— Стоит ли, ваше высокоблагородие? — добродушно пробасил сержант, не упустив возможности поддеть офицера. — Опять ведь свалитесь в это…
— Давай! — азартно крикнул Долимар и замер в ожидании.
Во второй раз он увернулся, но снова упал в яму под хохот. В третий раз увернулся и устоял. Он не слазил с бревна, пока не увернулся от пяти выпадов сержанта, тоже вошедшего в раж и старающегося зацепить его изо всех сил. С бревна он сошел под одобрительный гул и свист зрителей. Тогда он понял это и ощутил на себе — ожидание удара гораздо страшнее самого удара. И вот теперь, спустя годы, он снова чувствовал себя тем же задиристым юнцом, пытающимся угадать неизбежное.
— И снова я по уши в дерьме, а ноги разъезжаются, — вздохнул Долимар и оторвался от карты. Хватало более важных дел, чем подобная зарядка для ума. Для командования армией был Флэймдор, достойный и преданный военный. Ему, человеку стальной чести, курсорус доверял полностью. Генерал был идеалистом до мозга костей, и при этом был отменным стратегом и гибким тактиком. Сегодня он спешно прибыл в город по указу канцлера. Вечером должен был состояться Верховный Совет Короны, а сразу после него — открытое подписание указа, делающего законными наследниками канцлера, курсоруса и генерала. Именно в таком порядке, как сказал ему Виамар. Долимара сильно смущало то, что Оквус был первым в списке, но надо было быть честным с самим собой — Оквус был самым логичным вариантом, несмотря на все подозрения Долимара. Каких бы взглядов не придерживался втайне лорд Трэйдорг, в случае мирной смены власти его выбор как регента был лучшим для Короны из имеющихся. За ним пойдут люди и поддержит большинство знати Давора.
Курсорус провел пальцами по крышке ящика, в котором лежал злосчастный донос, но открывать не стал. Время неумолимо подходило к полудню. Скоро у него должен был состояться обед, на который к нему неожиданно напросились два высокопоставленных посла при дворе — из Басуга и Радэна. Долимар считал, что они будут пытаться прощупать почву относительно торговли, когда начнется война. Он уже знал, что послы вчера поочередно посещали канцлера, с которым и обговорили все щекотливые моменты, а к нему они идут лишь для того, чтобы убедиться в том, что курсорус не пойдет противоположным от канцлера курсом.
«Торгаш всегда думает о прибыли», — усмехнулся про себя курсорус, вспоминая их каждодневные нападки, когда он едва не прикрыл караваны Счастья. Раздался тихий стук в дверь. Это секретарь подавал ему знак о прибытии гостей. Долимар позволил себе еще две минуты посидеть в любимом кресле, собираясь с мыслями, затем порывисто встал и вышел из кабинета. Небольшой коридор окончился светлой приемной, где на удобных лавках его уже ждали приснопамятные дипломаты.
— Доброго дня, господа, — слегка кивнул Долимар в знак приветствия. — Не угодно ли будет пройти в трапезную?
Послы уже собирались подняться и рассыпаться в ответных приветствиях, когда в приемную спокойным и размеренным шагом вошел канцлер Оквус собственной персоной. Долимар почувствовал, что его ноги невольно начинали подкашиваться.
«Неужели что-то с Виамаром? — была его первая мысль, когда он увидел всегда невозмутимого канцлера. — Сивонна Бачча!» — грязное погорское ругательство было второй.
— Прошу прощения, господа, что вынужден вас прервать, но у меня срочный разговор с господином Долимаром! — с легким поклоном обратился Оквус к послам, не сводя глаз с лица Долимара. Не дожидаясь ответа и не обращая внимания на слабо сопротивляющегося курсоруса, канцлер с улыбкой подхватил его под руку и увлек обратно в кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.
В кабинете Оквус, совсем не стесняясь, указал Долимару на его кресло, а сам сел в одно из гостевых и стал молча ждать. Уже взявшему себя в руки Долимару ничего не оставалось, как пройти обратно за стол и занять свое место. Он с минуту изучал безучастное лицо канцлера, полное благородства и аристократичности, и, помня о выдержке своего наставника, предпочел не затягивать и сдался первым.
— Не угодно ли будет объясниться, канцлер Трэйдорг? Чем обязан вам такой честью? Полагаю, это что-то действительно заслуживающие внимания, если вы решили прийти ко мне лично, попутно отмахиваясь от весьма важных в нашем положении послов?
Оквус промолчал, но в его глазах блеснула искра интереса. И тут же погасла. Своими эмоциями канцлер умел владеть бесподобно. Долимар, сам поживший в замке канцлера, помнил, как вышколенные слуги безошибочно ориентировались по таким мелким знакам, как легкий изгиб брови Оквуса.
Но сейчас это состязание эмоциями было неуместно и даже злило курсоруса.
— Всегда восхищала ваша манера общения, канцлер! Распорядись Всеединый и его проведение иначе, вы могли бы сделать головокружительную карьеру в палачах. Признаться, я бы и сам с огромной радостью завербовал в курсоры человека с такими талантами. Одной выдержкой развязывать языки преступникам — бесценное умение! — Долимар уже с трудом сдерживал раздражение, но продолжал подыгрывать Оквусу. — Надеюсь, ваш визит не связан со здоровьем его Величества?
— Виамар Трэйдор в полном порядке, — невозмутимо спокойным голосом ответил лорд. — Жив и быстро идет на поправку, как и во время вашей с ним ночной беседы. Я только что был у него.
— Слава Всеединому! — облегченно выдохнул Долимар, даже и не думая расслабляться. — Тогда, господин канцлер, чем обязан вашему визиту?
Канцлер задумался. Долимар, заметив, что это было именно раздумье, а не обычное молчание, не стал торопить. Плохие предчувствия и тревога снова пробудились в его голове. Оквус выждал еще несколько минут, но, видимо, понимая, что молчание становится слишком затянутым, все же заговорил, и сказанное не очень понравилось Долимару. Точнее, не понравилось вообще.
— Думаю, нам давно пора поговорить, господин курсорус. По возможности, начистоту.
Рука Долимара в который раз за этот день безотчетно погладила крышку ящика. Сердце в груди забилось быстрее. Курсорус полностью сосредоточился на собеседнике, боясь пропустить в его жестах, интонациях или словах что-то важное.
— Что ж, господин канцлер, буду рад такому разговору.
— Но есть одна маленькая проблема. Признаться, раз уж мы решили говорить откровенно, я совершенно не знаю, с чего начать.
Мужчины неотрывно смотрели друг другу в глаза. Каждый понимал цену сказанному слову и не торопился облекать свои рассуждения в речь. В голове Долимара кружился бешеный хоровод мыслей. Он безотчетно выхватил самую безумную и, проклиная себя, выпалил ее вслух.
— Не могли бы вы, господин канцлер, начать наш разговор с того, что озвучите причину, из-за которой вы решились отравить правящего короля Давора?
Канцлер с интересом смотрел прямо на курсоруса. Он поудобнее
