И хотя Адам не погиб и не попал в плен, но всё, что имела семья Чарторыских на территории уже бывшей Речи Посполитой, было разграблено и опустошено, а на всё их имущество был наложен секвестр. На ходатайство австрийского правительства перед Екатериной II о снятии ареста с имений Чарторыских российская императрица выдвинула условия, какие ставили некогда татарские ханы Золотой Орды русским князьям: «Пусть старый князь пришлёт в Петербург своих сыновей, — передала через Репнина она ответ венскому двору, — а я посмотрю далее, как мне поступить с этим семейством».
Екатерина II была сердита на Чарторыских за то, что они были в сговоре с польским королём, за их непокорность русской политике, за их «коварство», за майскую Конституцию 1791 года и за многое-многое другое... О подробностях политики, которую долгие годы вели Чарторыские за её спиной, Екатерине II стало известно после подробного расследования, проведённого специальной комиссией во главе с генерал-прокурором Самойловым. К тому же русской императрице стало известно, что мать молодых Чарторыских взяла клятву со своих сыновей вечно ненавидеть Россию, и это известие ещё больше ужесточило её отношение к этой семье.
Но прошло не так много времени, и Екатерина II «оттаяла»: секвестр с имений Чарторыских был снят, а Адам и его брат Константин были приняты на службу и даже пожалованы в камер-юнкеры. Но служба при русском дворе действовала на Адама удручающе. Он, потомок князей Чарторыских, вынужден служить тем, кто лишил его родины, унизил её и стёр своей волей с карты мира. Адам замкнулся в себе, стал подозрителен, скрытен и мало общался со своими сослуживцами.
И неизвестно, как сложилась бы дальнейшая служба при российском дворе у Адама Чарторыского, если бы не его случайная встреча с Великим князем Александром на берегах Невы. Великий князь почему-то был слишком откровенен в тот день с польским патриотом. Он осуждал отношение государыни к Польше, но этим только сначала насторожил Адама.
— Я ненавижу деспотизм в любом его проявлении, — вдруг эмоционально и, как показалось Адаму, искренне заявил молодой Александр. — А Костюшко — он... он великий человек, защищающий гуманное дело всего человечества.
«Что это, — лихорадочно соображал Чарторыский, — лицедейство будущего императора или Александр действительно нуждается в друзьях и «прощупывает», можно ли сына князя побеждённого государства приблизить к себе?»
— Я сочувствую Франции, — продолжал откровенничать Александр. — И если желаете знать, то я желаю успеха Французской революции.
«Неужели это говорит мне наследник российского престола?! Просто поразительно!» — подумал Адам Чарторыский и... «расслабился». Он постепенно позволил увлечь себя разговором, который затрагивал его личные глубокие чувства и переживания. Уже через несколько минут будущий российский самодержец слушал ответные откровения своего собеседника, которые выражались хотя и не так эмоционально, но искренне. Адам Чарторыский рискнул: такая откровенность могла ему дорого стоить, но могла и много дать в будущем. И не только ему лично, но и его родине. Так уж устроен мир, что великие князья со временем становятся императорами.
За этой встречей последовали вторая, третья. Беседы носили всё более доверительный характер, и вскоре братья Чарторыские стали не просто особами, приближёнными к Александру. Тот при всех называл их друзьями и настолько явно оказывал им своё внимание и покровительство, насколько это позволяло его положение внука Екатерины Великой и сына будущего императора Российской империи.
После кончины Екатерины II и воцарения Павла I положение братьев Чарторыских при дворе укрепилось. Когда же российский император облачился в мантию магистра Мальтийского ордена, то он пожаловал их кавалерами этого ордена. А чуть позже Адам Чарторыский был назначен в Государственную коллегию иностранных дел и определён в тайные советники.
Европейская политическая ситуация также быстро менялась в конце восемнадцатого столетия: Павел I возмутился давлением на него со стороны Австрии, которой не нравилось усиление России в регионе Средиземного моря. Российский император решительно пошёл на сближение с Бонапартом, но смерть Павла I прервала этот процесс.
После восшествия на российский престол Александр I сделал Адама Чарторыского министром иностранных дел и своим ближайшим советником по международным вопросам. Но всё чаще Александр I игнорировал советы своего друга, совершая одну политическую ошибку за другой. Адам Чарторыский предполагал, что после поражения России и Австрии под Аустерлицем Наполеон не успокоится и найдёт повод, чтобы вторгнуться со своей армией в пределы Российской империи. Предвидя будущую войну, он подал русскому государю записку с призывом объявить Польшу независимым государством, чтобы поляки не пополняли ряды французской армии.
Однако Александр I снова не прислушался к своему дальновидному советнику. Как и предполагал Адам Чарторыский, в польских полках и дивизиях герцогства Варшавского, созданного Наполеоном, почти третья часть офицеров была из подчинённых России провинций. Некоторые богатые шляхтичи приводили за собой во французскую армию более бедных, обеспечивали их обмундированием и оружием за свой счёт, формируя роты, эскадроны, батальоны и даже целые полки.
Адам Чарторыский был разочарован Александром I, а тот не хотел больше принимать советы от польского патриота. Высочайшим указом 17 июня 1806 года тайный советник князь Чарторыский был уволен с должности министра иностранных дел, которую он занимал с начала царствования своего «друга». А 14 июня 1807 года произошло сражение при Фридланде, где армия Наполеона с участием польских легионов разгромила русскую армию Беннигсена. Александр I, мило улыбаясь и скрипя зубами от того, что он вынужден был делать, 25 июня 1807 года поставил свою подпись под Тильзитским договором. Император Франции с этого момента стал полным хозяином Европы, а император России получил пятилетнюю передышку и бледнел, когда слышал слово «Тильзит». Однако не только бледность стала признаком сильного волнения русского императора. С этого момента Александр стал плохо спать. Вспоминая мученическую смерть отца и подробности покушения на его жизнь, он опасался подобного заговора и в отношении своей персоны. Ведь патриотические настроения русских гвардейских офицеров не соответствовали тем результатам, которые получила Россия после подписания Тильзитского мира.
С началом войны 1812 года в Варшаве по согласованию с Наполеоном 26 июня 1812 года был созван сейм, который призвал всех поляков к борьбе с Россией, а председателем сейма был избран Адам Казимир Чарторыский, отец бывшего министра иностранных дел Российской империи! Узнав об этом,
