Елена подошла к старику.
– Здравствуйте, господин Танемото!
– Здравствуйте. Идите сюда, присаживайтесь. Вот вы нас и нашли. Я знал, что рано или поздно это случится.
Елена осторожно опустилась на стабилизатор старой шлюпки.
– Что случилось с экипажем? Что здесь творится?
– Я расскажу, – кивнул старик. – Только сначала ответьте на мой вопрос. Вы забирали Мати на корабль. Что вы выяснили? Что с ней не так?
– А вы не знаете?
– Догадываюсь. Но я должен быть уверен в своей догадке.
Елена пожала плечами. Не так уж много они выяснили, чтобы держать это в тайне…
– Значит, он уже в нашем геноме, – пробормотал Танемото, едва она закончила рассказ. – И назад пути нет… Как я и предполагал.
– Кто?! Это эксперименты Консорциума?
Старик удивлённо посмотрел на неё.
– При чём здесь Консорциум? Мы всего лишь генетический материал. Это Дзёдо.
Пристинская не поняла.
– Дзёдо? Планета была необитаемой, когда вы её открыли. Мы тщательно изучили ваши отчёты, – вы не нашли здесь никаких следов цивилизации, признаков разумной деятельности. Или вы намекаете на «зелёных человечков»?
– На зелёных, только не человечков. Мы были слепыми, смотрели в упор и не видели. А теперь вы – следующая партия слепцов. Свежий генетический материал. Дзёдо – вот существо, с которым мы здесь столкнулись. Не знаю, насколько оно разумно в человеческом понимании этого слова, но действует оно вполне целенаправленно.
Елена подумала, что бывший командир «Сёгуна» свихнулся, как и его навигатор.
– Разумная планета? Вы верите…
– Не планета, – Танемото зашёлся хрипловатым старческим смехом. – Её биоценоз. Трудно поверить? Зря. Некоторые биологи считают, что семьи земных пчёл и муравьёв обладают зачатками коллективного интеллекта. А здесь мы наткнулись на «муравейник» таких размеров, что и представить никто не мог. И ведь мы достаточно быстро поняли, что эволюция на Дзёдо пошла по пути взаимопомощи и симбиоза, а не конкуренции. Но к чему это должно неминуемо привести за сотни миллионов лет – не сообразили. Здесь больше нет отдельных организмов. Каждое дерево, кустик, травинка, бактерия – часть единого целого. Те таинственные «общие» хромосомы – они как раз и содержат гены, обеспечивающие взаимодействие. Обитатели Дзёдо чувствуют друг друга. Это не слух, не осязание, не обоняние, – неизвестное людям чувство. Но здесь оно есть у всех. И у моих дочерей есть.
– Но…
Елена хотела возразить, что для нового чувства должен иметься новый орган. И осеклась. Мати и Лоис не могли заметить крадущегося по пятам Бардаша, умелого, опытного косморазведчика. Они не могли его видеть или слышать. Но они чувствовали, как его башмаки наступают на травинки, как его перчатки раздвигают ветви.
Танемото продолжил:
– Чужеродной органики здесь не было никогда. Поэтому и нас Дзёдо воспринял по той же схеме – как части целого, только «заболевшие». Принялся «лечить» людей, внедрять свой генетический код. Естественно, нас переделать окончательно он не смог. Зато наши дети – это уже его дети. И он их никуда не отпустит.
Он замолчал, задумчиво вглядываясь сквозь обступившие шлюпку заросли куда-то на много-много лет в прошлое. И Елена молчала. Всё услышанное было непостижимо. Мир, живущий как одно целое. Мир, в котором не нужно ничего доказывать, в котором все ощущают друг друга такими, какие они есть. Странный мир, страшный. Но в чём-то – прекрасный. Совсем не такой, как мир людей, где все отделены друг от друга, словно день и ночь носят приросшие к коже скафандры.
Она вдруг ярко представила этот ужас – «неснимаемый» скафандр. В той расщелине на Амальгаме она почти двое суток пролежала в скафе с неисправным передатчиком и со сломанной ногой, – без всякой надежды на спасение. И на всю жизнь запомнила запах и вкус спёртого воздуха, которым больше нельзя дышать…
– Как он заставил Мидори Коноике снять гермошлем? – наконец заговорила она.
– Дзёдо – самое лучшее место, Страна Чистой Земли. Наши предки долго искали её – вначале на Земле, затем – в Дальнем Космосе. Мидори, она была открытая, искренняя. Она верила, что подарит нашему народу новую родину взамен той, что мы потеряли. И Дзёдо понял это, как-то уловил, начал подстраиваться под её фантазии. Когда она самовольно сняла гермошлем, нам надо было бросать всё и убегать отсюда без оглядки. Но мы уже влюбились в эту планету. И я тоже. Тянул время, надеялся… Не знаю, на что надеялся. А потом стало поздно, Дзёдо нас заразил. Одних при помощи «фруктов», других… Думаю, вы поняли как.
– Вы с Коноике…
– Нет, не с Мидори, разумеется! Линда тайком ела плоды Дзёдо, привезённые на корабль для исследований. Она завидовала Мидори, её молодости, привлекательности. Через неё Дзёдо добрался до меня. И до Юкио.
– Навигатор Такамацу?!
– Да. У них с Линдой давно был роман. Я закрывал на это глаза, ведь первоклассный навигатор для экипажа – большая удача. А для Юкио корабль, Космос – родной дом. Его бы воля, он бы и в отпуск не ходил. И когда Дзёдо потянул его к себе…
– …он сошёл с ума.
– Да. Бедняга.
– Он двадцать три года просидел на орбите в полном одиночестве! Он так и не увёл корабль на Землю.
– Знаю.
– Но он бы смог вырваться из-под власти Дзёдо! Он не хотел оставлять вас…
– Не меня. Линду.
– Пусть! – Елена облизнула то и дело сохнущие губы. Воздух в баллоне в самом деле спёртым. – Но если бы вы приказали…
Танемото опустил голову.
– Я не хотел, чтобы на Земле узнали о Дзёдо. И не хотел, чтобы Юкио присоединился к нам. Боялся, что Линда предпочтёт его теперь, когда условности рухнули. Я наслаждался подаренным раем, жил одним днём. Как все здесь. А потом…
Он умолк. Закрыл лицо руками. Пристинская осторожно уточнила:
– Потом ваша жена умерла, да?
Танемото покачал головой.
– На Дзёдо нет смерти. Одни формы переходят в другие. Линда просто ушла, насовсем.
Он вновь посмотрел на Елену.
– По правилам Дзёдо человеческая особь жизнеспособна, пока приносит потомство. Мати и Лоис – наши младшие. Когда они родились, Линда поняла, что они у неё последние, и вскоре затосковала, потеряла вкус к жизни. Я не придавал этому значения, старался отвлечь её, развеселить. Но однажды утром проснулся и не нашёл её рядом. А неподалёку шевелился ворох травы, листьев, лиан… Нет-нет, это совсем не походило на кошмар. Кажется, Линде было приятно от прикосновений побегов. Она была счастлива… пока зелёный кокон не поглотил её полностью. А когда он распался, там уже ничего не было, даже костей. Ни-че-го.
Он замолчал, взглянул на гостью. Елена подумала, что
