– Когда Дзёдо забрал Линду, – продолжал Танемото, – я понял, что стану следующим. Я испугался. Не за себя – за детей! Что будет с ними, когда планету откроют заново? А ведь её откроют, рано или поздно. Мне нужно было дождаться и объяснить. Я понимал, что могу и не дожить. И я решил обмануть Дзёдо. Нашёл в старом лагере кое-что из снаряжения, перестал ходить босиком, прикасаться голыми руками к растениям, перешёл жить в шлюпку. Фрукты ем лишь те, что дочки приносят издалека, и обязательно варю. Они становятся пресными, безвкусными, но активные вещества в них разрушаются.
– И вы дождались нас.
– Дождался… Когда вы увезли Мати, я решил – всё бессмысленно, люди не поймут. Но вы передумали, вернули.
– Что вы хотели нам объяснить? – Елена подалась вперёд, стараясь не пропустить ни одного слова. Как будто ждала некое откровение из уст этого уставшего ждать и жить человека.
– Дзёдо – не враг. Но он не подчиняется человеческой логике. У него свои правила, свои законы. И если люди запасутся терпением, сумеют понять его, то, может быть, найдут ответы на многие вопросы, мучившие человечество тысячелетиями. Например, в чём смысл жизни. Или что такое счастье.
– Счастье – это когда тебя понимают, – улыбнулась Елена. – Мати, Лоис, Сюзан – они счастливы. По-настоящему, без всяких условий и ограничений.
Танемото удивлённо посмотрел на неё.
– Счастливы? Знаете, на этой планете никогда не было животных – ни зверей, ни птиц. Люди оказались первыми. Мы понравились Дзёдо. Пока мы его изучали, он изучал нас. И у него это получилось лучше. Теперь он старается, чтобы его любимцы расплодились, всячески этому способствует. Ускорил время полового созревания, сделал беременность и роды безболезненными, обеспечил преимущественное зачатие девочек. Подозреваю, половые различия вообще будут отброшены как нефункциональные – на Дзёдо миллиарды лет господствует вегетативное размножение.
Лёгкий порыв ветра колыхнул широкие листья кустарника, подступившего к остову шлюпки. Огромные грозди иссиня-чёрного винограда качнулись, с едва слышным стуком ударились друг о друга. Елена представила, насколько сладкими и сочными должны быть ягоды, и вновь облизнула пересохшие губы. Что-то она хотела спросить у Танемото? Зачем-то его искала?
– Вы учили Сюзан читать и считать…
– Да, пытался, – старик кивнул. – И понял, что это бесполезно. Они часть симбионтной биосферы. Дзёдо старается упростить своих людей, так ему легче о них заботиться. Только физиологические и простейшие эмоциональные потребности – чтобы зверушки были всегда весёлые и довольные. Абстрактное мышление ему недоступно, а значит – излишне. Всё то, что делает двуногое прямоходящее существо человеком, – лишнее.
– Зато в обмен Дзёдо даёт людям счастье. И навсегда избавляет от одиночества. Вы знаете, что такое одиночество? Изо дня в день, из года в год! Неужели это лучше, чем Дзёдо?
Елена с трудом перевела дыхание. С кислородом в баллоне что-то творилось. Она позавидовала Танемото – тот дышал свежим воздухом, а она мучилась в этой проклятой скорлупе. Если бы можно отстегнуть гермошлем!
Старик смотрел на неё с тревогой.
– Не нужно вам больше оставаться на Дзёдо. Мы были первыми чужаками, которых он встретил, к нам он долго примеривался. А что делать с вами, он уже знает. С вами он быстро «договорится».
– Да, – Елена улыбнулась, – всё верно. Я хочу с ним поговорить. Узнать секрет счастья.
Она подняла руку, коснулась сенсорных застёжек на вороте. Гермошлем распался на дольки, втянулся в прорези на скафе. Наполненный странными ароматами воздух ворвался в лёгкие. Елена закрыла глаза, откинула голову, глубоко-глубоко вздохнула, стараясь набрать побольше и этого воздуха, и этого аромата… И не смогла. Словно стальной обруч сдавил горло. «Почему?…» – успела удивиться. А потом всё померкло.
Глава восьмая
Гулкая пустота в голове, мерзкий привкус во рту, ломота во всём теле… Веки были тяжёлыми. Пристинская с усилием открыла глаза. Оказывается, она лежит в постели. Заболела? Пошевелила пальцами рук, ног. Нет, ничего страшного, мышцы подчинялись, только ныли.
Она с трудом приподнялась на кушетке, села. Мысли ворочались в голове тяжело, как жернова на старинной мельнице. Кушетка, стены, потолок… Да это же корабельный изолятор! Всё верно, она сейчас в экспедиции, корабль называется «Владимир Русанов», и она его командир. Командир корабля валяется в изоляторе? Случилось ЧП?!
Дверь скользнула в сторону, впуская в отсек высокого худощавого мужчину с глубокими залысинами и шрамом во всю щёку. Незнакомец улыбнулся и, невольно скользнув взглядом по её обнажённой груди, тут же потупился.
– Добрый день, Елена. Как вы себя чувствуете?
Она натянула одеяло до подбородка. Удивилась – это что за тип? Но сразу же вспомнила – Марк Ленарт, врач-космобиолог. Мысль потянула за собой остальные воспоминания: «Сёгун», Дзёдо, Мати.
– Добрый день, Марк! – кивнула. – Что со мной? Тело ломит и голова тяжёлая, мысли никак в кучу не соберу.
– Ничего страшного. Я, видимо, слишком большую дозу антибиотиков вам ввёл. И не только антибиотиков. Перестраховался, одним словом. Но худшее позади. Кстати, к вам гости, проведать пришли. Не возражаете?
Елена неуверенно дёрнула плечом. Ленарт жест расценил как согласие, приоткрыл дверь:
– Заходите!
И сразу же маленькое помещение изолятора заполнилось людьми: чета Благоевых, Бардаш. Елене показалось, что весь экипаж заявился «проведывать». Нет, не весь.
– Рыжик на вахте, – тут же сообщила Петра, – привет передаёт. И пожелания скорейшего выздоровления.
– Спасибо. А… Михаил?
– Он гипердвигатель к прыжку готовит, – удивлённо уставилась на неё Благоева, как будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. – Мы на Землю возвращаемся. Уже сутки, как с орбиты сошли.
– Сошли с орбиты? Да что случилось?!
– Вы не помните? – настороженно поинтересовался Бардаш. – О своей последней высадке?
Елена напрягла память. Последняя высадка? Это когда они с Петрой отвозили Мати… А потом – неожиданный вызов от Танемото. И долгий разговор. О чём? Бывший командир «Сёгуна» что-то объяснял ей… И вдруг вспомнилось – необычный аромат наполняющего лёгкие воздуха.
– О боже… – простонала она. – Я что, в самом деле сняла гермошлем?
– Было дело, – кивнула Петра. – Этот тип тебя загипнотизировал, да? Он что-то тебе говорил, говорил. Я не очень хорошо воспринимаю английский на слух, не всё поняла. А когда ты отстегнула шлем, он ударил тебя ребром ладони по шее. Сразу вырубил. Повезло, что я была поблизости. А то неизвестно, что б он с тобой сделал.
– Господин Танемото? – Ватная стена, отгораживавшая Елену от воспоминаний, наконец прорвалась. – Это не он, это Дзёдо заставил меня снять гермошлем! Танемото пытался остановить меня, чтоб я не наделала ещё больших глупостей. Он…
Она замолчала на полуслове, с ужасом уставилась на Благоеву.
– Ты… Ты стреляла в него?! Из бластера?
– А что мне оставалось делать?! Он на тебя напал! Я отбила
