В руках Джим Марчук держал пластиковый пакет с зелёным логотипом «Макнелли Робинсон».
– Без проблем, профессор. Хотя я не думал, что кто-то будет работать тридцать первого декабря.
– О, рождественские каникулы – моё любимое время в кампусе, – ответил Менно. – Тишь и благодать. Летом тоже здорово – кампус почти пустой, и погода получше, но в Рождество лучше всего – всё словно вымерло.
– Университеты были бы прекрасным местом, если бы не студенты, – в тон ему ответил Джим.
– Нет-нет-нет, – сказал Менно. – Факультетские дела – вот от чего я готов лезть на стену. Собрания факультета, заседания комиссий, ужин в честь выхода на пенсию такого-то, празднование дня рождения сякого-то. Сейчас же, когда почти все разъехались, можно наконец сосредоточиться.
– Ха, – согласился Джим.
– Ты планировал сегодня куда-то успеть?
– Типа того. Собирались с друзьями к Гарбонзо[34] – потусить, посмотреть Эда-Носка́[35] во «Фромаже»[36].
– Уверен, что ты говоришь о чём-то осмысленном, – сказал Менно. – Ладно, мы тебя отпустим задолго до полуночи.
– Да я и сам был рад прийти, – ответил Джим. – В общаге как-то тоскливо. Но родители уехали в круиз на двадцатипятилетие свадьбы, так что ехать в наш Коровинск[37] тоже нет смысла.
Вошёл Доминик Адлер с «Марком II» в руке.
– Это не тот шлем, что раньше, – заметил Джим, но в его голосе не было никакой тревоги; он просто поддерживал разговор, и шлем был лучшей темой, чем погода.
– Верно, – согласился Доминик. – Совершенно новая конструкция. – Они надеялись, что использование транскраниального сфокусированного ультразвукового пучка – новой методики стимуляции мозга, с которой экспериментировало Министерство обороны, – позволит усилить фонемы достаточно для того, чтобы они проявились на фоне шумов.
– Здорово, – сказал Джим, протягивая руку за шлемом. К его поверхности были прикреплены различные модули, и вдобавок к тем, что выглядели, как колода карт, были ещё два – по одному с каждой стороны, – похожие на зелёные хоккейные шайбы.
– Надевай, – сказал Доминик.
Джим натянул шлем на голову, и Доминик склонился над ним, изменяя различные настройки.
– Этот сидит плотнее, чем старый, – заметил Джим.
– Да. Мы подумали, что, может быть, в старой конструкции терялась юстировка[38]. – Дом опустил подбородочный ремешок и затянул его. – Ну, как смотрится?
Джим взглянул на Менно, словно ожидая оценки своей внешности, но Менно всматривался в осциллоскоп, который показывал толстую беспорядочную линию пара-слухового сканирования[39].
– Думаю, всё нормально, – сказал Менно.
– О’кей, – ответил Доминик. Он посмотрел на свои часы с калькулятором, потом добавил: – Иди сядь в соседней комнате, Джим.
Джим вышел в коридор, вошёл в помещение за стеклянной стеной и опустился в крутящееся кресло.
Менно включил кассетный магнитофон, к которому был подключён небольшой микрофон на пластмассовой ножке.
– Проект «Ясность», второй этап, тест номер четырнадцать, тридцать первое декабря 2000-го, 19:49. Выполняют: Доминик К. Адлер и Менно Уоркентин. Испытуемый ДМ.
Менно посмотрел на Дома; тот сказал:
– О’кей. Да будет рок-н-ролл.
Менно кивнул и напечатал «выполнить» на консоли своего компьютера. Он занёс толстый указательный палец над кочергой клавиши «Enter», сделал глубокий вдох и нажал её.
По ту сторону стекла у сидящего в кресле Джима голова откинулась назад, словно он крепко задумался о чём-то, уставившись при этом в потолок.
Менно и Дом обменялись взглядами. Менно остановил программу, затем нажал клавишу интеркома.
– Джим?
Никакого ответа.
– Джим? – повторил Дом, словно молодой человек мог услышать его, даже если не услышал Менно. – С тобой всё в порядке?
– Вот дерьмо, – выругался Менно, показывая на осциллоскоп, демонстрировавший совершенно ровную горизонтальную линию.
Доминик выпучил глаза, и они оба бросились к двери, сделали поспешный разворот в коридоре и ворвались в тестовую камеру.
– Джим! – крикнул Менно, склоняясь над ним.
Доминик наклонил голову Джима вперёд, мягко нажав на затылочную часть шлема. Подбородок молодого человека ткнулся в грудь.
Менно попытался нащупать пульс у Джима на правом запястье. Непривычное к операции, которую он так часто видел по телевизору, его собственное сердце панически заколотилось, но потом ему наконец удалось ощутить ритмичное биение лучевой артерии – размеренное и сильное, с нормальной частотой.
– Это просто обморок.
– Может быть, шлем слишком тесный? – предположил Доминик и расстегнул подбородочный ремешок, затем стянул шлем с головы и осторожно – в конце концов, он стоил шестьдесят тысяч долларов – положил его на пол. – Возможно, пережало какой-нибудь сосуд.
Менно попробовал ещё кое-что, виденное по телевизору: резко хлопнул Джима по одной щеке, потом по другой.
– Давай, – сказал он. – Просыпайся. – Но Джим никак не отреагировал. Менно поднёс руку к носу Джима и ощутил его дыхание – тёплое и ровное – у себя на ладони.
– Что нам делать? – спросил Доминик.
– Давай спустим его с кресла на пол, пока он не упал.
Они уложили Джима на спину.
– Он не потеет, – сказал Менно. – Дыхание не затруднено. Он просто…
– Без сознания.
– Ага.
– Но остальные, кого мы тестировали, – сказал Дом, – те, у кого обычно нет внутреннего голоса, – с ними ничего не случалось.
– Верно.
– Так что, – продолжил Доминик с отчаянием в голосе, – какого же хрена он не просыпается?
– Я не знаю, – ответил Менно, – но нам придётся вызвать «Скорую».
– Нет, нельзя этого делать.
– Но он без сознания.
– Будет слишком много вопросов. «Ясность» – засекреченный проект.
– Да, но этот парень…
– Послушай, – сказал Доминик. – Он дышит. Пульс стабильный.
– А что, если он впал в кому? Ему нужно в больницу. Скоро ему понадобится вода. Еда. Туалет, в конце концов.
– Да, но как мы объясним…
– Да плевать! – рявкнул Менно. – Мы не можем за ним ухаживать.
– Мы связаны соглашением о неразглашении.
– Хватит, Доминик! – Менно сделал глубокий вдох. – Хорошо, ладно. Ладно. Давай вынесем его отсюда, из лаборатории. Отнесём вниз, ну, я не знаю… в туалет. Потом скажем, что споткнулись об него, нашли его без сознания. Новый год, всё такое – подумают, что ещё один упившийся студент.
– Пока не возьмут анализ крови.
– Слушай, я не собираюсь просто его бросить. Ты поможешь мне его отнести или нет?
Доминик на секунду задумался.
– Что, если нас увидят?
– Все уже ушли. Давай!
Доминик медлил.
– Да ради бога, Дом. Если я потащу его один, на одежде останется грязь, а след будет вести сюда.
Дом нахмурился, затем нагнулся и подхватил Джима за лодыжки. Менно кивком поблагодарил его и ухватил Джима за руки чуть ниже плеч. Они подняли его так, чтобы пятая точка оторвалась от пола на несколько дюймов, и понесли; Доминик пятился спиной вперёд. На пороге они на секунду опустили Джима на пол, и Доминик открыл дверь. Он убедился, что горизонт чист, затем снова подхватил лодыжки, и они быстро понесли Джима по коридору мимо закрытых дверей; маленькие окошки в них – не более чем тёмные квадраты.
Они как раз проходили мимо женского туалета – дверь в мужской была следующей, – когда Менно услышал стон. Он посмотрел вниз и увидел, что глаза Джима распахнуты и белки́ видны по всей окружности радужки.
* * *Слух восстановился, и зрение тоже. Вверху
