Вальдэн без труда прочел все эмоции юноши. Пришло время добавить ясности в то, что они намеревались провернуть. Дьюс долго слепо шел за ним, пора показать ему, куда все же они идут и зачем. Впереди была самая ответственная часть, и пройти она должна была идеально. Растерявшийся в самый неподходящий момент от неожиданности помощник мог разрушить все, что он так бережно и трепетно выстраивал долгие годы.
— Скажу тебе только один раз. Больше к этому мы не вернемся, — слова давались старику с трудом, хоть ему и казалось, что черная пропасть в его душе давно перестала болеть и беспокоить его. — Когда-то давно Солх отнял у меня слишком многое. Они думали, что я, как и сотни подобных мне, со временем смирюсь и забуду об этом. Признаться, сперва я думал так же, приняв законы Цитадели. Но затем последовал еще один удар, столь же сильный, как и первый. Наверное, он даже был сильнее, но после первой утраты следующие уже не так чувствительны. Боль этих потерь выжгла мою душу, оставив лишь желание мести. Долгие годы я безуспешно копил в себе эту боль, она почти свела меня с ума. Я искал способы отомстить, но всякий раз Алая Цитадель оказывалась гораздо сильнее одного старого и глупого мэйра, возомнившего, что он может изменить многовековой порядок. А потом, когда у меня уже опустились руки и Солх сломал меня, подчинил, а после даже возвысил, сделав главой Ордена Тихих Надзирателей, неожиданно появился выход. Ничтожный шанс. Обрывки старого заклинания, древнего, как, наверное, и наш мир. Затем я нашел дверь. А за этой дверью ужасное создание, слишком давно мечтающее выйти.
Старик ненадолго умолк, разглядывая собственные дрожащие руки. Трава в трубке догорела и погасла, Вальдэн так и не сделал ни одной затяжки.
— Я думаю, что таких дверей много, и все они скрыты, позабыты или утеряны. Но мне будет достаточно и одной. Кто там за дверью, что ему нужно, почему не может выйти и кто это туда закрыл, я не имею понятия, но все нити введут к Тьюссалям, правды о жизни которых мы, скорее всего, никогда не узнаем. Возможно, это и есть наши Всемогущие Темные Боги, которым нас приучили слепо поклоняться с первых дней жизни за стенами Цитадели.
Мэйр выбил трубку и бережно убрал ее на место. Дьюсу показалось, что весь этот разговор состарил Вальдэна еще лет на двадцать.
— Это заклинание, — мэйр указал трубкой в сторону листка в руке ученика, — изгонит из меня тварь, которую я хочу освободить. Эта тварь сильна. Очень сильна. Настолько, что мне даже не с чем сравнить ее мощь. Но тварь не способна выйти за дверь. Для этого нужен проводник. Отдав тело, я впущу тварь в мир. А ты, мой мальчик, выкинешь заклинанием ее прочь. Обратно за дверь. Зачем все это? Я получу ее силу и знания. Не все, конечно, но часть. Для этого я активирую уже свое заклинание-ловушку. Эти силы и знания позволят мне бросить новый вызов Солху, уничтожить Алую Цитадель и все ее кровавые обряды. Я видел за свой век слишком много смертей, чтобы ценить жизнь, но некоторые смерти преследуют и не дают мне покоя до сих пор.
Вальдэн грустно усмехнулся, в его старческих глазах стояла вековая тоска. Потрясенный ученик не сводил взгляда с мэйра, неожиданно открывшего ему часть себя.
— Я выбрал этот путь давно и не уйду с него. Запомни заклинание и создай его по моему знаку. Ошибка может стоить жизни нам обоим. Когда-нибудь ты поймешь меня и мои слова, но не сегодня. Весь этот ритуал привлечет ненужное внимание, но мне оно будет уже не страшно, а вот ты должен будешь быстро сбежать. Для собственной безопасности. Я хочу, чтобы ты прожил лучшую жизнь, чем я.
Дьюс молча кивнул и сосредоточился на листке. Через пару мгновений он вернул листок мэйру. Вальдэн молча поджег его от свечки в центре стола, безучастно наблюдая, как пепел осыпается в его пальцах. Симпатичная девушка с точеными бедрами, которые обтягивали легкие парусиновые штанишки, обрезанные по голень, с дежурной улыбкой подала еду и воду на стол.
— Это наша последняя трапеза, Дьюс, — голос мэйра заметно потеплел. — Насладимся ей как сын и отец, которыми мы могли бы стать, но не станем. Не в этой жизни точно.
Глава 18
Огромная карта была аккуратно расстелена на столе, с которого Долимар бережно переложил стопки бумаг с разными отчетами и документами прямо на пол, вокруг стола. Он внимательно разглядывал изгибы реки Криллы, служившей границей между Давором и Вамутом. Долимар не был искусным военным стратегом и всецело доверялся в этом вопросе командующему армией генералу Флэймдору, но все равно пытался спрогнозировать все возможные варианты развития событий на границе. Рассуждал, как поступил бы на месте кразорцев, мотивируя тем или иным допущением. И какие теории ни выдвигал курсорус, все сходилось к одному — удар был неизбежен. В глубине души Долимар уже давно понимал это, но не хотел мириться. Выход должен был быть, несмотря ни на что. Вот только найти его казалось невозможным.
Давно, еще во времена своей службы в армии, Долимар проходил жесткие тренировки, как и все солдаты. Он сам настоял на этом, хотя офицерские чины были значительно выше подобной жесткой муштры. Ему было интересно узнать на собственной шкуре все прелести солдатской жизни, и он узнал. Одно из упражнений было на реакцию. Солдат стоял на бревне, перекинутом через глубокую яму, заполненную грязью и тухлой водой. Рядом находилось хитроумное устройство, выкидывающее вперед увесистую дубину. Солдат должен был предугадать или успеть заметить направление удара и увернуться от него, сохранив при этом равновесие на бревне. Увернулся и удержался — молодец, свободен. Увернулся, но упал — молодец, идешь в караул. Не увернулся, больно получил по ребрам и свалился — плохо, лезь заново. После трех неудачных попыток солдата отправляли на самую черновую работу до утра. А на следующий день все повторялось. Усатый сержант, командующий этим тренажером, рассказывал, что больше четырех раз подряд никто под ребра не получал. Отбывающие наказания до утра потом первыми спешили пройти дархумово устройство и завалиться отсыпаться.
Сам Долимар прозевал первый удар — опытный сержант, цепко следящий за испытуемым, умел давить на рычаг, приводящий устройство в движение, именно тогда,
