— Расслабиться в горячей воде после холода Алого моря! — Бремар кивнул за спину женщины, туда, где стояла огромная кадка с водой, исходящей паром.
А он не брезгует магией, поняла Селисса, кадка кипятка в открытом холодном море — слишком сложно без толики магии. Может, от мужчины стоило ожидать не только таких приятных сюрпризов?
— Ну и немного вздремнуть в чистой и мягкой кровати! — улыбка Бремара стала еще шире. Селиссе показалось, что еще одно маленькое усилие, и она превратится в оскал.
«Пожрать, помыться и потрахаться, — подумала про себя Селисса, — сказал бы, как есть». Мэйра знала, что с полезными и властными людьми в таких делах нужно уступать, а не показывать характер и волю, но сейчас она хотела этого и сама.
— Надеюсь, вы не откажетесь, если я предложу вам составить компанию? — голос Бремара дрогнул, выдавая его возбуждение. Не дожидаясь ответа, он приблизился к мэйре и заключил в объятия. Селисса с трудом разорвала крепкий поцелуй и резко оттолкнула его от себя, вложив толику силы. От сильного толчка Бремар не отшатнулся и не упал, а ловко отскочил к стене, словно дикий кот, и уже оттуда, словно из засады, как хищник за добычей, с жадностью смотрел на мэйру, скидывающую плащ. Выверенным движением Селисса, повернувшись к Бремару спиной, вытащила шпильки, скрепляющие ее прическу, и позволила ему насладиться зрелищем огненного водопада. Шумный выдох ясно дал понять, что ее старания оценили.
«Не помять бы платья», — напомнила себе мэйра и выпорхнула из тонкой ткани, которую тут же подхватила невидимая рука и плавно опустила на спинку стула. Бремар издал стон, полный восхищения и желания, и протянул руки к огню.
— Мои правила! — жарко прошептала Селисса ему на ухо, крепко обхватив ногами. Одна рука вцепилась в длинные волосы, собранные в тугой хвост на пиратский манер у затылка. Вторая скользнула по шее, по шраму, и остановилась на правом ухе, на мочке которого тихо позвякивали друг об друга два кольца из золота. Ее губы впились в мочку уха страстным поцелуем. Зубы сомкнулись на одном из колец. Она резко дернула в сторону и почувствовала горячую и соленую кровь на своих губах. Здоровяк только охнул, продолжая ласкать ее тело огромными, но удивительно нежными руками.
— В воду! — простонала Селисса окровавленным ртом, чувствуя жар его дыхания. — Всемогущие Темные Боги! И не вздумай отстегивать меч!
Глава 15
Утренний промозглый туман растаял без следа ближе к полудню, уступив место солнечной и теплой погоде. Все жители и гости Диссы заполнили улицы торговой столицы, словно желая успеть насладиться последними ясными деньками перед подбирающейся зимой. Дни становились все короче. Ночи, напротив, становились длиннее и холоднее.
Еще декада, и Давор, начиная с северных границ, накроет непогода с дождями и слякотью, которая еще через неделю быстро перейдет в заморозки и снег. Зима спустится ниже, поглотив Вамут и Кразор, словно ненасытный белый захватчик, атакующий снежными вихрями и порывистым ветром. Немного растратив силы и напор, белое войско войдет в Шеридан и упрется в непроходимую стену Великих гор, дальше которых зиме нет дороги.
Древние легенды, настолько древние, что казались сказками, рассказывали, что однажды зима прошла царство погорцев и накрыла все южные страны материка, вплоть до Вольных Баронств. Великая Стужа, как назвали ее предки, продержалась четыре долгих года, погубив целые народы, обреченные на холод и голод, и навсегда изменила облик мира. Плодородные земли оскудели, а то и вовсе превратились в безжизненные пустоши, многие реки ушли под землю и больше не появились. Льды, покрывающие раньше лишь верхушки самых высоких гор, спустились ниже, хороня под своей толщей целые долины.
Те же легенды утверждали, что выжившие маги смогли объединить усилия и проложили путь спасительному солнцу сквозь свинцовые тучи, настолько плотные, что день не отличался от ночи. И только благодаря им Великая Стужа отступила на север, за Пояс Великанов и чудом уцелевший Радэн, оставляя после себя пустынные леса и мерзлоту. С той поры прошла не одна сотня лет. Жизнь постепенно вернулась в северные земли и расцвела простыми и красивыми цветами. На месте исчезнувших стран появились новые. Легенды позабылись и стерлись из памяти людей, чей век был слишком коротким, чтобы тратить время на прошлое. Лишь нелюдимые погорцы и еще более скрытные радэнцы помнили эти и многие другие легенды, но никогда не делились знаниями с остальным миром.
Лекарь Короны Анабэль Слайдор, а именно так звучал ее новый титул при дворе в официальной обстановке, получила прекрасное образование. Вернее, все еще получала его, числясь на третьем курсе Семистолпового Университета. Лекции по истории мира, которые больше напоминали небылицы, рассказываемые нудным тихим голосом старого преподавателя, погорца маэстро Бартоломью, приходились на первый год обучения и произвели на Анабэль неизгладимое впечатление. Первые лекции, больше похожие на страшные, но красивые и чарующие сказки, вызвали у нее неподдельный интерес, который, впрочем, заметно поутих, стоило только одному из сообразительных студиозов-выскочек задать мэтру Бартоломью после лекции несколько простых и логичных вопросов.
— Чем можно объяснить природу вашей Великой Стужи, мэтр? Как могла зима держаться четыре года?
— А если снег и правда накрыл весь мир, как люди смогли выжить? — тут же подхватил второй выскочка, неизменно соревнующийся с первым в колкостях и остротах. — Или вы знаете о заклинании, способном сперва согнать тучи в плотную занавесь, а после разогнать, вернув свет?
Престарелый мэтр хмурился, слушая каверзные вопросы очередного умника с очередного курса, счет которых давно потерял, недовольно бурчал что-то под нос, а потом выпалил:
— Это стоит принять, как факт!
И такой ответ она слышала на лекциях погорца постоянно. На любой вопрос, в котором содержалось сомнение в достоверности лекций Бартоломью, звучал только этот ответ. Позже Анабэль, коснувшись внутренней кухни Университета Семи Столпов при гильдии Эффи, узнала, что старого погорца мало кто воспринимал всерьез с его легендами. Но его держали в штате за какие-то былые заслуги, отдавая на откуп его лекциям зеленых первокурсников. Хотя, стоило отдать должное, вокруг мэтра Бартоломью хватало и сторонников, разделяющих его точку зрения. И лишь с несколькими из этого окружения погорец беседовал лично, в своем особняке на закрытых ужинах и приемах, где, по слухам, не ограничивался своим традиционным ответом на вопросы.
Жаль, но о столь старых событиях не сохранилось никаких документов, лишь устные рассказы, причудливо меняющие форму в зависимости от рассказчика. Сама Анабэль верила, что Великая Стужа была, но сильно
