ее было. Это ж возле Риги мы ее отловили?.. Помню Ригу – долго они не хотели в Республику входить, вот и поручили нам убедить их в том, что без Республики им никуда. А что тебя так пилит это? Нюники у девочки пробиваются от того, что зазря кого-то убила? И не получается себя сейчас героем считать? Так ты и не герой! Настоящие герои – мы! Мы делаем всю главную, грязную работу, а про нас никто не знает, нас ведь просто не существует. Спецназ почти всегда шел по нашим следам, а значит, настоящая передовая – это мы. Вам всем, таким правильным и справедливым, всегда повод нужен был, чтобы лохов гражданских мочить, вот мы вам этот повод и дарили. Гы-гы… Но что-то мы разболтались с тобой, пора приступать…
Солоп был прав в одном – его поражение в Урочище было следствием внезапных и решительных действий Веры, которых он тогда от нее никак не ожидал. Теперь же он был готов к бою и, несмотря на свое бахвальство, вряд ли так уж недооценивал противника. Вера заметила, как раненый Булыга вложил в ножны меч и левой рукой из-за спины достал и направил в ее сторону взведенный арбалет, поэтому ей приходилось постоянно наблюдать за ним и стараться выбирать такое положение, чтобы Солоп постоянно находился между ней и Булыгой, – это сильно ограничивало ее фронт атаки. Вера вложила в ножны мечи и вооружилась секачами, решив, что это оружие дает ей больше шансов.
С самого начала бой пошел не в Верину пользу – ей едва удавалось отражать секачами сильные и частые удары Солопа, и как она ни старалась, не меняя линии атаки, извернуться и достать его секачом, – у нее это не получалось. Отбивая сильные удары, она начинала уставать, зато Солоп, чувствуя скорую победу, только увеличивал силу удара, не теряя при этом осторожности. В какой-то момент Вера не успела правильно поставить секачом блок, отчего меч Солопа соскользнул и прошел по ее груди, причинив глубокое болезненное рассечение, комбинезон стал неприятно мокрым, что порадовало Солопа:
– Еще немного! Еще чуть-чуть! И эта маленькая крыска станет моё!
У него даже не сбилось дыхание, в отличие от Веры, с каждой секундой теряющей силы. И она пошла на риск, чуть не поплатившись за него жизнью. Как будто забыв о Булыге, она немного отошла в сторону, так, что дала тому возможность выстрелить без риска зацепить Солопа. Булыга не привык стрелять с левой руки, и Вера уловила движение кисти, предшествовавшее нажатию спускового крючка. Именно в этот момент она отскочила обратно, и стрела ощутимо царапнула ее левое плечо. Арбалет Булыги был разряжен, и его перезарядка займет не больше пяти секунд. Второго промаха Булыга не сделает, ближайшие пять секунд – ее последний шанс. Солоп в этой схватке уже привык к полунеподвижной манере сражения, и когда Вера неожиданно стала менять линии атаки, демонстрируя в полную силу диггерские навыки ведения боя с секачами, он не успел приспособиться к изменению тактики противника. Вера, улучив момент, юркнула под его руку с занесенным мечом и со всего маху секанула по ней – меч вылетел, и кровоточащая рука Солопа повисла как плеть. Он пытался выхватить метательный нож левой рукой, но несколько взмахов Вериных секачей причинили ему пару ранений, каждое из которых было несовместимо с жизнью. Не успело грузное тело Солопа удариться о пол, Вера уже была около Булыги и, опустившись в предельно низкую стойку, перебила своим секачом ему голень, выхватила только что взведенный арбалет, сделала ему подсечку и тут же отскочила назад.
Булыга завалился на пол, попытался встать на одну ногу, одновременно выхватывая меч, но Вера отрубила ему секачом кисть вместе с мечом. Булыга отрешенно смотрел на свою культю, из которой быстро вытекала кровь.
– Да успокойся ты! – равнодушно сказала ему Вера. – Все, Булыга, для тебя все закончилось – надо это принять. Но у меня есть последнее предложение. У тебя же есть жены и дети, которым поступает твое жалованье от Республики. Они все равно тебя уже давно не видели и наверняка смирились с этим, считая, что глава их семейства – отважный воин, исполняющий свой долг перед народом Республики. Семья Солопа, например, однозначно узнает, чем занимался их кормилец, как и то, что он был уничтожен следователем-женщиной по приговору за тягчайшие преступления, совершенные в отношении беззащитных женщин и детей. О тебе же я могу просто не вспомнить в своем рапорте, а здесь найдут и потом похоронят безымянный труп. И твоя семья будет по-прежнему тобой гордиться и получать пенсионные… Как тебе предложение?
– Что ты хочешь от меня?
– Совсем немного. Ты скоро умрешь от кровопотери. А пока присядь поудобнее и ответь мне на пару вопросов о том, чем ты занимался последнее время, – я имею в виду Черную Пятерку. Ну что, задавать вопросы?
– Мне уже самому это все обрыдло – может, и к лучшему, что ты это остановила. А тех, кто меня в это все втянул, мне не жалко. Валяй свои вопросы…
7Когда-то в келье для подготовки следователей, заучивая Конституцию и Закон, находясь под впечатлением от выверенной справедливости этих нормативов Республики, Вера заверила себя, что ни при каких обстоятельствах не позволит себе их нарушить. Затем в следственном отсеке Штаба во время посвящения в следователи, услышав от девяти своих коллег заверение в уничтожении ее в случае нарушения Закона, она не сомневалась, что к ней это относиться не может. Так почему же сейчас, проводя несанкционированное расследование в интересах человека, который для нее, несомненно, является преступным
