Проснувшись утром, я смог убедиться в своем предположении, что сеть исчезнет. Так и оказалось: разъемы пропали. В моей квартирке был свой пищевой синтезатор, обстановка тут была стандартная, если хочется улучшить или дополнить, то только своими силами и на свои средства, но синтезатор был. Поев, я снова лег на кровать и стал изучать незнакомые разделы симбионта. Через шесть часов по распорядку мне следует прибыть в медсектор для проверки установки сети, потом еще сутки отдыха и плотная учеба под разгоном, однако не думаю, что все пойдет по плану искина, местным я подложил некоторую свинью. Не думайте, что я об этом не размышлял, еще как. Ведь пиратам может прийти в голову все, что угодно. Для них я непонятное нечто, что поглощает сети и импланты, а ну как поглотит их? Кстати, с этим комплектом имплантов установка симбионта скакнула еще на четыре процента, что открыло еще восемьдесят три раздела. Ха, думаю, торговец, что продал меня местному работорговцу, в тот же час слинял из системы, чтобы ему не передали большое спасибо от нового владельца раба.
Быть выкинутым за борт станции не хотелось, я пока еще могу умирать, сами исследовать меня пираты вряд ли будут, разве что первичную проверку приведут, думаю, это будет еще одна установка и отслеживание последствий. Только потом меня просто перепродадут, не сообщая о таком странном феномене. Убивать, возможно, не будут, все же считать деньги они умеют, так что продадут, и с них взятки гладки, как с того торговца. Правда, это все с учетом того, что на борту станции нет ученых, которые мной заинтересуются, вот тогда да, хуже судьбы не придумаешь. Этих вивисекторов, несмотря на очевидную полезность, я не любил. Кажется, наша неприязнь была взаимной.
Когда наступил срок выхода из каюты, мне об этом напомнил искин легким разрядом, который заставил выгнуться дугой – да уж, это не старый ошейник. Это пострашнее было. Вскочив, я оделся, так как продолжал шастать обнаженным – тело дышало, причем с установкой симбионта это чувство особенно усилилось. Натянув комбез, я выскочил из своей камеры и попал в опытные руки охранников, что и дотащили меня до медсекции. Ох, какое же было изумление у медика, когда тот меня рассматривал! А ученые у хозяина все же были…
* * *– Тэк-с, – пробормотал стоявший рядом с капсулой доктор-ученый Ласс.
Запомнить имена всех нелюдей, что работали в этом небольшом, но на удивление хорошо оснащенном центре, за последние два месяца труда не составило. Я для них был никто, так, подопытный материал, так что при мне они не стеснялись разговаривать друг с другом и строить гипотезы. На самом деле этот центр занимался исследованиями артефактов Древних, у хозяина это входило в пятерку самых прибыльных бизнесов, что вели его люди, работорговля в нее не входила. Та вообще на седьмом месте была. Ученые, узнав обо мне, возжелали исследовать. Хозяин, которого я так до сих пор и не видел, хотя и уверен, что тот меня знает и видит с помощью камер, разрешил, но запретил трогать голову. После всех экспериментов, как между собой обсуждали ученые, меня планировали восстановить и продать на сторону, отбить те деньги, что были заплачены.
Ученые противились: хотя за эти два месяца фактически не продвинулись в изучении, про симбионт они не узнали до сих пор. Сами не нашли, а от меня добиться признания не реально. С каждыми днем экспериментов я учился, осваивал симбионт. Сейчас он, благодаря тем же ученым, был на девяноста четырех процентах установки, еще шесть, и я перестану быть инвалидом. Ученые испробовали все, что приходило им в голову. Этот доктор, их старший, вообще придумал отрезать мне ноги по живому и наблюдать, что будет, и ведь выполнил задуманное. Через три дня я умер, да и заражение началось. Ничего, в реаниматор положили и все восстановили. Техника, как я говорил, тут была очень даже неплоха, девятое поколение, откуда только взяли? Единственный диагноз, который мне ставили – это то, что мое тело может поглощать некоторые компоненты, не железо, уже проверили, а вот когда начали зашивать под кожу кусочки солдатских пайков, то наутро они исчезали, хотя раны и продолжали кровоточить. Сейчас я лежал привязанный к кушетке, и на мне было с три десятка пайков, некоторые были уже почти полностью поглощены, а вот некоторые еще нет. Тело действительно их ело, что меня в первое время удивляло ничуть не меньше ученых. Обнаружено это свойство больше месяца назад, сейчас интерес мне приелся. А ученым еще нет, они изучали время поедания пайков телом и контролировали его параметры. В общем, я был окружен таким количеством оборудования, что любой чих был заметен, причем за десять минут.
Это все ученые, я уже отстраненно в последнее время наблюдал за их исследованиями, злость на них была, как и ненависть, но глубоко в душе. Я знал, что при любой возможности обязательно уничтожу их, причем так же вивисекторски, как и они со мной развлекались, отчего и расплывалось по душе тепло удовлетворения, помогая мне держаться. Поэтому особо не переживал, тем более что вот уже неделю никаких особых экспериментов они не проводили, хотя я чувствовал, что что-то готовят, мелькало нечто подобное в разговорах. Получится или нет, все гадали. Так вот, я больше был углублен в себя, изучая базы знаний Сеятелей. Например, чтобы уметь управлять симбионтом, я должен был выучить ни много ни мало, а шестнадцать баз знаний. По внутреннему объему они были примерно одинаковыми, и я уже знал, сколько мне их учить. Одну я учил шесть дней. С учетом, что по объему они равнялись базам знаний Содружества в девятом ранге, время изучения на каждую тратилось просто мизерное. То есть с момента, как я попал в руки ученых-вивисекторов, я ни на минуту не прекращал обучения, даже когда спал, если мне давали. Поэтому подсчитать, сколько баз удалось выучить, не представляет труда. Одиннадцатую базу я начал учить, вот такие дела, уже треть объема изучил. Раньше я в меню и разделах симбионта тыкался, как слепой щенок, не понимая и половины, что там к чему. Другую половину пояснений я понимал неправильно. В общем, симбионт – это очень крутая штука. Поначалу я думал, что перестану быть человеком, но оказалось, мои страхи были беспочвенны. Просто я мог менять свое тело. Захочу, человеком буду, даже потомство без проблем заведу, захочу, стану вирусом или киборгом из жидкого металла или другого материала, менять можно по выбору. Все это
