Унвер с Дроджаном дрались в грязи и молчании, двое пьяных, разозленных мужчин катались по земле, пытаясь добраться до единственного ножа. Теперь все обстояло иначе, мелькание сверкающих мечей, лязгающий танец металла. Уже через несколько мгновений трава вокруг была вытоптана и превратилась в черную жижу. Унвер все еще действовал медленно из-за выпитого, но в его глазах сверкала такая ярость, какой Фремуру еще не доводилось видеть, даже когда они сражались с людьми из городов. Одриг, крупнее Унвера и вообще самый большой воин клана, понимал силу гнева противника и больше не тратил дыхание на угрозы и оскорбления.
Фремур не мог прекратить схватку – легче было бы поймать молнию руками. Он знал, что бой прекратится только после смерти одного из противников, но Фремур не думал, что у Унвера есть шансы на победу. Он подбежал к Кульве и опустился рядом на колени, но кровь лилась так быстро, что ее было невозможно остановить. Он попытался соединить пальцами края раны, и кровь сестры начала пульсировать между его пальцами. Все происходящее напоминало страшный сон: его собственная беспомощность, крики людей, их потрясенные лица, тихие стоны умирающей сестры.
Одриг и Унвер кружили друг вокруг друга, изогнутые мечи метались в воздухе, точно клювы птиц, но ни одному не удавалось преодолеть защиту врага, а ошибки никто из них совершать не хотел. Унвер, который все еще не пришел в себя от ярости, нанес удар Одригу в лицо, а затем, когда тан парировал его своим клинком, попытался добраться до него острием меча. Он ошибся на длину ногтя, но глаза Одрига широко раскрылись, он усилил натиск, начал наносить удары, Унверу пришлось полностью перейти в защиту, и он стал медленно отступать. Круг утоптанной травы постепенно увеличивался, гости натыкались друг на друга, стараясь отойти подальше от разгоряченных противников.
Солнце стояло высоко в небе. Оба тяжело дышали, к тому же Унвер Длинные Ноги был покрыт кровью, по большей части его собственной. Он едва не утратил контроль над рукоятью своего меча, и Одриг чуть не выбил оружие из его руки, но Унвер упал на землю, несколько раз перекатился и сумел удержать меч. Ему даже удалось отбить следующий удар, который должен был оказаться смертельным. Однако острая часть лезвия меча Одрига задела левое плечо Унвера.
Теперь, когда противник получил еще одну рану, Одриг отступил на шаг, стал действовать не спеша и больше заботиться о защите, одновременно заставляя Унвера двигаться и терять кровь, чтобы окончательно его измотать. Казалось, такая стратегия не может быть проигрышной – и действительно, после очередной серии обмена ударами движения Унвера стали заметно медленнее. Он перестал атаковать и полностью сосредоточился на обороне, стараясь избежать ударов длинного клинка Одрига. Тот тут же изменил тактику – теперь он старался задеть ноги или руки Унвера и вскоре добился своего, Унвер получил еще несколько легких ранений, и все они кровоточили.
Унвер споткнулся, с трудом ушел от удара в голову, оступился и левой рукой схватился за живот. Фремур понял, что схватка подходит к концу, его затошнило, он прижал Кульву к груди, словно так мог помешать ей увидеть неизбежную смерть Унвера, но не смог смотреть ей в лицо более мгновения: ее глаза были открыты, как будто она в чем-то его укоряла.
– Я ничего не сделал, – тихо сказал он, но внутри Фремура кипела черная безнадежная ярость. – Я ничего не мог сделать.
Он услышал грохот следующих нескольких ударов и поднял глаза. Унвер стоял на полусогнутых ногах, изо всех сил отбиваясь от тяжелых ударов Одрига, который собирался с ним покончить. Окровавленная трава алыми сгустками сияла под яркими лучами солнца: Унвер получил еще несколько ранений, теперь их уже не представлялось возможным сосчитать – и вся его одежда была перепачкана кровью.
А потом, когда Одриг приготовился нанести завершающий удар, Унвер прыгнул на него, собрав все оставшиеся силы, и нанес ему удар в голову. Одриг легко отбил его собственным клинком и развернул свой меч, захватив оружие Унвера, но звук от столкновения двух лезвий получился таким странным и приглушенным, что даже Одриг, который получил возможность для нанесения смертельного удара, на мгновение заколебался, чтобы посмотреть на клинок, который отбил.
Оказалось, что Унвер нанес удар по голове тана не мечом, а ножнами, которые сорвал с пояса, и теперь их блокировал меч Одрига. А свой клинок Унвер продолжал сжимать в другой руке.
У Одрига оставался лишь миг, чтобы понять, что произошло, – кровь отхлынула от его лица, когда Унвер вонзил изогнутый клинок ему в живот с такой силой, что острие пробило праздничные одежды на спине.
Конец наступил так быстро и неожиданно, что никто из гостей даже не закричал. Колени Одрига подогнулись, он упал на Унвера, который несколько мгновений его держал, стоя на дрожащих ногах, потом отступил в сторону и позволил тану упасть в грязь.
Окровавленный Унвер молча направился к Фремуру, и гости, оказавшиеся между ними, поспешили отойти в сторону, однако высокий воин, казалось, их не замечал, словно живой шел по Долине Теней. Подойдя к Фремуру, он ничего ему не сказал, только наклонился и взял тело Кульвы из рук ее брата. Унвер едва стоял на ногах, и вес мертвого тела заставил его пошатнуться, но он сумел положить его на плечо. Затем так же молча повернулся и зашагал по загону, оставив за собой двух мертвецов, а его растрепавшиеся волосы развевались за спиной точно лошадиный хвост. Довольно долго стоявшие вокруг свадебного шатра люди молчали, глядя вслед удаляющейся фигуре Унвера.
– Не дайте ему уйти! – наконец крикнул кто-то. – Он убил тана!
– Убийца! – выкрикнул кто-то другой, и его возглас повторили многие, главным образом мужчины.
Несколько гостей, находившихся рядом с Фремуром, обнажили мечи, чтобы отправиться в погоню за Унвером, и это заставило Фремура прийти в себя. Кипевший в нем гнев все еще не находил выхода, но теперь он стал твердым как камень. Обнажив собственный меч, Фремур стукнул его плоской стороной ближайшего мужчину по руке, заставив выронить оружие.
– Что ты делаешь? – зарычал мужчина, Гездан Лысый, один из друзей, выпивавших с Дроджаном и Одригом всего час назад, и его лицо порозовело от удивления и злости. – Мы должны догнать полукровку, прежде чем он доберется до своей лошади!
– Нет. – Фремур держал
