Конечно, оставался еще Тихий Сон, но, по сравнению с пройденным, это уже казалось сущей мелочью. Ее поселили во дворце и окружили вниманием и заботой. Придворные наперебой кланялись и выказывали восторг ее талантам. Один пожилой герцог, рассыпаясь в благодарностях за спасение короля, клялся обручить ее со своим внуком. Ее сиятельство, герцогиня Анабэль. А сам король был красив и величественен, даже лежа без сознания, пораженный болезнью. Как он поступит с юной эффи, спасшей ему жизнь? Радужные перспективы настолько окрылили юную деву, что весь здравый смысл покинул ее без следа. Возвращение с небес на землю было жестким и болезненным. И если бы не телохранитель-курсор, приставленный к ней сразу мудрым Долимаром, от которого девушка отбивалась и отнекивалась, как могла, все могло окончиться трагично.
— Анабэль, — сказал в тот день курсорус, окидывая тяжелым проницательным взглядом стройную фигуру девушки. — Я понимаю, что никто не посмеет напасть на эффи в Даворе, находясь в здравом уме. Что уж говорить о дворце, забитом Мечами Короны, курсорами и людьми канцлера. Но это вопрос уже не твоей безопасности, а его величества, поэтому избавь меня от своей трескотни и принимайся за дело. Это приказ.
С этими словами курсорус развернулся и удалился быстрым шагом, оставив эффи наедине с новоприобретенным телохранителем.
— Борус, — коротко представился мужчина, внешней простотой и манерами напоминающий скорее подмастерье с похмелья, чем воина, а уж тем более курсора, и широко зевнул.
Анабэль, возмущенная обращением курсоруса, густо покраснела, смерила Боруса испепеляющим взглядом и пошла в отведенные ей покои. Охранник молча последовал за ней, держась на небольшом расстоянии.
Позже эффи сменила отношение к Борусу, когда среди ночи к ней прокрался убийца. Наемник был ловок и прекрасно снаряжен. Он с легкостью прошел охранные заклинания, беззвучными искрами опавшие на защитных амулетах, и проник в покои эффи, которые она оборудовала под лабораторию во время поиска противоядия. Анабэль проснулась от резкого грохота, вскочила с кровати и хлопком ладоней зажгла свечи на стенах. Посреди комнаты лежало тело с торчащим в спине кинжалом, а рядом на полу сидел бледный охранник, зажимая глубокую рану в плече.
— Пытался прокрасться к кровати, — извиняющимся тоном сказал Борус, морщась от лечебного заклинания, активированного эффи. — Он что-то в зелья на столе сыпанул.
После этого Анабэль при первой же возможности извинилась и поблагодарила Долимара, внимательно слушающего ее сбивчивый рассказ.
— Никому больше ни слова о случившемся. Все необходимое для приготовления зелий перенесешь в королевские покои. Там ты будешь в полной безопасности, — подытожил слова перепуганной эффи Долимар. — Его величеству придется потесниться.
Вот так она попробовала на вкус обратную сторону монетки, символизирующей славу и успех. Придворные и слуги ахали и выражали ей сочувствие, но в каждой фразе эффи теперь все яснее чувствовала или ложь, или угрозу. Еще один удар последовал от Долимара, как всегда, смотревшего в саму суть.
— Скажу просто, — прошептал он ей на ухо, поймав у королевских покоев. — Наш король — большой бабник. Не смей юлить хвостом перед ним, сошлю на рудники.
Эффи вспыхнула и уже собиралась высказать вслух свое возмущение такой грубой бестактностью.
— А откроешь сейчас рот, и шансов повертеть жопой станет раз в сто больше, — широко улыбнулся глава курсоров, цепко удерживая за локоть покрасневшую Анабэль. — Потому что рудник будет мужской.
Курсорус отпустил ее и отошел в сторону.
— Делай то, что должна, девочка, — обратился он к эффи перед уходом, цитируя девиз курсоров, — об остальном позаботится Корона.
Понимание того, что она жалкая фишка в чужой партии, пришло поздно. Хвала Всеединому, что она еще не успела натворить бед. Хотя где-то в глубине души ей этого очень хотелось. Но несколько дней назад произошло то, что окончательно сбило Анабэль с толку и зародило в ее душе еще больший страх.
Глава 16
В тот день Анабэль, как обычно, отправилась за покупками на рынок и в магические лавки. Для отвара постоянно требовались только свежие травы и корни. Доверить кому-то другому, тому же Борусу, покупку ингредиентов Анабэль не могла. Слишком много было тонкостей, которые несведущему человеку было невозможно объяснить. Например, радэнский можжевельник должен быть только с нераспущенными соцветиями и только с предгорий Пояса Великанов, о чем говорили красные точки на стебле.
В одной из лавок ее и подстерегли. Вместо приветливого продавца к эффи вышел магиструс Зендор. Высокий и худой мужчина, которого Анабэль видела несколько раз во главе приемной комиссии скучающим на больших экзаменах. Она слышала, что магиструс был помощником канцлера и что он враждовал с Долимаром. Именно последний настоял на том, чтобы даже доверенное лицо лорда Оквуса не имело допуска к королевским покоям и к Анабэль лично. Девушке говорили, что глава гильдии эффи уже давно искал с ней встречи, но из-за катастрофической загруженности с больным и нехватки свободного времени это было нереально. Да и сама эффи не торопилась к общению с человеком, о котором ходило слишком много неприятных историй и слухов.
— Здравствуй, Анабэль! — дружелюбно улыбнулся магиструс, подходя ближе и протягивая руку с внушительным перстнем, на котором светился тусклым светом красный алмаз в изящной оправе, символ главы гильдии.
Анабэль растерянно перевела взгляд с добродушной улыбки Зендора, под которой проглядывался звериный оскал, на протянутую для поцелуя руку с перстнем. Унизительный обряд, обязательный для всех эффи в Даворе.
— Не хочешь выказать дань уважения своему наставнику? — с притворным изумлением обиженно спросил магиструс, убирая протянутую руку, так и не дождавшись жеста покорности. — Такая почетная работа совсем лишила тебя манер?
Даже в самой гильдии все побаивались Зендора Блоя. Хоть он и был средним по силе и умению магом, но при этом обладал незаурядным умом и звериным чутьем. Это позволило ему занять руководство гильдией и встать по правую руку канцлера. Протекция последнего добавила вспыльчивому эффи самоуверенности и наглости, а хитрость помогала ловко избегать конфликтов с властью и курсорами, что не давало покоя Долимару. В Университете Семи Столпов магиструс и вовсе был почти богом. Одним только словом он мог как возвысить подающего надежды студента до магистра, наплевав на все правила, так и уничтожить не понравившегося, сослав, к примеру, работать целителем в грязные Трущобы, а то и вовсе закрыть в Башне Ока, которой даже авторитетные магистры боялись, словно погорской чумы.
— Над чем ты работаешь, девочка? — прищурил серые глаза мужчина и шагнул навстречу Анабэль, у которой от испуга и неожиданности едва не подкашивались ноги. Зендор медленно обошел вокруг эффи, словно змея, оценивающая добычу и выбирающая, в какое место нанести первый укус. — Слышал, ты нашла новый яд и уже сделала к нему противоядие? Почему же не торопишься рассказать о своем успехе в Университете или гильдии?
