Да что за хрень в башку лезет?
А вместе с этим поднималась океанская волна, которая превращалась в цунами и накрывала с головой, топила собой все, убирая сейчас и боль, и слабость, – я могу! Я все могу!..
Могу!
Истеку сейчас кровью. Вот и все, что я могу.
Откуда это состояние? От наркоты, которой меня напичкали, еще не отпустило?
Так, где его нож? Вот!
Плохо, что на затылке глаз нет. Пока нащупал влажное, в моей крови, лезвие, добрался до рукояти, сжатой в чуть подрагивающей руке, прошло с минуту.
Теперь медленно и плавно. Порезавшись пару раз и слабея от потери крови, я смог разрезать путы. Как и предполагал – пластиковый хомут. Вырвал со стоном кляп, сделанный из скомканного полотенца и скотча. Хорошо, побрился недавно, а то бы заорал.
Бросился, хотя какое бросился – проковылял к кровати, на которой валялись вещи, вываленные в кучу из моего рюкзака. Живец. Четыре глотка. За кроватью скрючился труп еще одного бородача. Идиоты! Из-за одной жемчужины такой ажиотаж. У меня в ремне их больше двадцати. Забирали бы и валили… Даже не подумали проверить.
Мерзкое пойло, без которого ни одному иммунному не выжить, скользнуло по пищеводу, обожгло его. И сразу стало легче. И в голове немного прояснилось. Так, мой пистолет. Проверил – все в порядке. Передернул затвор. И в кобуру. Гранаты в карманы. Возьму-ка я еще «ПБ», чем черт не шутит…
У бандитов искать перевязочные пакеты бессмысленно. Сдернул с кровати простыню, бандитским ножом отрезал несколько полос, обработал их живцом. Разрезал до колена штанину, перебинтовал ногу.
Вновь осмотрелся, с меня уже натекло крови прилично. Все вокруг в ней. А еще хлюпало в ботинке.
Приоткрыл дверь, выглянул. И едва не выругался. Дверь в мой номер была напротив. Пятнадцать метров, и вот тебе аптечка и перевязочный пакет.
Я же тебя, еще пока неизвестная Вилена… Отчего-то я думал, что это та самая блондинка, которая жестикулировала в банном баре. Так вот, мразь, я тебя, может, и не буду на куски резать, но убью. Обязательно убью! Своими руками.
Но сначала надо добраться до своего номера. Перебинтоваться нормально. У меня там есть все. И зарубку надо сделать на память – перевязочный пакет должен быть везде и всегда. Как живец. Неважно, безопасное место или опасное…
Вот тебе и авторитет Гранита. Срали девки на него. Резкие и шустрые, что тот понос. Мы еще только пиво пили, обдумывая, что делать, жевали сопли, а одна из них уже нашла отморозков и на делюгу подписала.
Ну, сука!
Я плюнул в тело врага.
«Ты еще его обоссы!» – поглумился внутренний голос.
– Надо будет – обосру! – сказал я вслух.
Обыскивать тела? Хрен бы с ними. Что-то плохо мне становилось. Муть перед глазами, до легкой тошноты. Успею, сейчас главное – подлечиться. Добраться до рации… Все же двух ублюдков завалил, будут выяснять, что и к чему.
Вилена. Как я ее убивать буду? Вдруг закроют или прибьют сами? Ментатов, если выспрашивать начнут, не обманешь. С другой стороны… Смогут ли ей что-то инкриминировать? Наняла, пообещала? Так бандитов я допрашивал без протокола или мозголома, мало ли что они могли сказать… Сам я, коль был бы властью, послал бы подальше с такими доказательствами. Убить хотели – это да. За это получили, за это расплатились. Извините, товарищ Люгер, но девку мы не сможем привлечь. Поэтому нужно к властям. Про нее, правда, если получится, надо умолчать, мне самому нужно увидеть ее кровь, самому ее пустить.
Заковылял тихонько к своему номеру. Так… Дверь чуть приоткрыта – непорядок. Темная фигура в свете от ночника, стоящего на столе. Некто нагнулся над кроватью и что-то там делал. Что? Не разобрать. Вот тебе и «у нас не воруют». Везде воруют!
Поднял «ПБ» на уровень глаз.
Едва сдержал стон – ногу опять прострелило болью.
А перед глазами уже сгущалась разноцветная муть и парили уже ставшие постоянными спутниками красные пятна с радужными краями. В последний момент Зондер, а это был именно он, что-то почувствовал, обернулся.
– Мля… – успел сказать он, а я уже вдавил спусковой крючок и быстро-быстро еще и еще. Трижды хлопнуло, хотя достаточно было и одного выстрела. Первая же пуля угодила чуть выше его правого глаза. Вторая влетела в раскрытый рот, третья в шею. Тело завалилось на кровать, пачкая все кровью.
Что этот мудак тут делал?!
Все вроде бы на своих местах? Что он искал?
Рядом с придурком лежал аккуратный зеленый брикет примерно пятнадцать на тридцать сантиметров, пук разноцветных проводов… Да это же бомба! Детонатор с таймером! Я таких ни разу не видел!
Вот на что он срабатывает? Если выкинуть? А вдруг на движение?
Да нет, хрень это. Слишком сложно.
И цифры: 3.49… 3.48… 3.47…
Куда деть эту бомбу? Только один вариант – за пределы форпоста утащить. Оставить здесь и вызвать саперов – даже не смешно. Ага, сейчас. Убежать, попытаться сообщить, и будь что будет? За все мои вещи кровью плачено. Нет. А состояние такое – вот-вот упаду.
Какого хрена я обмер?!
Быстро! Аптечка на месте, где и оставил, – на столе. Так, первое – этот чертов R-спек антишок, иначе, чувствую, сознание вот-вот потеряю. Уже и поле зрения сузилось. С трудом удавалось фокусироваться на отдельных деталях. Все остальное расплывалось. Тонуло в сером тумане. А комната чуть покачивалась. И мысли тяжелые-тяжелые.
Неуклюже открыл пластиковый контейнер, дернул первый шприц-тюбик, не удержал в пальцах, он вырвался и улетел куда-то за кровать. Черт с ним! Но надо спокойней. Руки подрагивали, дрожали. Второй удалось удержать. Одним движением левой сдернул с него колпачок, обнажая длинную иглу. И сразу, понимая, что медлить нельзя, воткнул в руку, прямо через ткань рукава тактической ветровки. Вдавил.
И… Секунды не прошло, как проморозило, до последней клеточки, от ног до макушки, а потом обожгло. Ощущение, что сердце принялось качать по венам жидкий огонь! Впрыснули в мою кровеносную систему напалм! Сотни и сотни литров напалма! И тысячу кубов эфедрина, всем в глотку! Какой кокс?! Это… Это… Это ядерное пламя! Пламя до небес! Оно в моих венах!
А сердце ускорялось и ускорялось. Пульс скакнул. Казалось, каждую молекулу организма наполняла энергия. Она собиралась отовсюду, стекалась ко мне, чтобы взорвать. Взорвать все действием. И зрение стало таким – видел четко даже паука над шкафом, который ныкался в углу крохотной паутины. Муть, говорите? Никакой мути, все краски яркие, четкие. Нереальные.
С трудом подавил рвущийся восторженный крик.
Подбросило прямо на месте, чуть не подпрыгнул. Ощущение всемогущества, захочу – и сверну с места этот Улей, да тысячу ульев! Дайте, дайте, суки, точку опоры!
И абсолютно никакой боли. Специально ногой притопнул и чуть в пляс не пустился.
С огромным трудом удалось
